Императрица общалась не менее двух часов с приглашенными на прием гостями. Затем пригласила всех в другой зал, где ждали накрытые столы...
После разговора с императрицей Алексей не раз возвращался к её словам по поводу женитьбы на прекрасной девушке по имени Аннет. Но он тогда и представить не мог, какие препоны придется одолеть, прежде чем свадьба состоится.
По окончанию высочайшего приема в Царском Селе его разыскал барон Спренгпортен, присутствовавший во дворце. На лице барона, обычно спокойном и добродушном, лежала печать глубокой озабоченности. Это выглядело настолько явно, что Алексей не мог не поинтересоваться:
– Здравствуйте, господин барон! У вас что-то случилось?
– Здравствуйте, господин Соковнин! Увы! Случилось, случилось, – негромко ответил барон, грустно кивая головой. Он взял Алексея под руку и увел подальше от оживленного потока людей, выходивших из дворца.
– Прошу вас, выслушайте меня. Полагаю, что только вы способны помочь выпутаться из передряги, – невесело продолжил он.
– Да, что же случилось? Расскажите! Вместе будем думать, что делать дальше.
– Вот, смотрите! Третьего дня мне привезли из Парижа это письмо от племянницы, – барон развернул листок бумаги с написанным по-французски текстом.
– Это письмо от Аннет? – воскликнул Соковнин встревожено. – Что в нем?
– Читайте, читайте! Сами всё поймете!
Знакомый девичий почерк, аккуратные круглые буквы, короткие фразы, тонкий аромат парижских духов, исходивший от листка, – вот на что обратил внимание Алексей, прежде чем начать читать письмо от любимой. Но это был внешний флёр, ибо содержание письма оказалось тревожным, заставлявшим крепко подумать над тем, как разрешить ситуацию.
«Милый дядюшка!
Прошу вас не сильно гневаться на легкомысленную племянницу, которая своими непродуманными действиями доставляет вам огорчения. Теперь я молю о помощи! Дядюшка, со мной приключилась беда: нас с Ангелиной, моей знакомой из Стокгольма, с которой мы живем в одной квартире, обокрали. Украли все деньги и драгоценности. В первое время после этого несчастья мы жили на то, что она зарабатывала как уличная художница. Однако средств не хватало. Хозяин дома, где мы живем, каким-то образом узнал, что мы остались без денег, и потребовал плату вперед. Денег у нас не оказалось, и он закрыл нас в квартире на замок, пока нам их не пришлют. Никуда не выпускает, грозит сдать в полицию, если не оплатим долги за проживание в его доме. Еды у нас почти нет. Хозяин, чтобы мы не умерли от голода, варит нам кофе и дает хлеб. За эти крохи увеличивает наш долг.
Милый дядюшка! Умоляю, сделайте что-нибудь, чтобы спасти нас. Я знаю, кто мог бы помочь справиться с нашей бедой. Это – господин Соковнин. Однако я сильно виновата перед ним. Ведь он всегда был очень добр ко мне, и однажды в Швеции уже спас мне жизнь. В Петербурге он предлагал мне руку и сердце. Но я совершила, наверное, большую глупость и уехала от него в Париж. Теперь поняла свою ошибку и, если он все еще любит меня, то не будет держать зла на бедную Аннет. Дядюшка, умоляю, спросите у господина Соковнина, может ли он приехать в Париж и выручить из беды нас с Ангелиной.
Любящая вас племянница, баронесса Спренгпортен».
Алексей мгновенно вспомнил домик в парижском квартале Монпарнас, где на втором этаже снимала две комнаты подруга баронессы Ангелина. Летом прошлого года там поселилась и Аннет.
Вдруг резко вскрикнул, немало огорошив задумчиво стоявшего Спренгпортена:
– Я всё понял! Девушек обокрал хозяин дома, ведь он имел возможность рыться в их вещах, оставаясь в одиночестве. Теперь этот каналья держит пленниц взаперти и набрался наглости требовать с них деньги за квартиру! Надо немедленно ехать в Париж и освободить пленниц, а хозяина сурово наказать!
