Вы читаете отрывок из романа «Предпоследний Декамерон». Это роман-антиутопия, о том, как в недалеком будущем на планете свирепствует очередная опасная эпидемия. В лесу неподалеку от небогатого подмосковного садоводства обнаружен бункер-убежищ времен СССР. Там и прячутся на неопределенное время десять человек из садоводства. Кто-то из них вспоминает про эпидемию чумы семьсот лет назад, когда Боккаччо написал свой «Декамерон». Но прошло много веков, и рассказы теперь совсем другие — и вот уже перед нами своеобразная энциклопедия русской жизни начала двадцать первого века…
Восьмой день Декамерона, в который рассказываются истории о человеческой подлости
Распорядок дня давно установился сам собой. После завтрака, состоявшего чаще всего из вареной картошки, заменившей теперь добровольным отшельникам полностью отсутствующий хлеб, сдобренной удивительно вкусными овощами из ворованных соседских закруток, все бойко полезли наверх, оставляя внизу хозяйничать лишь смирного с утра Соломоныча и совсем отяжелевшую, неповоротливую Катю, которая умела мастерски варить пшенную кашу. Сегодня, правда, произошло неожиданное событие, наполнившее души карантинников непознанной дотоле радостью: проводя утром ревизию оставшихся круп и сахара, Оля Большая и Татьяна с удивлением нашли среди них ранее никем не замеченный пакет пшеничной муки. Дрожжи давно валялись без дела, и наличие сухой муки, обнаружившей восхитительный, прежде никем не замечаемый запах, означало, что теперь они смогут полакомиться теплым белым хлебом. Странное дело: сидя на здоровом пайке из овощей, индейки, круп и варенья, особого голода никто не испытывал и на отсутствие хлеба не жаловался, но, когда выяснилось, что уже сегодня можно нажарить толстых вкусных лепешек, по подвалу впервые пронесся общий восторженный вой.
- Я только сейчас понял старую русскую поговорку – ну, вы помните: хлеб – всему голова, сказал Максим, когда вой утих. – И от души советую: доверьте муку Кате. Я свидетель – ей в трудные времена и суп из топора доводилось готовить – пальчики оближешь, а уж когда есть мука и дрожжи…
- С удовольствием, – обрадовалась Оля Большая, сообразив, что сегодня ей снова можно будет вылезти на свет Божий вместе со всеми.
А свет снова стал ласков и ярок: в опустошенное чумой Подмосковье стремительно входило пышущее прелым теплом бабье лето. Лес пронзительно сиял, как Грановитая Палата, особенно, ближе к опушке, где прошитый сияющими нитями света еловый бор был щедро разбавлен молодыми березами, уже сменившими скучную зелень словно на сусальное золото.
Среди деревьев неторопливо шли вдвоем Станислав и Максим.
