ПОЧЕМУ Я ЗАХОТЕЛ, ЧТОБЫ МОЯ ЖЕНА СТАЛА МОЕЙ ЖЕНОЙ
Однажды мне выпала приятная привилегия провести несколько дней в доме шведских друзей. Семья состояла из мужа, жены и троих исключительно умных и милых детей. Муж был сильным, смелым мужчиной, добившимся многого на выбранной им стезе исключительно благодаря силе характера, трудолюбию и своим способностям. Жена была счастливой маленькой женщиной, которая занималась домашним хозяйством, радовалась успехам своего мужа и с мудрой и любящей заботой пеклась о детях.
Однажды утром за завтраком на очаровательном ломаном английском она рассказала мне об одном испытании, с помощью которого она решила судьбу нескольких женихов, и с помощью которого она была уверена, что в лице своего мужа она наконец встретила спутника своего сердца, с которым могла бы связать свою жизнь с радостью и без сомнений в болезни и здравии, пока смерть не разлучит их.
В детстве в своем старомодном, экономном шведском доме ей приходилось штопать чулки и носки, что она очень не любила делать, но невольно это развило в ней избирательный инстинкт, который, в конце концов, принес ей большую радость.
Когда она превратилась в сияющую красоту юной женственности девушку и молодые мужчины стали обращать на нее внимание, каждый из них представал в образе предполагаемого мужа, и к каждому она применяла этот тест: «Согласилась бы я штопать его носки?» Каждый раз это вызывало чувство отвращения, которое решало судьбу молодого человека, пока она не встретила того, кто должен был стать ее мужем.
Когда она применила к нему тест, ее сердце подпрыгнуло от радости при такой возможности. Она почувствовала, что охотно провела бы всю жизнь, штопая его носки, и ей хотелось сразу начать с ящиков комодов полных его носками.
Она не сказала, а может быть, и не могла бы сказать, что в нем было такого, что отличало его от всех других. Но что-то в его присутствии или в его личности открыло сокровищницу любви и жертвенной преданности в ее сердце, и убедило ее, что из всех мужчин он был тем, кому она могла вверить себя без сомнений и страха. То, что она открыла в себе, точно так же, как и то, что она нашла в нем, придало ей уверенности.
Когда Линкольн призвал добровольцев, мой юный отец услышал призыв и откликнулся на него, бросил свою жену и маленького сына и ушел на войну, а при осаде Виксбурга отдал последний долг преданности своей стране, в то время, как молодая овдовевшая мать плакала, а маленький мальчик смотрел на это с широко раскрытыми глазами и непонимающим изумлением.
Он был идеальным мужем и в течение трех лет делал мать в высшей степени счастливой. Ни разу он не сказал ей дурного слова и не выказал ей ничего, кроме самой нежной и рыцарской преданности. Память о его любви всегда была с ней, и когда я рос, она прижимала меня к сердцу и говорила, какой счастливой ее сделал мой отец, а потом добавляла, глядя мне прямо в глаза: настанет день, когда мой мальчик тоже сделает какую-нибудь маленькую женщину невыразимо счастливой.
Так что, естественно, я пришел к выводу, что частью миссии моей жизни, одной из целей моего бытия было сделать счастливой одну маленькую женщину; в то время как ранить женщину, омрачить ее жизнь и разрушить ее счастье казалось мне, и до сих пор кажется, величайшим проклятием и изменой самым священным обязанностям и притязаниям человечества.
От матери я бессознательно усвоил высокий идеал нежной кротости и чистоты, а также всех женских добродетелей, которые украшают дом и делают его гаванью покоя, центром вдохновения, мужества и благородных амбиций. И вот однажды в школе мне пришла в голову фраза: Быстрее! Иди домой, мать умирает!
Когда я вернулся домой, мать была мертва. Свет любви исчез из ее прекрасных глаз, но на ее милом лице была улыбка. Ее похоронили, но ее дух был со мной, и память о ее кротком, женственном характере хранилась глубоко в моем сердце, и во всех моих мальчишеских влюбленностях и мечтах именно кротость и чистота, а не сверкающая красота и остроумие, зажигали в моей душе нежные чувства. Моя жена должна была быть нежной, милой и чистой сердцем. Это я бессознательно почерпнул у своей матери.
