Шахгасын ба - это значит “пойдем выйдем” на казахском.
Тюмень
“Матрешка, привет. Ты как? Дошли слухи, что приболела. Заботы в достатке? Если нужно что-то - скажи Кате, все будет доставлено, поправляйся. В Казахстане не работают карты, снимай кэш и бери билеты в Алмату. Забронирован Новотель, через неделю надо быть там. Оттуда в Шымкент - посмотрим землю для проекта клиента и домой. Договорились? Хорошо, будь здорова! Напиши завтра, что там на градусниках”.
“Договорились” без особой искры радости отвечаю я директору.
Особых всплесков радости на моем эквалайзеры эмоций нет, хоть и люблю путешествовать даже в Урюпинск - дала природа возможность в любой ситуации видеть батут и крутое. Либидо спит, потому что я не могу сбить температуру, о чем так же думает директор, и я понимаю, что он взвешивает риски. И я тоже. И они есть.
Незримая нить “доверие” между мной и моим директором (единственный человек, которого я признала своим директором) натянулась на второй месяц совместной работы. Хотя оба мы люди многосложные и осторожные, что лишний раз возвращает тебя, мой читатель, к предложению о взвешивании рисков.
Шымкент, Шымкент.. Как нас занесло в Шымкент? Почему эти земли и почему сейчас.
Я знала Шымкент по рассказам. Знала, как ругаться матом на казахском языке - по фану, ради яркой болтовни. Знала, что в Шымкенте прекрасные фермерские угодья, где выращивают люцерну для кроликов и самих кроликов. Плюс качественный табак, который я даже курила.
Я была в любви с человеком, рожденным в Шымкенте, но хрен попадешь, Борис, как говорится, и нас познакомила Тюмень. Он (далее я буду называть его Шым) был архитектором. Отсюда мои знания о широком Шымкенте и душевной Алмате, где лучший архитектурный университет, по содержанию - Питер, а снаружи объятия гор, что дарят чувство вечной безмятежности. Познакомила нас с Шымом улица П в городе Т. Шым был дизайнером с потрясающими монгольскими скулами, умением креативно думать и (оп) галантной внешней сдержанностью при тотальном задоре сорванца внутри. Еще он был до без конца талантлив, что мог увидеть каждый, кто читает почерк дела и интерпретацию ума автора сквозь строки.
Я увидела его работы. Я не понимала, какого черта при всех заданных параметрах таланта столько скромности (не всегда она уместна, хоть и этична). Нельзя с таким колоколом в груди быть на максимально комфортном окладе на улице П, во сне. Конечно, я захотела посмотреть глубже и достать красоты, конечно, это все закончилсоь трехлетними отношениями по Бегбедеру, которые не привели к классическому хэппи энду. На закате никто в горизонт не уехал, но нам и не нужно это было. Мы просто вместе вставали, раскрываясь, рассматривали друг в друге прекрасное, создавали друг друга, доставали наши статусы, делали друг друга счастливыми.
Шым оставит мне пронзительные портреты меня (как субъективно видел он), посуду авторской работы (руками делал) на моей кухне и написанную его рукой книгу “1 из млн”, в которой он рассуждал о том, что у нас есть только один шанс из млн, чтобы продолжить путь вместе. Он понимал, что мы хотим разного, и что больше мы не подходим друг другу. Он переживал из-за этого. Я тоже грелась, но не пыталась переубедить - просто честно отдавала пространство для процесса увядания чувств и отношений - это тоже часть цикла, нашего цикла. У жизни свои взгляды на траектории душевных полетов, и хрен попадешь, Борис. Мы шли красиво, по-домашнему, творчески, точно по любви и вышли из комнат друг друга еще в 2019 году. Сначала болезненно, потом максимально экологично и с благодарностью. Мое уважение к этой истории велико, а чувство теплой нежности к тем нам молча во мне присутствует по сей день. Поэтому столько вопросов - Шымкент? Риал? Пришло время рефлексии. Пришло время для моего высказывания в этом городе, архитектурным символ во времени и пространств. На нашем языке.
“Оки, Шымкент так Шымкент. Посмотрим землю” - думаю я, поглядывая на градусник довольно и начиная фантазировать, что же что же можно построить такого, чтобы и в конъюнктуре рынка, и людям тепла дать, и пасхалок заложить, и клиент чтобы из земли достал прибыль, а не вот “бедненький Буратино”. 36,6 - Едем в Шымкент.