– Так вы готовы ехать во Францию, господин Соковнин?
– Конечно, по-другому и быть не должно. Для этого мне лишь потребуется получить разрешение вице-канцлера. Надеюсь, он не откажет.
– Это – благородный поступок! Я вам признателен за поддержку. Но почему вы решили, что девушек обокрал хозяин дома?
– Я мыслю так, что, хотя вы снабдили племянницу деньгами, это были не те огромные средства, которые помещают в банк. Несомненно, держала их при себе в квартире. Вряд ли они водили к себе в гости каких-нибудь прохвостов, способных на кражу, – я верю в скромность девушек. Не думаю, что благоразумная Аннет сообщала о месте хранения денег случайным знакомым в Париже. Что же у нас получается в таком случае? Получается, господин барон, что ближе всех к деньгам находился хозяин дома, который беспрепятственно мог проникнуть в комнаты квартиранток, найти и забрать деньги себе. Заметьте, пропажа случилась не только у Аннет, но и у её подруги, а они, наверняка, прятали всё в разных местах. Значит, похитителю были известны оба этих места. Кому было легче всего узнать это? Правильно – хозяину дома. Надо ехать и вышибить деньги, а заодно и дух из этого подлого жулика.
– Согласен. Ваши рассуждения весьма логичны. Вполне вероятно, что именно хозяин этого парижского дома – виновник всех бед моей племянницы и её подруги. Итак, вы готовы ехать, когда получите разрешение господина Безбородко. Отлично! Однако в силу сложившихся обстоятельств сам я уехать из России не смогу. Готов вручить вам любую сумму, которая потребуется для этого непростого предприятия.
– Собственно говоря, средства на поездку у меня имеются. Так что, если я у вас и возьму, то лишь деньги, которые нужно будет передать на личные нужды Аннет. Ибо у меня существуют некоторые сомнения, что ваша гордая и независимая племянница возьмет мои деньги, когда вопрос с хозяином дома будет улажен.
– Хорошо, по деньгам договорились. Хочу вместе с вами отправиться к графу Безбородко за разрешением на поездку. Надеюсь, что мне удастся объяснить причины поездки и то, что лишь вы способны решить в ходе неё все вопросы.
Алексей не стал возражать, и в тот же день одобрение вице-канцлера было получено. Вскоре Соковнин ехал в дорожной карете, и в пути его сопровождали, как водится, верные капралы Елкин и Веретенников. Путь через всю Европу одолели быстро, вздымая колесами и лошадиными копытами клубы дорожной пыли. Ко времени приезда в Париж у Алексея уже сложился стройный план действий по освобождению пленниц.
Он не набросился с кулаками на хозяина дома без подготовки. Опытный разведчик уготовил более изощренную месть для негодяя. В первую очередь Алексей поехал к главе русской миссии во Франции тайному советнику Ивану Матвеевичу Симолину, совместно с которым не раз решал задачи, поставленные вице-канцлером Безбородко. Дипломат внимательно выслушал рассказ Соковнина, прочитал грустное письмо юной баронессы и дал мудрый совет:
– Очень правильно, господин Соковнин, что вы, прежде всего, появились у меня, а не кинулись на расправу с домовладельцем, удерживающим под замком несчастных квартиранток. Я тоже склонен считать, что деньги украл именно он. Но сейчас в Париже действуют законы революции, то есть царит полное беззаконие. Только лишь вы справедливо отвесите оплеуху этому каналье и выпустите из-под замка девушек, как он поднимет крик на весь квартал, и будьте уверены, на его вопли соберется толпа уличных бездельников, которая ненавидит иностранцев. Вас схватят и потащат в городской суд, где все разбирательства в такое смутное время заканчиваются смертным приговором для обвиняемого. Могут и не довести до суда, а прибить и ограбить по дороге. Не смотрите на меня с удивлением, я не стращаю, а говорю то, что знаю наверняка.
