Всё хорошо вовремя.
Правильное решение,
принятое с опозданием,
является ошибкой.
Утром Пелагея Ивановна разбудила Нюрку до первых петухов. На дворе была ещё непроглядная темень, в хате прохладно. Нюрка долго не могла заснуть, взволнованная происходящим. Думала об отце, о сёстрах с Иваном, о школе, об институте, о Роме Жукове, но, видимо, незаметно уснула, как всегда крепким здоровым сном.
Когда Нюра встала, мать была уже одета, на лавке лежали их две котомки, на столе дымился заваренный чабрец и лежало два куска белого хлеба. Нюра не торопясь оделась, медленно умылась, будто надеялась на чудо, которое бы отменило их дорогу. От затопленной Пелагеей печи пошло тепло. Молча сели за стол, поели. Мама выглядела, как обычно, спокойная и деловая, - это придало Нюрке уверенности, что всё это неизбежно. Непонятно, но неизбежно.
Когда одели верхнюю одежду, закинули за спины вещмешки-котомки, то присели на дорожку. Обе смотрели на печь, где спали дети. В этот момент из-за печи вышел Афанасий, разбудил старших сестёр и Ивана.
- Попрощайтесь с мамкой и Нюркой. Через два года вернуться. Денег заработают на новую избу и вернуться. А мы тут постараемся всё в порядке содержать и тоже поднакопим деньгу и материалы.
Нюрка, ещё вчера не хотевшая никаких расставаний, была благодарна за это отцу. Понимала, что это больше всего надо маме. Пелагея обнимала детей и беззвучно плакала. Афанасий крепко обнял дочь, не глядя в глаза, потом жену.
- Прости меня, Пелагеюшка. Дай Бог, жизнь быстро расставит всё на свои места. Возвращайтесь быстрее, мы будем вас ждать. За детей и дом не беспокойся, всё будет как при тебе.
Пелагея открыла дверь и они вышли. Дорога до маленькой станции «552 километр» была не очень далёкой, километров восемь. Пелагея рассчитывала, что за два-три часа они дойдут и успеют на проходящий утренний поезд. Следующий пассажирский будет только вечером. Если повезёт, то из Старой Белицы могут пойти повозки к этому поезду, и захватят их. Так оно и получилось.
Стояла ещё густая темнота (был бы снег было бы светлее), когда сзади послышалось фырканье лошади. Кузнец, высокий худощавый жилистый мужчина, сорока пяти лет, с усами, как у Будённого, вёз на станцию костыли для шпал (типа толстых огромных гвоздей). Воз был тяжёл, поэтому он посадил женщин, а сам слез и пошёл рядом, держа в руках вожжи. Один его шаг был как женских два. Шёл он легко, что-то напевая себе под нос. Мать и дочь он сразу узнал, знал новости и про похождения Афанасия, поэтому догадка причины их дороги в нём была.
- Далече ли собралась, Пелагея? И учительницу нашу с собой увозишь. Зима по приметам будет суровой, ближе к печке надо метить.
- Верно говоришь, Фрол Никитич. Но так уж сложилось. На заработки на шахту решили податься, дом новый рубить через год будем. Строевой лес у нас в дефиците, поэтому дорогой. Сам знаешь.
- Знаю, конечно, знаю. Что же, раз решили, так тому и быть. Только вот Анна Афанасьевна средь учебного года не ко времени подалась в чужие края. Слышал я, что и в институт хотела вскорости поступать. Учителей у нас не хватает. Дочь у меня в выпускном классе учится.
- Мой грех, я попросила дочь быть со мной. Но надеемся, что через год-два вернёмся, и поедет она в Курск поступать в свой долгожданный институт. А в школе её подруга Эльза заменит, дочь директора.
- Ну, тогда всё аккурат в норме. Эльзу все знают, грамотная девица. А ты себя, Пелагея, не вини. Богу молишься, Он тебя слышит, и всё делает, как надо. Полагайся на Него и отбрось прочь всякие переживания. Не в силах человека играть судьбой. В этом плане люди делятся на два типа: праведники, которые совестью мучаются и осуждают себя за грехи; и грешники, которые не имея совести, считают себя праведниками.
