А нас вот такой Пушкин есть. Огромная книга, всё в одном томе, с чудесными иллюстрациями. Издания 1949 года.
Мы подобрали её на улице в Тель-Авиве лет тридцать назад. Какой-то эмигрант из России привёз с собой то, с чем не смог расстаться. А после его смерти наследники вышвырнули ненужное им.
Валялся наш Александр Сергеевич среди упаковок старых лекарств, недопитых бутылок с маслом, недорасходованных макарон, рассыпавшихся по асфальту старых фотографий.
Там были ещё какие-то книги, но мы взяли только Пушкина. Подклеили переплет.
И привезли с собой в Канаду. Что-то пришлось оставить, а тяжеленный том взяли. А что делать? Не бросишь же родного человека погибать на чужих улицах среди чужих людей?
Теперь стоит на книжной полке в Торонто. Время от времени я открываю наугад эту удивительную книгу и спрашиваю, что с нами будет.
Сегодня он мне сказал: «Пора мой друг, пора. Покоя сердце просит». Неужели и правда пора?
Нет, думаю, Александр Сергеевич, как-то оно не того. Давайте ещё раз попробуем.
Открыла: «Обряд известный угощенья; несут на блюдечках варенья, на столик ставят вощаной кувшин с брусничною водой».
Ну это другое дело. Значит, в гости пойдем.
Спасибо, Александр Сергеевич! Хотя иногда зову его просто Саша, как родного и близкого.
А он и правда родной. Каждому русскому родня.
Без него мы были бы другими. Мы видим, что получается, когда русские живут без Пушкина.
Нехорошо получается. Но сейчас не об этом.
С днём рождения, Саша! Спасибо тебе за нас!