– Именно поэтому я и обратился к вам, ведь русская пословица гласит: не суйся в воду, не спросив броду. Как посоветуете действовать?
– В Париже сейчас нет полиции. Её разогнали летом прошлого года, и за прошедшее время, скорее всего, перебили всех ажанов, кто не смог надежно спрятаться. Армии, как известно, во Франции тоже нет. Королевскую армию распустили, а новой не набрали. Все функции полиции и армии выполняет революционная национальная гвардия. Это – внушительная сила, по моим подсчетам, количество нацгвардейцев приближается к полумиллиону. Командует новоявленной вооруженной силой маркиз Жильбер Лафайет, мой давний парижский приятель. Мятежный дух забросил его в свое время на Американский континент, где он успешно воевал за освобождение британских колоний от колонизаторов. На войне за океаном он познакомился с некоторыми нашими соотечественниками, которые храбро бились рядом с ним в одном строю. Лафайет хорошо относится к русским, и это нас сблизило. Напишу ему записку с просьбой оказать вам содействие, доброму делу он не откажет, ручаюсь.
Симолин как в воду глядел, и уже через час Алексей шагал рядом с французским командиром во главе отряда национальной гвардии. Удивлялся, как случилось так, что загруженный до предела множеством дел генерал Лафайет быстро принял у себя в кабинете иностранца, вник в суть его проблемы и нашел способ её решения. Дюжина гвардейцев громыхала башмаками по мощеным камнем улицам с четкой целью освободить из-под домашнего ареста бедных узниц, а их плута-домовладельца взять под стражу.
По дороге Соковнин, который впервые шел пешком по Парижу, рассматривал жилые дома огромного города, все как один каменные, в центре – пяти- и четырехэтажные, ближе к окраинам – трех- и двухэтажные. Как в других столицах, в Париже доступное жильё было больным вопросом. И все же парижане с небольшим достатком имели возможность снять внаём квартиры в частных домах. Зарабатывая от четырехсот до семисот ливров в год, мастеровой мог себе позволить однокомнатную квартиру за восемьдесят ливров годовых. Если семья требовала большей жилплощади, снимали двухкомнатную за сто ливров.
От канализационных канав в городе к тому времени избавились, сведя стоки нечистот в каменные подземные каналы. Дышать стало легче. На улицах поставили ночное освещение, не менее одного фонаря на три-четыре дома, однако свет они давали не очень яркий. Прогулка по ночному городу могла закончиться плачевно. Поэтому горожане недорого нанимали фонарщика с собственным фонарем, который сопровождал их до дому, например, из театра. Ночные фонарщики регистрировались в полиции и носили специальную форму, как и кучера фиакров. На большинстве улиц дома не нумеровались, но таблички с названиями улиц имелись. Нужный дом искали по уличным вывескам или по расспросам прохожих.
Отряд гвардейцев прибыл в квартал Монпарнас и подошел к нужному дому. Строение оказалось невелико по размеру. Его первый этаж занимала хозяйская квартира, а на втором располагались две квартиры более скромные, по паре комнат общей площадью примерно пятьдесят метров. Отдельных кухонь там не было – их роль играл очаг. В квартире стоял медный рукомойник, у которого жильцы мылись и умывались. На этаж полагался один туалет, грязный и зловонный, потому что хозяева, как правило, не заботились о его очистке.
