Во время работы в «Культуре», Сергей узнаёт о гибели в Москве своего однокурсника по пед школе. Погиб юноша на работе, по вине работодателя. Как бы сейчас сказали: имело место «нарушение техники безопасности». Есенин пришёл на кладбище, где прочёл свой стих, рабочие сначала косились на него, потом стали считать своим. У Есенина появились несколько знакомых из рабочей среды, увлечённые идеями Маркса.
Одинокий душой юноша с удовольствием им помогал, писал воззвания и распространял запрещённое издание «Огни». По неизвестным причинам Сергей в феврале 1913 теряет работу и новые друзья помогают ему найти работу в типографии Сытина. Его берут помощником корректора. Периодически Есенин показывает стихи критикам, которые его называют талантливым, но стихи критикуют. Он много пишет в это время, но более половины работ уничтожает.
Типография Сытина. Фото настоящее, начала прошлого века.
Его помощь «товарищам», не осталась незамеченной полицией. В конце 1913 года к нему даже приставляли шпика, донесения которого сохранились. Жандармы дали ему кличку «Набор». Сергей часто посещал кружки и собрания. Рабочая молодежь считала его весёлым и приветливым.
Но своей подруге Бальзамовой, 17 летний Сергей написал: «Жизнь — это глупая шутка. Всё в ней пошло и ничтожно. Ничего в ней нет святого, один сплошной и сгущенный хаос разврата. Все люди живут ради чувственных наслаждений. <...> Люди нашли идеалом красоту и нагло стоят перед оголенной женщиной, и щупают ее жирное тело, и разражаются похотью. И эта-то игра чувств, чувств постыдных, мерзких и гадких, назван<а> у них любовью. Так вот она, любовь! Вот чего ждут люди с трепетным замиранием сердца. „Наслаждения, наслаждения!“ — кричит их бесстыдный, зараженный одуряющим запахом тела в бессмысленном и слепом заблуждении, дух. Люди все — эгоисты. Все и каждый только любит себя и желает, чтобы всё перед ним преклонялось и доставляло ему то животное чувство — наслаждение.
К чему же жить мне среди таких мерзавцев, расточать им священные перлы моей нежной души. Я один, и никого нет на свете, который бы пошел мне навстречу такой же тоскующей душой. Будь это мужчина или женщина, я всё равно бы заключил его в свои братские объятия и осыпал бы чистыми жемчужными поцелуями, пошел бы с ним от этого чуждого мне мира, предоставляя свои цветы рвать дерзким рукам того, кто хочет наслаждения.
Я не могу так жить, рассудок мой туманится, мозг мой горит и мысли путаются, разбиваясь об острые скалы — жизни, как чистые хрустальные волны моря.
Я не могу придумать, что со мной. Но если так продолжится еще, — я убью себя, брошусь из своего окна и разобьюсь вдребезги об эту мертвую, пеструю и холодную мостовую».
И уже ближе к концу 1913 года у Сергея возникает 1-й настоящий роман с корректором сытинской типографии Анной Изрядновой. Этому будет посвящена моя следующая статья.