- Это верно. И никуда от этого не деться, - люди урождаются уже такими: кто грешник, а кто праведник. Вот детей своих — воспитываем в одних условиях, одинаково, а выходят все разные. Кто-то дело бросает ради матери, а кто-то мать — ради дела.
Наступила тишина. Все поняли, что сейчас тревожило Пелагею, и что-то говорить тут было излишним. Нюрка, до этой минуты метавшаяся мыслями между мамой, отцом и школой наконец-то осознала, что сделала правильный выбор. Прижалась к маме и обняла её руку. Чтобы быстрее прервать неловкую минуту, кузнец перевёл тему.
- А на какую шахту наметились?
- Сами пока не знаем, людей поспрашаем.
- А вот меня и поспрошайте. Кум шахтёр с Кривого Рога недавно гостил, долго балакали с ним о третьей пятилетке (началась в 1938 году) и о шахтёрской жизни. Многое могу рассказать и посоветовать.
- Так, уважь, Фрол Никитич, посоветуй.
- Кум так говорил, что перво-наперво надо выбрать правильную шахту. Где больше выработка и меньше аварий — там и зарплата больше. На Донбассе, раньше чем в других местах, впервые стала применяться гидромеханизация угледобычи, были опробованы первые горные комбайны, одновременно и отбивающие уголь, и наваливающие его на транспортер. На передовых шахтах сосредоточена большая часть опытных, высококвалифицированных специалистов горного дела, которые выдвигают передовые формы организации производства. У кума и на многих других шахтах в 1938г производственный процесс был организован по графику цикличности, обеспечивающему более производительную работу коллектива. Весной этого года на Донбассе впервые был проведен опыт замены древесного крепежного материала металлическим креплением (позднее металлическое крепление прочно пошло в практику всех угольных бассейнов страны). Донбасс сегодня — это своеобразная школа передового опыта для всех угольщиков СССР. У всех на слуху передовые шахты «17 бис», «45 бис» и «Центральная», где трудится сам Стаханов. Вот туда вам и надо двигать, город Ирмино Луганской области.
В большинстве других шахт процессы зарубки и доставки угля в забое в основном механизированы, но навалка вырубленного угля, откатка его на поверхность, погрузка в железнодорожные вагоны, а также все работы по креплению и управлению кровлей шахт выполняются, как правило, вручную. Не вздумай, Анна, идти в женскую шахтёрскую бригаду. Ты у нас известная амазонка, ума хватит. Тебе головой надо работать.
Серьезные недостатки имеются и в общей организации труда, и в охране труда, и в системе заработной платы шахтеров. К апрелю 1940г на шахтах запланировано ввести новые нормы и расценки, в результате чего заработки рабочих основных профессий должны значительно повысится. Вот сюда тебе, Анна, и прямая дорога. Можно, конечно, пойтить в вечернюю школу учителем, образованность шахтёров на очень низком уровне, но там мало платят. Перед партийными и хозяйственными органами шахт поставлена задача срочно улучшить материально-бытовые условия жизни шахтеров и их питание. Вот сюда надо тебе, Пелагея. Это столовые, общежития, швейные цеха и тому подобное.
За таким полезным разговором не заметили даже, как стало светать и за поворотом показалась станция. Фрол Никитич направил лошадь к пакгаузам, а женщины, поблагодарив за ценную информацию, направились к кассе за билетами. Решили ехать в Новый Оскол, и дальше в Ирмино, на шахту, где трудились знаменитые Стаханов и Изотов. Поезд пришлось ждать недолго, разместились хорошо, людей было немного. Ехали медленно, с пересадками и большими остановками. До Ирмино добрались через сутки, уставшие и не выспавшиеся.
* * *
Во время дороги Нюра, как ни старалась быть к маме внимательнее и осторожнее, всё-же не выдержала и задала вопрос, который вертелся у неё в голове и не давал покоя:
- Мама, почему ты решила сама уехать, а не выгнать отца, например, к его одинокой тётке Клаве?
Пелагея ответила не сразу, не хотелось ей затрагивать эту тему, но Нюре она доверяла полностью, и посчитала, что не стоит ничего скрывать, нет тут ничего постыдного.