Командир отряда громко постучал кулаком в дверь. На стук выбежал возмущенный хозяин, которого солдаты без разговоров скрутили и затолкнули в дом. Он начал, было голосить, что ни в чем не виноват, но солдаты, не церемонясь, надавали упрямцу тумаков, после чего тот, наконец, замолчал. Дальнейшие события в доме произошли очень быстро. Офицер и солдаты приступили к обыску на первом этаже, где в большой квартире жил хозяин и его жена. Алексей бросился на второй этаж, в несколько прыжков одолел лестницу и замер перед закрытой навесным замком дверью квартиры. Замок висел, как говорится, «на честном слове», видать, хозяин не считал нужным использовать новый замок или пожадничал. Пленниц запугал, они и сидели смирно, не пытаясь убежать. Рядом с дверью стояла швабра с крепкой деревянной ручкой, с её помощью накладка вместе с замком мгновенно отлетела в сторону. Алексей вошел внутрь.
В первой комнате он увидел Ангелину, сидевшую на деревянной кровати у окна с каким-то альбомом в руках. Взглянув на вошедшего мужчину, она тихонько вскрикнула от испуга, но Алексей сделал знак, чтобы девушка замолчала, приложив палец к губам. Во второй комнате мебели было больше: возле кровати стоял платяной шкаф, невысокий столик с пустой кофейной чашкой и три стула. На одном из них, пригорюнившись, сидела Аннет. Алексей тихонько позвал её по имени, и она встала, одарив освободителя восхищенным взглядом.
Соковнин постарался свести к минимуму сцену с объяснением своего появления в Париже и проводил удивленных девушек вниз по лестнице в квартиру хозяина. Тот сидел в кресле с большим лиловым синяком под глазом и со связанными руками. На диване, закрыв лицо руками, всхлипывала его жена. На поверхности большого стола кучками лежали деньги: золотые, серебряные монеты и бумажные ливры. Отдельно поблескивала гранями россыпь драгоценных изделий. Вокруг стола стояли национальные гвардейцы. Офицер, заметив девушек, велел подойти к столу и показать то, что принадлежит им. Они, робея, приблизились. Аннет увидела большой перстень с изумрудом, взяла его и показала буквы на внутренней стороне: AS.
– Аннет Спренгпортен – пояснила она.
Ангелина нашла на столе золотой медальон, внутрь которого был вставлен её миниатюрный портрет.
– Это я, – показала офицеру миниатюру.
Тот кивнул, убедившись, что ценности принадлежат пленницам. Шагнул к жуликоватому хозяину и без слов отвесил ему две оплеухи. Хозяин издал вопль и стал обиженно подвывать.
– Возьмите со стола те ценности и деньги, которые принадлежат вам, – равнодушно сказал офицер. Для него и для солдат обыски превратились в рутину. Чуть ли не каждый день им приходилось отбирать ценности у родовитых дворян и крупных буржуа. Деньги и золото обесценились в их глазах.
Девушки взяли со стола несколько колечек и золотых цепочек, а также примерно пятьсот ливров ассигнациями и монетами.
– Благодарю вас, – кивнул Соковнин офицеру в знак признательности и добавил:
– Девушек я увожу.
Немногословный офицер лишь качнул головой в знак согласия.
Поднявшись на второй этаж, Алексей шепнул девушкам:
– Быстро забирайте из квартиры всё самое нужное и следуйте за мной! Сюда мы не вернемся. Из Парижа надо бежать, как можно скорее, пока ситуация не изменилась в худшую сторону.
Удивленные Аннет и Ангелина, пытались что-то выяснить, но Алексей поторапливал их без слов. Вскоре все сидели в карете, и Веретенников щелкнул кнутом как заправский кучер. Лошади помчались. Возле здания русской миссии в Париже карета остановилась. Девушки в сопровождении Алексея прошли в кабинет Симолина, который сразу отложил дела и заинтересованно попросил сообщить, что произошло за день. Выслушал и, разводя руками, негромко сказал:
– Всё верно сделали. Вам нужно как можно скорее уносить ноги из Парижа и вообще из Франции. Поясню свою мысль. Гвардейцы сейчас ведут мошенника, имею в виду хозяина дома, в суд. Завтра или в ближайшие дни в суде начнется разбирательство его мошенничества в отношении наших девушек. Он – не из числа знатных дворян, которые, по мнению революционных судей, виновны априори. Поэтому плут попросит справедливого разбирательства, то есть потребует вызвать девушек, которые обвинили его во всех грехах. И судья будет вынужден искать их в Париже и даже по всей стране. Революционный суд беспощаден к дворянам, а с буржуа в суде разговор ведут в зависимости от того, сколько денег он отдаст на пользу революции. То есть, можно предположить, что наших девушек при задержании доставят в суд, а дальнейшее предположить сложно.