- Я вот что вспомнил, – волнуясь, говорил Макс. – Насчет атеистов… Ну, ты вот вчера, когда уходил с кухни, сказал, что их не бывает… Давно, лет десять назад, были у нас через забор соседи – потом они продали свою дачу… Так вот, жила там женщина лет шестидесяти – и на лето с ней оставили внука, как сейчас помню, Толика. То лето уже второе было, как его к бабке привозили. А вот сын с невесткой развелись – но внука-то она все равно, конечно, любила, просто души в нем не чаяла. А с нами теща жила, Царствие ей Небесное. Короче, та женщина ей и пожаловалась: мол, бывшая невестка собралась замуж второй раз – да не куда-нибудь, а в Америку, с концами. Толика, ясное дело, с собой забирала. Соседка просто вне себя от горя была: выходило, что своего любимого внучка она больше не увидит. Просто убивалась, глаз с него не спускала, не знала, куда посадить, чем угостить… Но теща моя сильно верующая была, в монастырь каждое воскресенье ездила. И спрашивает она ту женщину – а крещеный ли, мол, внучок твой? Та говорит – нет, невестка атеистка, сыну безразлично… Теща ей и советует: отвези его в монастырь да окрести, пока невестка не приехала и не забрала. Тогда ты хотя бы сможешь за него молиться, записки о здравии подавать. И между вами образуется невидимая связь – как со всеми, за кого мы молимся, живыми и мертвыми. И ты будешь ощущать эту связь, и внук твой – тоже, хоть и не поймет сначала… Ну, а потом – как Бог управит… И, знаешь, послушалась ее соседка. Назавтра же поехала в монастырь и окрестила своего Толика. Вовремя, как оказалось: буквально через день приезжает за ним его мать-атеистка. И, когда узнала, что сына окрестили… Я как раз сарай строил, а забор у нас тогда был из сетки, поэтому все видел и слышал. Слушай, с ней просто случился припадок – иначе не скажешь. Приличная женщина, чуть ли не учительница, как ты, – а орала и материлась, будто последняя блатнячка. Мне даже страшно стало, что молодая красивая баба такими словами… последними… пожилую женщину кроет. Та молчит, посерела от испуга. А молодая вдруг как бросится на нее – и ударила бы, наверно, но тут уж я через забор махнул и успел за руки ее схватить. В глаза ей смотрю – а они белые, как молоком налитые от злобы. Ну, потряс я ее маленько, чтоб охолонула. Смотрю – в разум возвращается. Тогда спрашиваю ее – чего ты переживаешь-то, психичка, кому от этого хуже стало? Не веришь в Бога – и не верь, никто тебя не заставляет. А раз не веришь, то к крещению должна равнодушно отнестись – потому как для тебя это пустая блажь. Ведь не стала бы ты свекровь убивать, если б она на Масленицу твоего ребенка блинами накормила, или на Пасху – куличом? Молчит эта чуйка, глазищами вращает и прям задыхается… Потом ребенка схватила, как сумасшедшая, вещи его кое-как в машину покидала и самого туда затолкала, даже с бабкой навсегда проститься по-человечески не дала… Газанула и умчалась. И тут я понял: верит она в глубине. Верит и ненавидит. Просто сама для себя прикрывается атеизмом, чтобы страшного в себе не обнаружить, вот какие дела… Посмотришь на нашу Татьяну – она не до такой степени, конечно, но принцип – тот же… Детей ее жалко.
- Ну, это уж нет! – махнул рукой Станислав. – Митю, как видишь, какой-то приятель верой увлек – и она у него не пустая, кстати, если он в чуму не убоялся в церковь сбежать. Ну, а девочка… Они, конечно, к матерям ближе, чем парни, но будь уверен: Митя так просто не отступится, – он помолчал, потом добавил тише: – Да и прадед этот… в белой рубашке… не зря ведь к ней одной пришел.
- Думаешь, правда? – понизив голос, спросил Максим; было очевидно, что этот вопрос его по-настоящему волнует.
- Уверен, – твердо сказал Станислав. – Знаешь, почему? Потому что он сказал, что Митя слишком большой. Ребенок такого не придумает, а заговор с братом я исключаю – я ж не Соломоныч. Митя – и любой взрослый – в такой ситуации от страха в уме повредиться мог. А маленькая девочка восприняла нормально, со здоровой любознательностью. И, кроме того, до семи лет они же младенцы, без греха… Оле нет еще семи, в октябре будет. Так что все сходится… Смотри, а вон и Митя идет.
Юноша быстро шел к ним среди деревьев, лицо его выглядело буквально озаренным какой-то великой идеей.
- Дядя Максим, Дядя Стас! – почти выкрикнул он. – Я тут кое-что придумал! Давайте вечером у бункера костер зажжем и испечем картошку в золе, побольше. Мы с папой однажды на даче пекли – так это… С солью – лучше всякого шашлыка! Это и будет наш ужин… Кате поможем выбраться, как всегда. И истории будем рассказывать в темноте, пока горит огонь, и потом, пока картошка запекаться будет… Чтобы хоть какое-то разнообразие… Да и на свежем воздухе…
Стас вопросительно глянул на Макса, но лицо товарища было непроницаемо.
