— Здравствуй, Вячеслав! Откуда ты приехал в Рамонь? Какой город считаешь своим родным?
— Здравствуйте. Родной город Владивосток. После того, как я поучаствовал в 2019 году в последних перед перерывом «Рамонском Роднике» и «Платформе» и получил дипломы этих фестивалей, я решил, что надо как-то двигаться. Я понял, что моё творчество, оказывается, более-менее востребовано, вроде как, и не только в далёком Владивостоке. Переехал и тут всё началось – ковид и всё такое.
— В этом можно и плюсы найти: появилось время, чтобы подумать, всё взвесить, накопить музыкального материала, чтобы с новыми силами и вдохновением возобновить фестивальную деятельность.
— Вот, я вдохновляться сюда приехал. Это точно.
— Были ещё какие-то фестивали этим летом?
— Ну вот, была «Платформа» неделю назад.
— Чем она запомнилась и как прошла для тебя?
— Видно, что люди наконец-то выдохнули и какая-то жизнь началась.
— В чём заключалось конкретно твоё участие в этом фестивале?
— У меня был сольный сет на сцене «Кружка», мы сыграли с флейтисткой Екатериной Леснянской. Я теперь постоянно с ней играю, и здесь тоже с ней был сет.
— Вы очень органично звучите, вчера мы слушали, конечно, вас на сцене «Водопад». Флейта вдыхает жизнь в песни, они и так хороши, разумеется, но с флейтой – прямо очень классно и по-новому звучат. В общем, не теряй флейтистку, работай с ней и дальше. Поговорим о творческом пути. Когда начал писать песни? Что это было в самом начале: песни, стихи, музыка? И что подтолкнуло к тому, чтобы начать вот это всё?
— А мы, кстати, недавно ехали с поэтессой Ксенией Гильман и вспоминали, когда это началось. Она говорит, у неё в 4 года началось, у меня же – гораздо позже. Может, в 15 я начал там что-то сочинять. До этого я вообще не выносил и даже не понимал, зачем стихи. Какое-то совершенно немыслимое, непонятное, странное развлечение ума — зачем-то рифмовать то, в чём необходимости нет, чтобы передать смысл. Но потом я понял, что прозу петь совершенно неинтересно, и поэтому какой-то интерес появился. А потом был 15-летний перерыв, я вообще ничего не делал. Я думал, что что-то делал, но не написал ни одной строчки. И я вдруг решил, что надо всё-таки, как-то что-то сделать, стал читать Бродского, практически насильно, сидел и читал на ночь глядя. И стал прорастать понемножку, понимать, что к чему, где-то что-то у меня перещёлкнуло, и я понял. Так что всё это на основе Бродского и, наверное, Гребенщикова. Если бы я строил нейросетку (я вообще программист), я бы, наверное, запихнул бы туда Бродского и Гребенщикова и отличных бы песен нагенерил, но у меня такой нейросетки пока нет, ещё не дошло до этого. Вот, пока сам генерирую что-то в таком духе.
— Получается очень даже неплохо, и ни на кого не похоже, а это сейчас очень важно. Авторов много и найти что-то уникальное сложно, а твои песни – это прямо очень интересно. Что тебе сейчас предстоит? Творческая мастерская, конкурс?
— Да, у меня, как раз, очень интересная история, раз уж зашёл разговор о творчестве, я хочу участвовать в конкурсе, не знаю, насколько это оценят, но мне даже просто интересно реакцию посмотреть, как вот отреагируют корифеи наши. У меня такая экспериментальная песня, что ли… Это как бы песня, но она даже не на стихи, а это письмо Надежды Мандельштам Осипу Мандельштаму. Вообще всё началось с того, что это был год Мандельштама, и я подумал, что надо как-то уже почитать этого автора наконец, а то Бродский уже – сколько можно. И думал, может, песню сочинить… На стихи Есенина, что ли… я на стихи Мандельштама напишу, это ж так просто (смеётся). Я открыл Мандельштама и был удивлён, насколько я вообще абсолютно не понимаю, о чём речь. Закрыл эту историю и подумал, что надо будет как-нибудь однажды покопать, а так «с налёту» не получается. И в этих поисках мне случайно попалось это письмо. Я даже не знал, что это, откуда оно взялось, к своему стыду я даже историю Мандельштама не знал.