- Я ведь, Нюрка, была из бедной семьи. Мама всё время болела, отец один работал. Дети рождались и умирали. Отец всё потихоньку распродавал для их лечения, но выходить удалось всего двух дочерей, в том числе и меня. Хозяйства своего не стало, отец подался в батраки. Мы с сестрой, как могли, ухаживали за мамой и по хозяйству. Обе неграмотные остались. В то время положено было приданое давать с невестой, а у нас в доме, как говорится, мыши дохли от голода. Никто нас в жёны и не брал. Афанасий же был из крепкой семьи, жили они в хорошем достатке. У его отца Трофима было много братьев, все работящие. И у Афанасия три брата, он средний. Отец всех сыновей выучил по 4 класса церковно-приходской школы. Сама знаешь, работают все в начальниках сейчас. По стечению каких-то обстоятельств, ходили слухи, что назло родителям, Афанасий посватал меня, хотя и был младше меня на 3 года. Молодой был, горячий. Без приданого взял, дом наш со своими дядьями сразу построил. В тот же 1919 год и ты у нас родилась. Сразу он к тебе прикипел, любит он тебя крепко. Уж больно ты забавная и смышлёная была маленькая. Он тебя везде с собой таскал. Не могу я его из его же дома выгнать. И дом, и хозяйство — всё его трудом делано. Несправедливо это будет. Да и привыкла я во всём его слушать, во всём на него полагаться. Слово супротив не то, что не могу, не хочу ему говорить. Вот и решила я, уйду, куда глаза глядят, или руки на себя наложу. Ну, с тобой то точно переживу это. Дала я ему два года, если не образумится, то домой не вернусь. Обещал образумиться. Но ведь, человек полагает, а Господь располагает. Поживём — увидим. Не судья я ему. Вот такой, доча, мой тебе ответ.
* * *
Итак, до Ирмино добрались к обеду следующего дня, уставшие и не выспавшиеся. Нашли туалет, колонку. Оправились, умылись, кушать не хотелось. Направились в отдел кадров Управления шахтой.
Шахта «Центральная-Ирмино» (заложена в 90-х годах XIX века и названа по имени дочери владельца — Ирмы) хотя и была Стахановской, но вид имела неприглядный: ни нормальных дорог, ни порядка, кругом грязь и мусор. Видимо, кроме выработки плана другое никого не интересовало. Но деревенским женщинам это было знакомо и привычно. А вот пыль и беспорядок внутри здания Управления немного обескуражил, у деревенских внутри помещений старались поддерживать чистоту и порядок. А у шахтёров порядок был под землёй, потому что беспорядок чреват авариями и гибелью. Всё было на своих местах, чёткие инструкции и двойной контроль. Много шлангов и механических устройств, - коллектив с необычайным упорством овладевал техникой.
В отделе кадров сразу набросились уговаривать женщин войти в женскую шахтёрскую бригаду. Оказывается в апреле этого года нарком топливной промышленности тов.Каганович посоветовал хозяйственникам обратиться с просьбой к домашним хозяйкам, жёнам шахтёров, чтобы они 4-5 месяцев поработали на производстве и помогли в добыче угля в весенне-летний период. Жёны горняков поддержали призыв наркома и на шахте «Центральная» в мае жена крепильщика Горбунова организовала бригаду из 45 домашних хозяек. А летом уже 400 женщин работали лебедчицами, сортировщицами и откатчицами. Помощь была существенная, но к хорошему привыкаешь быстро, и в сентябре начальство задумалось, что будет, если женщины в октябре вернутся к своим домашним делам. А дел в домах уже накопилось воз и маленькая тележка, а точнее — запустение и грязь пришла в дома шахтёров.
Но начальство подсуетилось, и машинистка тов.Шацкая на общем собрании партийных и беспартийных заявила:
- Нам будет стыдно, если наша шахта начнёт отставать от достигнутого темпа. Парторг шахты сообщил, что в ноябре к нам поступят сто отбойных молотков и десять современных компрессоров. Это позволит мужчинам удержать тем и без нас. Поэтому я обращаюсь к вам, дорогие женщины труженицы, доработать до конца ноября и с чувством выполненного долга вернуться к своим семьям.