Тюмень-Москва
Бронирую номер в отеле с самыми классными матрасами - искренне сплю там как дитя. Шератон, что у Шереметьево. Пишу подруге, что есть свободный вечер, она скидывает билеты на концерт Несчастного случая, который вне классического исполнения Кортнева, а в его джазовой импровизации. конечно, я да. и он, конечно, он о Шыме. Композиция "Сел и поехал" - про каждую свободную душу.
Никольская, полумрак, столики, я в темных тонах и приступах кашля.
Кортнева притягивает к нашему столу лассо энергетики, потому что мы не то, чтобы царицы медных гор, но вот во все эти социально-развлекательные игрушки не любительницы, несмотря на все обаяние этого подвижного и живого мужчины, которому давно за 50, а жив он настолько, что гибкость сердца видна в каждой композиции - все через себя, танцуя на манер москвичей 80-х годов. Подошел к нам и дал в руки музыкальные инструменты, ибо “девушки, побудьте с нами в музыке”.
“какой адресный джаз” подумала я.
После концерта я сидела за столом, наблюдая, как музыканты ласково складывают инструменты во вкуснопахнущие футляры и немного невротично соглашаются на просьбу о фото от слегка выпивших слушателей. Кортнев стоял около барной стойки. Простая куртка, рюкзак (думала, что он там носит, наверное, после трени), немного влажные глаза после композиции Луи Армстронга, хорошие кеды и деликатное общение с немного подвыпившим из той же компании, что нервозят музыкантов, мужчиной.
“я такси вызвал, простите меня”
“по одной, пожалуйста, из уважения к вам”
Интересно.
Мужчины уходят за барную стойку, такси отменяется. Я наблюдаю этот момент совершенного, напрочь непроходимого для пафоса диалога, - и плавлюсь. Слегка подвыпивший говорит о вкладе музыкантов в его жизнь. Там где-то жена под это рожала, а здесь вот моя главная победа была. И вообще, “что ты имела в виду - про женщин не сказать лучше”, а “если б не было тебя, то.” Тут вообще драма. Кортнев вздыхает, допивая виски и улыбается. Я тоже светло вздыхаю, провожая взглядом музыкантов, бережно спрятавших источники своего чувства ритма в футляры, что пахнут винилом, кожей, деревом и огромным терпеливым трудом.
“вечер потрясающего джаза” думаю я, благодаря за доступ к таким картинам, и еду в шератон, пафсоно спать на самом крутом матрасе, что я встречала. Ты бы тут поржал о пафосе молодухи).
Москва - Алмата
Меня шатает от температуры, и я чувствую, что мне не хватает воздуха. Да, по рабочим вопросам в Кз, да командировка, да, я на фото, просто паспорт с 13 года. Да, пользуюсь услугами косметолога, да, спасибо. Таможня - раздражение, успокаиваюсь тем, что работают оки.
Алмата - душа Казахстана. горы встречают распростертыми объятиями, искря снежными вершинами, зелень прогружает тебя в свой фотосинтез и ты не можешь надышаться (я дважды не могу), люди улыбаются, своим слегка хитрым и всматривающимся на восточный манер стилем, и говорят немного растянуто в конце, будто замешивают мастику. Я плавлюсь и кашляю - впервые в Алмате.
“Оля, почему ты не сказала мне, что заболела серьезно? (я только утром поняла, але) ты дороже всех проектов. Сейчас же бери билеты домой, поняла меня? В смысле билетов нет. Смотри на послезавтра. В смысле это стихийный припадок? Смотри всех доступных докторов и завтра делать снимки. Так нельзя. Если бы я владел ситуацией в полной мере, ты бы осталась в Тюмени. Это никаких денег блять не стоит, Оля. Обсудим, когда поправишься”
Я не пытаюсь объяснить, что лучший сценарий - это дать мне день на отельную тусовку, после чего принимать решение о дальнейших шагах, потому что с точки зрения прагматики и нелетающих нормально самолетов у нас вообще нет сценариев. Нужно просто выждать день. Но дадим эфир чувство вины, если так легче.
Даю всем пространство для выдоха.
Алмата-Шымкент
Естественно я не лечу в Россию. Без жертв, просто остальные сценарии реально тупиковые, а изменить что-то не в силах никто. “Давайте танцевать”) говорю я.