Немного успокоившиеся после неожиданного освобождения, недавние пленницы вновь побледнели от переживаний. От слов Симолина у Ангелины задрожал подбородок и нижняя губа, на мокром месте были глаза и у Аннет, которая хлопала ресницами и явно собиралась заплакать.
Посол посмотрел на них внимательным взглядом и спросил:
– Баронесса, вы собираетесь ехать в Россию?
Аннет согласно качнула головой и прошептала:
– Да!
– А вы, фрекен, в Швецию направитесь? – поинтересовался он у Ангелины.
– Нет, нет, нет, – испуганно возразила молодая шведка, – в Россию, конечно, в Россию!
Она страшилась остаться в одиночестве после того, что с ними произошло. Куда угодно ехать, хоть к чёрту на рога, лишь бы вместе с подругой и её освободителем.
– Понятно, – продолжил посол, – тогда слушайте дальше. Через границу Франции и Нидерландов свободно может проехать только господин Соковнин, обладающий дипломатическими документами. У девушек могут возникнуть сложности…
– Но во Францию мы свободно въехали по своим документам, почему теперь мы не сможем так же выехать? – за себя и за подругу поинтересовалась Аннет.
– Вы приехали во Францию до начала революционных событий. При короле к иностранцам относились благожелательно. В новых обстоятельствах власти считают большинство иностранцев врагами. Не без основания, кстати, именно через иностранцев сейчас идет поток денежных средств на вооруженную помощь сторонникам свергнутого короля.
– Как же нам быть? – снова подала голос Аннет.
– Я так понимаю, что вы собираетесь вступить в брак с господином Соковниным?
Ответа на этот вопрос не последовало. Но никто из присутствовавших и не опроверг предположение Симолина, что дало ему возможность продолжить излагать план дальнейших действий баронессы и её подруги.
– У вас была помолвка? – обратился он к Алексею, который в молчании стоял у стены, скрестив на груди руки.
– Еще нет…
– Не беда, тогда мы сейчас пройдем в нашу православную церковь, служащую при миссии, и священник отец Фёдор освятит вашу помолвку, а я потом выдам документ, в соответствии с которым русский дипломат Соковнин со своей официальной невестой возвращается из Франции в Россию.
Все промолчали, размышляя над словами посла. Он, между тем, обратился к Ангелине:
– Ну, а вы, фрекен, согласны поехать в Россию вместе с этой парой с функцией служанки баронессы? В таком качестве можно вас внести в документы для проследования через границу?
– Да, да, конечно, господин посол!
– Хорошо! Пойдемте в церковь!
Небольшая по размерам церковь при миссии в тот час была пуста. Отец Федор выслушал Симолина и без слов пошел облачиться для проведения торжественной церемонии. Взволнованные неожиданной переменой в отношениях Аннет и Алексей встали перед алтарем, за их спинами о чем-то тихо переговаривались посол и Ангелина. Отец Федор мощным голосом торжественно произнес:
– Раба Божия Анна и раб Божий Алексий добровольно возлагают на себя обязательство венчаться и вступить в законный брак в ближайшее удобное для них время в России. Свидетелями тому стали Иван Матвеев сын Симолин, посол российский и девица Ангелина. В знак истинных намерений о помолвке прошу молодых людей обменяться кольцами.