Ну, я знал, что он был сослан, я же из Владивостока, я понимаю, что он где-то во Владивостоке погиб, у нас там и памятник есть. Но всей этой трагедии я не знал – случилось, ну и случилось. А когда я это письмо читал, тут всё сложилось, я понял, как это всё произошло. Там она немножко рассказывает, в этом же письме описывает, что с ними происходило, и это очень печальная история, но она высокопоэтичная. Я просто тут ещё стал пересекаться с поэтами, мне стали рассказывать, что, оказывается, верлибр вполне имеет право на существование, мне даже немножко теперь стыдно рифмовать, это как-то не современно, что ли. А этот текст – это, я считаю, прямо вот поэзия высочайшего класса. Это такая поэзия, которой хотелось бы заниматься, только единственное, не очень хотелось бы попасть в такие условия. Ну, тут либо то, либо другое, видимо. В общем, вот такой вот текст, буду петь письмо Надежды Мандельштам.
— К кому ты идёшь и почему выбрал именно эту мастерскую?
— Во-первых, я просто не записался онлайн, и иду, куда записали. А потом они вроде должны меня куда-то распределить. На самом деле мне все эти люди нравятся, все прекрасны.
— Да, действительно, много чем хорош фестиваль «Рамонский Родник», в том числе и профессиональным жюри. Здесь можно получить очень ценные советы, которые обязательно будут полезны любому автору.
— Да, это очень хорошая история. «Рамонский Родник» – это классная штука именно вот из-за мастерских. Я впервые побывал здесь в 2019 году, и мне прямо понравилась мастерская, я получил нормальную качественную обратную связь, а нет так, что вот есть конкурс, выиграл ты его или проиграл и всё. Здесь можно поговорить.
— Да, здесь именно так, конструктивная критика, советы, рекомендации, как дальше развиваться. Это, по-моему, одна из главных отличительных особенностей этого фестиваля. Вернёмся к твоему творчеству. Что с альбомами, со студийной записью? Можно ли ждать в ближайшем будущем?
— Ну, я делаю. Правда, очень медленно всё это продвигается. Тем более сейчас переезд, пока мы тут всё обустраиваем, у меня всё по коробкам, все эти микрофоны лежат… Но вот мы переедем, и начну.
— Желаю удачи, чтобы всё получилось. Ждём новых песен в ротацию радио КОНТУР, будем рады новым релизам. О музыканте Вячеславе Ташкинове мы поговорили, теперь поговорим о человеке. Кем мечтал стать в детстве и удалось ли осуществить мечту? Какое самое яркое впечатление из детства можешь вспомнить сейчас?
— Впечатление, связанное с музыкой?
— Не обязательно. Детство прошло во Владивостоке, правильно?
— Да.
— Ну, как тебе жилось там в твоём детстве? Что запомнилось?
— Детство во Владивостоке, да… Это же тот самый город у моря, но он не весь у моря. Там есть районы разные. Есть такие, которые действительно у моря, а есть не совсем у моря. Я жил в районе Тихой бухты. Вот мой дом, и мы просто в шортах спускаемся и идём купаться.
Так получилось, что это так органично вплелось в нашу жизнь, мы это воспринимали, как должное. Сейчас это, конечно, уже воспоминания. Сейчас в городской черте купаться – уже как-то не очень, не та вода и т.д. Это уходило всё дальше и дальше. Потом покупали машины, вот это всё… И уже уезжали подальше, например 4 часа ехали из Владивостока, чтобы искупаться в море. Потом – ещё дальше. Вот такие воспоминания. А сейчас я вообще оказался за 10 тысяч километров от того моря, где мы в детстве купались.
— Зато теперь ты ближе к другому морю, можно выбраться в южные широты.
— Да, это обязательно надо сделать.
— Спасибо за беседу, удачи тебе в конкурсе. Сегодня будет твой сет на какой-нибудь из сцен?
— Да, по-моему, в 3 часа 30 минут на сцене «Водопад».
— Обязательно придём послушать.
— Отлично. Спасибо.
Беседовала Антонина Малышкина
Июль, 2022 г.