После ее смерти я готовился к поступлению в колледж и провел четыре года в университете совместного обучения на Среднем Западе. Какая толпа прелестных девушек окружала меня там! Мы резвились, флиртовали и устраивали пикники, и были так же откровенны, открыты и здоровы в наших отношениях друг с другом, как братья и сестры, но мое сердце не было отдано ни одной. Две из них были прекрасны, как любая картина, когда-либо написанная Сарджентом, но они были легкомысленными. У одной были самые чудесные глаза и самая совершенная фигура, которую я когда-либо видел, копна прекрасных волос и фигура, которая украсила бы любой герцогский дворец; она была интеллектуалкой, но это была леди Клара Вер-де-Вер*, переселенная в долину Огайо:
«Однообразно, бесконечно Идут для вас за днями дни,
И вот вы ставите от скуки
Сердцам наивным западни!»
Другая была просто очаровательна, но, как мне показалось, ей не хватало глубины характера, и она была слишком миниатюрна.
Еще одна была с богатым характером, одна из лучших учениц, которых я когда-либо знал, и одна из самых прекрасных девушек, но с жесткими манерами, и в ее чертах была некоторая неправильность, о чем приходилось сожалеть. (В незрелые годы юности очень маленькие дефекты, которые могут вообще не быть дефектами и, вероятно, не будут замечены более старшими и мудрыми людьми, могут привести к тому, что «стрелы Купидона не попадут в цель».)
Мое интеллектуальное пробуждение было медленным, и я не думаю, что те четыре года полностью завершили процесс, но я был достаточно пробужден, чтобы видеть и чувствовать, что моя жена должна иметь диапазон видения и мышления за пределами той местности, в которой мы предполагали бы жить, иначе я не мог бы быть с ней счастлив. Она должна быть образованной, должна знать книги, иметь некоторые знания о лучших мировых мыслях и культуре, которую только может дать этот мир.
Сам я не был глубоко религиозен, хотя и был членом церкви, преподавал в воскресной школе, пел в церковном хоре и работал в колледж YMCA**, но мне не хватало во всех этих прелестных девушках той религиозной убежденности и влияния, в которых, как я понимаю сейчас, я нуждался и о которых мечтал; именно этого мне не хватало в каждой из них.
Молодые люди могут казаться небрежными в вопросах религии, но, исходя из довольно обширного опыта моих знакомых и моего собственного, я убежден, что они не возмущаются, а быстро реагируют, хотя поначалу игриво или какое-то время молча, на мягкое духовное прикосновение молодой женщины, обладающей жизненными духовными знаниями, если она естественна и достаточно смела в выражении своих убеждений, апеллируя ко всему лучшему в них, стыдясь всего ложного и нравственно неверного.
В таких вещах молодые мужчины часто больше хотят быть ведомыми, чем брать на себя инициативу, и здесь, если бы они захотели, молодые женщины часто могли бы обрести покровительственное, благодатное и пожизненное влияние на молодых мужчин; влияние, которое приветствовалось бы как руководящее, сдерживающее и вдохновляющее, и очень желанное и необходимое среди свирепых искушений, которым всегда подвергаются молодые люди.
Во время продолжения моего профессионального обучения в университете на востоке страны мною овладело убеждение, что моя жена должна не только обладать прекрасными женскими достоинствами, быть украшенной утонченностью и культурой, но и что она должна быть искренне религиозной, должна любить Бога и Его закон превыше всего, ибо я понимал, что без этого мы потерпели бы неудачу в общении на самом высшем уровне. Я осознал тогда, что с этой крепкой любовью и верностью Богу ее любовь и верность ко мне не могут потерпеть неудачу.
Через пробужденное духовное прозрение, а не через опыт, пришел я к понимаю того, что нельзя доверять постоянству человеческой любви, не восполняемой и не обогащаемой излиянием любви Божественной, так же, как и нельзя доверять человеческой верности, если она не очищена и не подкреплена благоговейным страхом и любовью к Богу.
Там, где есть этот страх и любовь, не может быть неудачи. «Большие воды не могут потушить любви», зажженной и питаемой этим основным неистощимым огнем.
Но где я мог найти такую женщину? Соломон был очень мудрым человеком и имел очень большой брачный опыт, и он сказал: «Разумная жена от Господа».
Если она от Господа, то почему бы не попросить Его о ней? Почему бы не молиться Ему, чтобы найти ее? Это я и сделал.
