Когда Ларочка, юная и восторженная девушка, студентка второго курса медицинского института, познакомилась с Иваном, она сразу поняла, как ей повезло. Парень носил свою возлюбленную на руках: в прямом и переносном смысле. Он летал на крыльях любви и обожания, и туда же, на эти крепкие крылья, вознеслась и она, уверенная, что с таким замечательным человеком она всегда будет в покое, тепле, заботе. Это видели и родители Ларочки, а потому были счастливы счастьем единственной дочери и, конечно же, согласились на их бракосочетание.
Сваты подружились с первой встречи, будто всю жизнь знали и уважали друг друга. Отец и мать Ивана смотрели на хрупкую большеглазую невестку ласково.
Девушка с радостью помогала матери накрывать на стол, улыбалась, щебетала со всеми, выказывая общительность, начитанность и умение рассуждать. В широком кресле будущая свекровь увидела корзинку с недовязанной кофточкой и, поскольку сама была заядлой вязальщицей с детства, не могла пройти мимо, чтобы не спросить, кто и что вяжет. Ларочка подсела и без стеснения показала своё творчество, да так они сошлись, что прямо не разлей вода.
Иван, чуть не задевая головой высоко висящую люстру, неуклюже перемещался в комнате, где сооружался стол, потому решил присесть на диван и никому не мешать, лишь горящими глазами следил за невестой, да улыбка невольно растягивала губы. Время от времени бессознательно запускал огромную ладонь в густые светлые волосы, а сам чувствовал, как душа трепетно и тонко поёт. Казалось, что летит в облаках, кружит любимую, утопает в глубине её глаз, слушает воркующий голос и целует пухлые губы. А тут эти тарелки, расспросы да рассказы. Когда уж всё закончится!
А сваты тем временем детально обсудили покупку домика для молодых. Сами они прожили в квартирах и потому наивно думали, что частный дом, огородик с садом, гараж в тени орехового старожила – это куда лучше.
После свадьбы Иван заносил на руках Ларочку во двор их собственного дома. Слева большое дерево облеплено вишней, в садике – яблони, сбрасывающие обильное потомство прямо на землю, кусты смородины и крыжовника протягивают руки-ветки и дарят ароматные плоды.
На утро Ларочка не знала, за что схватиться. То ли в доме уборку затеять, то ли в огород метнуться, ведь всё просило из её рук воды, заботы, ухода. А может, мужу посвятить время или прогуляться куда? Натыкалась взглядом на книжный шкаф. Батюшки, скоро учеба начнётся, нужно готовиться. Нет, первым делом – еда, потом уж всё остальное. Думы о еде будут неотступно мучить её день и ночь. Наверно, в каждой семье так. Ещё и рассвет не задумает родиться, а Ларочка не спит, только и стучат в голове молоточки: что сварить, что испечь?
Мысли Ивана перемещались совсем в другой плоскости. Какая там уборка дома и двора? Какой сбор ягод? Полив? – нет, подождёт. Его, как и всех мужчин, совсем не волновало ничего, кроме еды и наслаждения с женой.
Потом, по прошествии месяцев и лет, хозяйские проблемы выйдут на первый план. Тогда сделается Иван рукастым и деловитым. И всё встанет на свои места. Стоп. Так ли уж по маслу и потечёт жизнь? Не зря говорят, что у всех свои тараканы. Были они и у Ивана. Правда, скромные, душевные, но всё-таки тараканы.
Прибегала Ларочка с учёбы, но стопки книг, конспектов, заданий ждали дома, требуя времени. Нервничая, всё же решала сначала быстренько полить огород, занятия – потом. После огорода думала завести стиральную машину, занятия – потом. Развесив бельё, видела, что самое время готовить ужин: муж скоро вернётся с работы. В итоге, глубокой ночью Иван, а потом и Иван с первенцем, родившимся на четвёртом курсе, засыпали, а Ларочка садилась за конспекты и готовилась к очередному коллоквиуму.
В выходные дни большую часть работы брал на себя Иван. Поправив, например, забор, принимался за посадку огорода. А тут забегает соседская девчонка: «Ой, дядь Вань, собака моя породистая что-то заболела, наверно, чумка. Отвезите, пожалуйста, в ветлечебницу. Родители уехали к бабушке ». И в слёзы. Куда деваться, надо помочь. Сажать помидоры принималась Ларочка.
На другой день ближе к ночи знакомый с другой улицы стучался: «С женой плохо. Схватилась за живот, стонет. Ваня, домчи, будь добр, до больницы». Купать ребёнка, укладывать его спать приходилось Ларочке, которую и без того разрывали мысли о накапливающихся невыученных лекциях.
И так чуть ли не каждый день требовалась помощь Ивана не одним, так другим, а львиная доля работы падала на хрупкие плечи жены. Сначала она гордилась, что у неё такой отзывчивый и добрый муж. Но постепенно, умея анализировать, приходила к заключению, что лучше бы просили о помощи у кого-нибудь другого. Или что надо научиться деликатно отказывать людям, хотя бы через раз. Иначе ведь она, Ларочка, может и не сдюжить, надорваться. Особенно по началу непривычная жизнь в частном доме с множеством дел, о которых и не догадываются люди в квартирах, вообще выбивала её из колеи.
Но каждый случай оказывался таким, что не помочь никак было нельзя, если не потерять совесть и жалость.
«Значит, других ему жалко, а меня – нет. Думает, что ничего со мной не сделается. Меня можно нагружать бесконечно» - думала Ларочка, но спохватывалась и тут же укоряла себя: «Он, конечно, и сам страдает. Зря я на него наговариваю».
В конце концов Ларочка поняла, что как Иван во всём помогал ей до свадьбы и после, так он хочет и может помогать остальным нуждающимся в его помощи.
Чтобы муж был скрягой, скупердяем, всё для себя и семьи – она не хотела, но и противоположный вариант не очень-то устраивал. Посвящать в такие дела родителей не считала нужным, сама переваривала каждый случай, и сама переживала.
Спрашивала себя Ларочка, счастливая ли она женщина, повезло ли ей с мужем, и не знала, что отвечать. С одной стороны – да, а если погрузиться поглубже, то терялась с ответом.
«Вот бы встретить человека умного и опытного, - думала в редкие свободные минуты, - который разложил бы по полочкам все мои сомнения».
Однако тогда ещё не было принято бегать к психологам.
А жизнь шла своим чередом.