Симолин с видом заговорщика достал из кармана сюртука сафьяновую коробочку и подал помолвленным два золотых кольца, Алексей с благодарностью посмотрел на него и надел кольцо на безымянный палец Аннет, а она украсила кольцом его безымянный палец.
Отец Федор прочитал молитву и благословил.
… Капрал Елкин с облучка, где он сидел рядом с Веретенниковым, громко крикнул в окно кареты, что впереди пограничный пост – там национальные гвардейцы проверяют паспорта. Аннет сидела, ни жива ни мертва, Ангелина тихо молилась. Однако границу карета с нашими путешественниками проехала без осложнений. Симолин снабдил Соковнина и его спутниц надежными документами. Примерно через час пути после границы, уже на территории Нидерландов, Аннет ожила и вдруг спросила:
– А мы могли бы где-нибудь пообедать? И Ангелина, и я давно нормально не ели. До границы было страшно, никакого аппетита не было. А теперь есть захотелось.
Алексей рассмеялся и обещал остановиться у ближайшего трактира.
По дороге в Россию девушки делились впечатлениями о жизни в революционном Париже:
– В начале событий в Париже всё было очень интересно. На площадях шли собрания восторженных людей, которые впервые ощутили дух свободы, митинги с требованиями изгнать из страны власть имущих, – вспоминала Аннет.
– Мы часто ходили на собрания к студентам университета Сорбонны. Это прекрасные молодые люди, мы с ними мечтали о замечательном будущем в разных странах, – вторила ей Ангелина.
– Но потом, – продолжала Аннет, – жизнь стала меняться в худшую сторону. На улицах появились какие-то преступники со страшными лицами, порядок в городе никто не поддерживал. В каждой подворотне могли убить и ограбить, надругаться над женщиной. Я была вынуждена носить с собой рапиру, замаскированную под трость. Брала уроки в студии фехтования, чтобы защитить свою честь и жизнь. И вдруг, вернувшись в квартиру, мы поняли, что нас с Ангелиной обокрали. Дальше вы всё знаете, и если бы не ваше заступничество, трудно представить, что было бы с нами…
Девушек трясло от ужасных воспоминаний. Алексей как мог, успокаивал их, убеждая, что в Петербурге всё будет замечательно.
Россия встретила путешественников ранними октябрьскими сугробами. Заснеженные деревья и дома в Петербурге выглядели, словно в сказке. Прежде чем ехать к вице-канцлеру, Алексей отвез девушек на набережную Фонтанки в дом барона Спренгпортена. Барон долго благодарил, предлагая остаться у него и отпраздновать успешное окончание сложного дела. Но Алексей отказался, ссылаясь на занятость. Прощаясь с ним, Аннет шепнула:
– Спасибо, милый! До встречи…
Безбородко встретил Соковнина немногословно, но удивил словами:
– Государыня интересовалась, привез ли ты невесту из Франции. В понедельник ждет тебя с ней за утренним кофе. Будь готов ехать и баронессу предупреди!
Императрица придерживалась распорядка дня, установленного много лет назад. Начинала свой день очень рано, пила крепкий кофе, затем в ночном чепце и в халате садилась за рабочий стол, чтобы рассмотреть накопившиеся документы и написать письма многочисленным адресатам. После этого её переодевали на день, и она шла на прогулку со своими собачками. В десять утра возвращалась и начинала кофейную церемонию. К этому времени у неё собирались высшие сановники государства с докладами. Среди обязательных гостей присутствовали генерал-полицмейстер Петербурга Архаров
и вице-канцлер Безбородко. На кофе приходили другие представители знати. Иногда к церемонии допускались просители, которые передавали государыне письма со своими просьбами. Именно на это утреннее мероприятие в понедельник поспешил приехать Соковнин со своей невестой.