Брак — это Божественное установление, окруженное Божественными санкциями, и в него следует вступать с пониманием его Божественного характера, ответственности и благословений, злоупотребление которыми может привести к самым роковым проклятиям; поэтому Божьего благословения и руководства следует искать на каждом шагу, ведущем к браку.
В тот год, когда я уехал учиться на восток, три девушки из одного из ведущих женских колледжей Америки отправились за границу, чтобы увидеть Европу, и в Лондоне, к своему крайнему удивлению и радости, они нашли Господа в Армии Спасения.
Одну из них Он выбрал для меня.
К ее нежному женскому сердцу и воспитанию Он добавил Свою благодать и дух. Два года спустя мы встретились, и я влюбился — я потерял свое сердце. Вот она, милая, грациозная, интеллигентная девушка, исполненная Божьей любви, одобренная моей головой и моим сердцем, ради которой я отрекся от себя в одинокие часы лютого искушения, хотя и не видел ее лица и не мог знать, за кого я молился и кого ждал.
В подходящее время, не имея тогда возможности видеться с ней, я написал и рассказал ей все, и она прислала мне самое приятное письмо — и самое горькое — которое я когда-либо получал. Она писала, что плакала от боли, которую вынуждена причинить мне, и она чувствовала, что моя любовь и союз со мной станет венцом ее женственности, но на пути стояли препятствия, которые, как она боялась, были непреодолимыми. Затем она великодушно упомянула двух своих подруг, с каждой из которых, по ее мнению, я мог бы быть счастливее, чем с ней. По ее приглашению я встретился с ними, и они оказались прекрасными девушками, но, по моему мнению, не шли ни в какое сравнение с ней, подобно тому, как нельзя сравнивать воду с вином. И я был готов идти до конца, несмотря на препятствия.
Однажды она вручила мне книжечку неизвестного автора. Я читал ее с глубочайшим интересом и волнением, вовсе не подозревая, кто ее написал, и когда я узнал, что это ее книга, я полюбил ее еще больше.
В другой день мы прогуливались посреди прекрасных холмов вокруг ее дома, и случай побудил ее рассказать мне о безымянной малютке, которая была плодом беззаконной страсти и чья нежная жизнь угасала в неведении и нужде без заботы со стороны матери-подростка. Она уговорила девочку позволить ей на некоторое время забрать ребенка, принесла его домой и несколько месяцев выхаживала, пока румянец на маленьких щечках не стал свидетельствовать о здоровье малышки. Когда она говорила об этом ребенке, я чувствовал, что в ее сердце был зародыш самой богатой и нежной материнской любви, и за это я любил ее еще больше, потому что я чувствовал, что если бы у меня когда-либо была жена, я хотел бы, чтобы она не гнушалась материнства, но приняла с великой и торжественной радостью.
Однажды мы стояли у рояля в доме ее отца, как вдруг она развернулась и выскользнула в переднюю, оставив меня. Мои глаза последовали за ней, и все мое сердце устремилось за ней. Я хотел не умереть за нее, а жить ради нее. Я хотел обнять ее, утешить, позаботиться о ней, защитить ее, нести ее бремя, быть ее щитом и принять каждый удар невзгоды, печали или несчастья, которые могли ее постичь. Я думал уже не о том, что она может принести или дать мне, а только о том, что я могу дать ей и как могу пострадать за нее.
И тогда, наконец, я нашел и вошел в чистый мир жертвенной любви и абсолютной преданности, увиденной мной в жене моего шведского друга; мир, в котором я, наконец, мог исполнить пророчество моей матери.
Ключ, открывающий йельский замок***, был создан для этого замка, а женщина, способная открыть сокровенные сокровища мужского сердца и извлечь очищенное золото бескорыстной любви, была создана для этого мужчины, и благодаря этому я знал, что она, которая двадцать восемь прекрасных и благословенных лет была моей женой и стала счастливой матерью моих детей, была для меня Божьей женщиной. И именно поэтому я хотел, чтобы моя жена была моей женой!
Примечания:
* Стихотворение Альфреда Теннисона «Lady Clara Vere de Vere», 1842. Перевод на русский: А. Плещеев «Леди Клара Вер-де-Вер», 1864.
** Колледж YMCA - колледж, управляемым YMCA ( Христианской ассоциацией молодых людей) в Чикаго, штат Иллинойс , США.
***Конструкция йельского замка затрудняет его открытие тем, у кого нет ключа или какого-либо другого инструмента, его сложно открыть, предварительно не сломав.