Пару дней мы смотрим бескрайние широты Шымкента с подвисшей в воздухе кромкой Тянь-Шаньского хребта, в моих наушниках Борзов и песня “верхом на звезде” - я в тотальном восторге от масштаба горной кромки, от близости Китая, от +48 днем. В вечерней тишине приходит необходимая прохлада. Кашляю, конечно, но тем и лучше - не нужно много говорить. Местные пацаны говорят "Чимкент" - и мне нравится. Чимкенсткие пацаны, с которыми я еще найду общий, вкидывая в них кэш для работы интернета на безлимитках. Все по Гаю Ричи - умеем в уличное деловое. Директор так и не поймет, как я решила вопросы связи, я не стану погружать в детали, успокоив всех улыбкой и лайтом "мой шарм, Сергей Александрович".
Директор выстилает заботой, что очень ценно, но от чувства вины - отпускаю момент, принимаю заботу, манипуляции отодвигаю в сторону.
Клиент к нам также заботлив и внимателен, иногда очень внимателен. Такое бывает, что я или кто-то из моих коллег производят не только профессиональные впечатление на клиентов. Это объяснимо: умно, красиво, деликатно, компетентно, но и по стройке можем попрыгать, если нам нужно. За партнерским ужином рядом со мной садится Нурлан (имя выдуманное) - коллега и инвестор моего землевладельца-феодала, к которому я приехала. “У вас красивые кольца и браслеты. Я рекомендую вам сходить на местный базар, посмотреть украшения, выполненные в национальных орнаментах. Особенно вам будет хорошо серебро, потому что у вас темная кожа”.
“так, блять”, думаю я и перевожу разговор на климат, спасение от него, а потом и вовсе перевожу ситуацию на коллегу (Ира, по братски, спасибо).
Почему его фигура появилась в рассуждениях о Шыме. Потому что Нурлан работал с Цоем, который связал меня когда-тот с Шымом. Нурлан много пьет, мыслит максимально вертолетно, свободно владеет английским, собирается лететь в Сингапур послезавтра, творческий и одинокий человек, знавший Цоя. Нурлан фонотека. В какой-то момент я чувствую укол от директора - он дает мне понять, что я рассказываю Нурлану очень очаровательные сюжеты из жизни, которые не могут оставить мужчину равнодушным. Соглашаюсь, осознаю, улыбаюсь - поговорим о климате?
Благодарю за доступ к таким картинам, узнаю, что в Казахстане очень много про Цоя.
Смотрю на землю нашего проекта и возвращаюсь мысленно к Шыму.
Знаю его родителей и младшего брата, их быт и проблемы, желания и текущие недостатки, которые есть в городе и, тем более, жилой среде. Смотрю на сухую и знойную реальность, что жжет землю, оставляя даст ин зе винд. Начинаю фантазировать. Жду результатов по исследованию рынка, чтобы приступить к созданию технического задания на архитектурную концепцию, которую я хочу создать для Шымкента, Шыма, его дома.
Шымкент-Алмата
В Риксосе я ем самые вкусные манты, директор предлагает мне шампанское за отлично проведенную встречу и вообще успех (тут уже не чувство вины). Мы обсудим с ним отцов-электриков, люцерну, боль, пойманную в Шымкенте, Нурлана (я дважды получу вопрос от шефа - ты чекнула его слова в открытых источниках?), мои планы на переезд и видение по проекту. Шеф все одобрит. Мы посмеемся много, помолчим много, почувствуем, что “доверие” становится канатом и на следующий день улетим в Россию, прихватив немного валюты.
Тюмень
Уже в России, после глубокой работы и 5 месяцев интеллектуальных родов (декабрь 2022), мы создадим на 5 гектарах знойного Шымкента, на улице Байдыбека (важная персона культурного кода) уютный жилой комплекс для родителей и брата Шыма. Для него и его семьи. Для его детей и их детей. Там будут укрытия от солнца, городские фермы для люцерны и фреш-маркеты, прогулочный парк с водоемом, очень камерный дворик с гамаками-навесами, вечерним камином и маленькой грядкой для табака. Большие квартиры - как частный дом, с лоджиями на которых можно тренить, смотреть на небо, что-то мастерить, обсуждать фильмы и книги или просто обниматься с любимым человеком, расстелив на полу мягкий плед, после чего выйти на огромную кухню и приготовить всей семье сырные лепешки - как учила его бабушка.
С днем рождения, скуластая звезда по имени Солнце.
С днем рождения от неба и до самого дна.