- Нет, Митяй, – строго сказал он. – Опасно это. Мы ничего не знаем про патрули – где они ходят, когда… Конечно, лес они вряд ли прочесывают, но на просеку вполне могут выходить. Увидят далеко в лесу огонь в темноте – возьмут нас тепленькими в прямом смысле. И уже ночью будем в ближайших обсерваторах. Да и банды мародеров или других каких-нибудь отморозков тоже, кстати, исключать нельзя. Так что нечего привлекать к себе лишнее внимание.
Мальчишечье лицо погасло, словно где-то внутри выключили свет.
- А может, днем? – робко предложил Стас. – Днем же они огонь не увидят.
- Увидят дым, – непреклонно ответил Максим. – Положим, я знаю, как сделать костер без дыма, но все равно это – преступное легкомыслие: рассесться вокруг огня, увлечься рассказами, утратить бдительность… Нет. Нельзя это. Прости.
Митя поник и молча опустился на поваленную березу.
- Что ж это такое, а? – с тихим отчаяньем спросил он через длинную минуту. – Как же это так вышло, дядя Стас? Что даже самого простого нельзя… Я уже не говорю – помыться по-человечески, а не под этой ржавой струйкой… Свет включить – так, чтобы стало светло… Спать не на столе среди тряпья, а в кровати… Даже в лесу на полянке картошечку не запечь! Дядя Стас, когда это кончится? А вдруг вообще не кончится? Вдруг мы выйдем отсюда дней через десять – а окажется, что нет Москвы – все вымерли, и одни гниющие трупы по улицам валяются? Ведь, если не найдут лекарство, – так и будет, да?
- Нет, Митя, – уверенно сказал Станислав, присев с ним рядом. – Москва не умрет. Она – Третий Рим – ты ведь веришь в это? Ну, и я верю. Она все равно встанет. Враги ее пять раз брали, сжигали, резню устраивали – Батый, Тохтамыш, Довлет-Гирей… Потом поляки с литовцами пришли, даже короля своего посадили, а еще через двести лет москвичи сами ее сожгли, когда Наполеону оставляли… А чума? В середине четырнадцатого века было так, что в один гроб по четыре человека клали! И потом еще в семнадцатом такая же, и в восемнадцатом… И что? Стоит Москва и будет стоять до скончания века. Все восстановится, все управится… Тебе в ней жить, работать, детей растить… Все, как прежде. А потом… Потом опять придет какая-нибудь чума – та или другая.
- Веселенькая перспектива, – усмехнулся Макс, примостившийся на соседнем пне.
- Таков ход истории. Все повторяется, – пожал плечами Станислав. – Кому, как не мне знать.
- Я одного не понимаю, – горячо заговорил юноша. – Почему умирают все – хорошие и плохие? Вот перед тем, как мама нас сюда увезла, я узнал, что умерла наша учительница литературы. Молодая, девушка совсем, только институт окончила, проработала первый год. Светлая такая, добрая… Говорили, за два дня сгорела – даже в обсерватор не возили, сразу в реанимацию… Ведь если Бог посылает такие бедствия в наказание за грехи, – почему погибают не только грешники? Ведь когда в Содоме остался только праведный Лот с семьей, – так Бог их оттуда вывел, перед тем, как сжечь город, – чтобы невиновные не пострадали… А теперь? Почему Он не сделает так, чтобы заболели и умерли только те, кто это заслужил?
- Да откуда ты знаешь, чем занималась твоя учительница за порогом школы, – ввернул Макс. – Это, может, она с вами была хорошая, а…
- Не смейте! – звонко крикнул Митя. – Я знаю… Я чувствую…
- Ну-ну-ну, – поднял руки Максим. – Это я к примеру… Без обид.
Парень сверкнул на него острым взглядом, но больше ничего не сказал.