- Евфросиния! Ты же сама знаешь, мы то не против, да только детки наши в интернатах уже родителей забыли, а старики неухоженные и брошенные. Да и мужья уже ворчат: лучше бы вы дома сидели.
Сначала голоса разделились в пользу отказа, но потом сердца советских женщин дрогнули, воспитаны были в пользу общественного, и было решено задержаться до ноября. Нюра с мамой появились в конце декабря, когда шахта ещё не выправилась от отсутствия женщин. Уговаривали настойчиво, призвали языкастого комсорга шахты, Нюра сразу поняла, что не отстанут и надо что-то придумывать.
- Я правильно поняла, что в мае 40 года домохозяйки опять соберутся в бригады? Вот и хорошо. Давайте поступим так. Маме нельзя на тяжёлой работе, у неё паховая грыжа (впервые в жизни Нюра соврала), определите её в жилищное или столовое хозяйство, а меня записывайте в любую бригаду. Но повторяю вам, что я образованный человек и от меня будет больше пользы в отделе труда и заработной платы.
На этом и порешили, а комсорг пообещал, что летом Анну обязательно переведут в Управление. Заселили их вместе в общежитие (двухэтажный барак) в комнату на 10 человек. Женщины были разные: и простые, и хитрые, и наглые, и душевные. Но все уставали настолько, что как приходили с работы, обихаживали себя и валились спать, не было ни сил, ни желания ни общаться, ни читать, ни писать. В выходные разбегались по городу. Новый 1940 год отмечали весело, пели песни, приезжал в клуб киномеханик, привозил два фильма, один старый, другой новый.
* * *
Время шло. Нюра изредка писала домой письма и открытки. Отец обязательно отвечал. Осенью 1940 года Нюру перевели в швейный цех. Мама была рада, что дома все были живы и здоровы. За детей переживала, но обида на мужа ещё не прошла. Наступило лето 1941 года. 22 июня началась война. Молодых мужчин стали забирать на фронт. 1 июля женщины получили открытку от Афанасия: «Скоро уйду на фронт. Возвращайтесь». На следующий день мать с дочерью, наперекор уговорам начальства, уволились из шахты и двинулись домой. Пассажирские поезда по этой ветке уже не ходили, за неделю войны нарушен был весь график железной дороги, и женщины двинулись домой пешком, в надежде, что где-то кто-то подвезёт.
Добирались до дома три месяца. Расстояние от Ирмино до Пересветово по дорогам через населённые пункты примерно составляет 650 км. (Сегодня расчетное время преодоления расстояния на машине около 6 часов). Ирмино-Зимогорье 45км, - Старобельск 100км, - Новопсков 30км, - Валуйки 125км, - Новый Оскол 80км, - Старый Оскол 80км, - Курск 120км, - Пересветово 70км.
Днём, где было можно, подрабатывали на питание, всё остальное время шли, спали и шли. В августе стали попадать под бомбёжки. В сентябре по дорогам идти было уже невозможно, отступающие войска постоянно подвергались бомбардировкам немецких самолётов. Женщины старались идти просёлочными дорогами, благо края уже были курские, Нюра помнила городки и посёлки зрительно по карте, и вела мать уверенно к дому. В первых числах октября они наконец-то пришли домой. В селе творилось что-то невообразимое. Первая бомбардировка села произошла в августе 1941 года. Но так как военных объектов вблизи села не было, то впоследствии бомбили очень редко и помалу. Все были напуганы до предела, немцы уже вошли в курскую область. Отец на следующий же день по их появлению собрал все документы семьи, надёжно спрятал их где-то, сдал дела сторожу сельсовета деду Николаю, назначив его «врио» (временно исполняющим обязанности) и ушёл в Конышовский райвоенкомат добровольцем. Директор школы Яков Цвингер отправил с ним свою дочь Эльзу, она очень хорошо знала немецкий язык и должна была пригодиться в штабе. Он понимал, что когда придут немцы, они обязательно привлекут его семью к работе на них. Но Эльза, как истинный советский комсомолец, могла не подчиниться этому и погубить себя, а быть может и всю их семью.