И опять горестно перед сном подумала: «И этот день бездарно прожила, но завтра обязательно все исправлю!»
— Ведь наврала ты, Катька, что по подземному ходу до оврага прошла? — помешал Сережка мне придумать, как все исправить. что в этот день натворила. — Признавайся, ведь наврала!
— Не наврала, братик, а придумала, — соврала ему. Дошла я до оврага — и такое там увидела, что к дяде Грише в санчасть сходила и рассказала все ему. И он мне сказал, чтобы об этом никому, даже папе! И чтобы Сережке не проговориться. сказала зло: — Отстань. Не мешай мне спать!
— Так все-таки дошла до оврага? — не отстал он от меня. — Рассказывай!
— Не расскажу! Спи.
— Тогда сказку рассказывай, если правду не хочешь говорить.
И я вздохнула горестно и сказала. что не сказка расскажу, а песенку жиганскую спою.
И запела:
Бежали уркаганы с сибирского кичмана,
чтоб Сталину маляву передать.
Все остальное не дал спеть папа!
— Что за песню ты поешь? — вошел он к нам в комнату. — Где ты ее услышала, Катя?
— Нигде не услышала. Сама только что сочинила. И отстаньте от меня. Я хочу спать.
— Спи! Но завтра ты мне все расскажешь.
И я пообещала рассказать, — и тут же заснула — и приснился мне не солдатский, а сон про товарища Сталина и двух советских заключенных.
Предыдущая глава здесь. Продолжение здесь.
Иллюстрация создана нейросетью Kandinsky 2.1.