- Мне кажется… – заволновавшись, Станислав принялся по привычке протирать очки. – Что, когда народ постигает кара Божья… Его гнев изливается на всех – и хороших, и плохих – любых. Ведь народ – это не просто слово. Это общее… как бы это сказать точнее… Мистическое тело. Это более или менее родственная кровь, которая содержит много, много всего – и родовой информации в том числе. Так всегда бывало, так во все времена происходит: вспомните войну, революцию… Разве только те пострадали, кто был невозвратно грешен? Нет, погибали женщины, дети малые, нетронутые юноши вроде тебя, Митя… Невинных девушек насиловали последние скоты… Так бывает, когда людей накрывает Господня ярость. Потому что накапливается, вероятно, какая-то критическая масса общего, родового греха, – и тогда волна гнева идет до тех, пор, пока полностью не покроет грех… А когда кончится эта чума, я не знаю, но могу предположить. Месяца через два с половиной. Подозреваю, что это у нас пятая труба Апокалипсиса, – а там четко сказано – пять месяцев. Все тянется уже больше двух… Но это только мои слабые предположения… Вполне возможно, что ошибочные…
- Выходит, мы все-таки живем в апокалиптические времена и рассказываем здесь… последний Декамерон? – слегка усмехнулся вдруг Митя.
- Нет, думаю, предпоследний, – серьезно сказал вдруг Макс. – В этот раз еще все выправится – печенкой чую. А вот следующий и последний Декамерон будут рассказывать где-нибудь в глубоком питерском метро после серии ядерных ударов… Даст Бог, нескоро. Когда – того… шестой ангел протрубит.
- Ну, в общем, да, – подтвердил Стас. – Когда седьмой – это уже не страшно. Это уже Господь на землю придет.
Митя вдруг затряс головой, словно вытряхивая из ушей воду:
- Ну, вы даете, дядя Стас! И вы, дядя Максим, тоже! Послушал бы наш разговор кто-нибудь со стороны! Он бы вообще, наверно, ни слова не понял… Я смотрю, вы оба мистики нехилые, два сапога пара…
- Это ты мистик, а мы – большие старые мисты, – улыбнулся Станислав.
- Ладно, может, хоть тебе эта чума на пользу пойдет, – пробормотал Макс. – Все ребята, хорош философию разводить. Носом потяните: теплым хлебом веет… Даже сюда долетает… Испекла, значит, все-таки, Катюха свои лепешки.
* * *
Пышных, поджаристых пшеничных лепешек – мягких внутри и хрустящих снаружи – хватило и на вечер, да полпакета муки еще оставалось, а, следовательно, предстоял на днях еще один Праздник Свежего Хлеба. Истосковавшись по нему, как по близкому человеку, жители подземелья едва притронулись к овощам и индюшатине – и старательно преломляли хлеб, смеялись, протягивали куски друг другу, блаженно нюхали… Вкусно было не резать, а именно ломать, как в детстве, по дороге из магазина, от батона, за которым послала мама. Даже сегодняшний Король Борис, неожиданно помягчев, отпускал вовсе не злые или едкие, а нормальные человеческие шутки, никого не ранил мгновенными выпадами. Но про тему сегодняшнего дня помнил он хорошо и, как только его сотрапезники и подданные натешились, призвал всех к серьезности:
- Не забыли? Готовы у вас истории о человеческой подлости?
Все молчали, ошарашенные: такая радость – теплая, осязаемая – и вдруг как в помойку головой.
- Ну, тогда я начну, – не смутился Борис. – Полетали – и хватит. Пора на землю. Заждалась она, матушка…
Продолжение следует
В Санкт-Петербурге эту и другие книги автора можно купить в Доме Книги, в Новосибирске - в сети магазинов "Умник", заказать бумажные версии книг можно также в магазинах "Лабиринт", "Читай-город", "Озон" - для этого достаточно ввести в поле поиска имя автора - Наталья Веселова; а те читатели, которые предпочитают электронные версии, могут найти их здесь:
https://www.litres.ru/author/natalya-aleksandrovna-veselova/
https://ridero.ru/author/veselova_nataliya_netw0/