Рядом с государыней, одетой после прогулки в капот голубого цвета с кружевными манжетами, за столом сидел с полузакрытыми глазами Безбородко. Архаров, сделав доклад о положении в столице, по обыкновению удалился, на кофе он никогда не оставался, ссылаясь на занятость. Присутствовал генерал-аншеф граф Николай Иванович Салтыков,
воспитатель великих князей Александра и Константина. Среди прочих гостей можно было видеть статс-даму двора, наперсницу государыни Анну Никитичну Нарышкину,
а также руководителя государственной таможни графа Бориса Михайловича Халанского с супругой Людмилой Павловной. Собирался подойти Платон Зубов, фаворит императрицы. Но, Екатерина, подождав и подумав, махнула рукой и негромко произнесла, будто сама себе:
– Он чуть ли не до утра нынче в карты играл. Теперь, поди, отсыпается. Пусть его…
Потом пригласила за стол новых гостей, Алексея и Аннет. Девушка отчаянно смущалась, впервые увидев первых лиц российской империи и саму государыню.
– Баронесса и вы, Алексей Иванович, садитесь за стол, не погнушайтесь нашим обществом!
За столом под крепчайший кофе в чашечках китайского фарфора полилась обычная светская беседа. Безбородко что-то бубнил о том, что Потемкину на Дунае пора радикально решать вопрос с турецкой крепостью Измаил. Граф Халанский привлек внимание государыни сообщением, что после окончания войны со Швецией в морской порт Петербурга приходит намного больше купеческих судов, чем, прежде, посему таможенные сборы быстро поднимаются, и пополняется казна.
Екатерина переключила разговор на тему, которая в данный момент её очень занимала. Ведь, все знали, что государыня любила устраивать семейное счастье людей, коим благоволила. Лейб-гвардии капитана, служащего Коллегии иностранных дел, красавца Алексея Соковнина она помнила давно, и всё не могла взять в толк, почему он не женится. Теперь, узнав о его избраннице, баронессе Спренгпортен, племяннице участника войны со шведами генерал-майора Спренгпортена, государыня твердо решила довести дело до конца, точнее, до венца.
– Что же вы мне не скажете, молодежь, когда свадьбу вашу гулять будем?
Аннет потупила глаза и тихо ответила, что дату должен определить жених. Алексей вздохнул и начал пояснять, что думает над этим вопросом. Екатерина его перебила:
– Я по таковым делам дама многоопытная, и скажу, что сейчас откладывать нельзя. До Филипповского поста успеть надо. Посему сделаем так, через месяц вам и надо за свадебку браться. Согласны?
Виновники торжества, не раздумывая, кивнули головами в знак согласия, кто же скажет, что не согласен с монаршей волей? Государыня обратила взор на баронессу и спросила:
– Вы, милочка, в России-то недавно живете. Полагаю, что и с Петербургом мало знакомы. Представляю вам супругу уважаемого Бориса Михайловича, графиню Людмилу Павловну. Думаю, что вы подружитесь, и будете посещать её светский салон. А вы, графиня, возьмите шефство над юной баронессой.
Графиня с доброй улыбкой взглянула на Аннет и произнесла:
– Мы обязательно увидимся…
Время кофейного приема вскоре подошло к концу, и гости разошлись. Алексей, усаживаясь в карете, взял спутницу за пальцы и с волнением в голосе спросил:
– Аннет! События развиваются так быстро, что я не успел узнать, вы согласны стать моей женой?
Девушка озорно улыбнулась и быстро ответила:
– Конечно, согласна!
Илья Дроканов. Редактировал Bond Voyage.
Продолжение следует.
Все главы романа читайте здесь.
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк, написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
==========================
Желающим приобрести авантюрный роман "Одиссея капитан-лейтенанта Трёшникова" обращаться kornetmorskoj@gmail.com
В центре повествования — офицер подводник Дмитрий Трешников, который волею судеб попал служить военным советником в Анголу, а далее окунулся в гущу невероятных событий на Африканском континенте.
===================================================