Мир русского купечества долгое время оставалось в нашем сознании царством Золотого тельца, где в отношениях между людьми во главу угла ставится выгода, оправдывающая и подлость, и предательство. Таким он представлялся нам не только по пьесам Александра Николаевича Островского, но и по произведениям советской литературы и кинематографа. Нам представляли мир русского купечества темным и жестоким, а тех, кто восставал против его законов, — «лучом света в темном царстве».
Однако, в Музее тверского быта, что находится на одной из центральных улиц Твери, в усадьбе купцов Арефьевых, понимаешь, что это впечатление было поверхностным. И собранные здесь предметы представляют образ русского купца совсем в ином свете.
Начнем с того, что никто из купцов не рождался с золотой ложкой во рту. Их не зачисляли в полки еще до рождения, как героя пушкинской «Капитанской дочки» Петрушу Гринева: «Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом». Долгих династий, как у дворян, у купцов не было, не было привилегий, передающихся по наследству. Все, чем купцы владели, было заработано ими собственным трудом.
Обычно биография родоначальников купеческого дома начиналась с того, что крестьянская семья отправляла сына, достигшего 10-12 летнего возраста, в город работать «мальчиком» в лавку к родственнику или земляку.
Хлеб «мальчика в лаке» был нелегок. Работы в лавке у него было много: бегать в трактир за водой, за чаем, за водкой, в кухмистерскую за хозяйским обедом, таскать тяжелые ящики, а вечером разносить покупки покупателям по домам. Одним словом, в лавке мальчики не имели ни минуты отдыха. Но овчинка стоила выделки. Наиболее трудолюбивые становились приказчиками, сколачивали стартовый капитал и открывали свое собственное дело.
Иные купцы начинали с мелкой торговли. Например, женщины ткали, а мужчины ходили продавать ткань в город. Появлялась небольшая лавка, расширялся ассортимент. Дело шло на лад. Постепенно появлялась возможность и семье перебраться в город, нанять работников.
Словом, пути были разные, но тот, кто преуспел, всегда помнил, с чего начинал и почем был фунт лиха.
Да, купцы знали цену труду и вещам. Иные вещи в купеческой среде ценили за историю происхождения: в семье помнили, как она появилась, по какому случаю. Могли, накрывая стол в ожидании гостей, поставить сервиз английской работы и тут же — крынку со щербатым краем, потому что она осталась от предков и ее трепетно хранят, достают только в особых случаях.
«В этих сапогах с дедом на свидание ходила, — рассказывала бабушка, отдавая внучке свои сапожки на шнурках с каблучком рюмочкой, — на-ко, примерь». Мода тогда еще не побежала впереди человека, вещи, в том числе и обувь, носили подолгу и не зазорно было носить бабушкины сафьяновые сапожки: добротные вещи служили долго и не выглядели старомодно.
Тут, правда, надо оговориться и вспомнить, что в XVII веке в Твери была сафьяновая слобода, где занимались выделкой кож из шкур молодых козлов для сафьяновых сапог по заказу царского двора. Гордость тверских кожевенников — красные сафьяновые сапожки из козьей кожи — пользовалась спросом даже за рубежом. Кстати, и государыне Екатерине были подарены «кожаные кисы (то есть меховые сапоги) и туфли, шитые золотом». Сафьяновые сапожки стоили недешево, так что купеческая дочка носила с удовольствием бабушкины сапоги и очень ими гордилась.
Чтобы продлить обуви срок службы, выходя на улицу, надевали галоши. И выдвижной ящик для галош в прихожей дома купцов Арефьевых — первое, о чем рассказывает экскурсовод как о непременном атрибуте тверского быта. Здесь же — ложечка, которая помогает обувь надевать, снабженная крючочком, чтобы, не ломая ногти, расшнуровать и зашнуровать сапожки.
Дорогие шкафы, где оставляли верхнюю одежду, придя с улицы, свидетельствуют о том, что хозяин дома человек серьезный, надежный и с ним можно иметь дело.
О хозяине рассказывает и его кабинет. Письменный стол и маренного дуба. Счеты. Чернильница с плотно закрытой крышкой, чтобы чернила не высыхали и в них не заводились насекомые. Выемки для хранения перочинного ножичка: перо постоянно тупилось, его нужно подтачивать. Нож для разрезания газет и газета с рекламой. Наконец, главные инструменты купца: паспорт и расчетная книжка.
Заметим, что благотворительность в расчетную книжку не вписана. Купцы (а все они были люди религиозные, в большинстве своем из старообрядцев) считали: все, чем ты владеешь, Бог дал, поэтому надо делиться и не вносить записи о благотворительных делах в какие бы то ни было документы, чтобы не делать это достоянием гласности. А ведь купцы, в том числе, тверские, много жертвовали на церковь, на содержание сиротских приютов, на строительство больниц. В каждой купеческой семье жили бедные одинокие родственницы, дети, оставшиеся без попечения родителей. Деньги на их содержание тоже нигде не учитывались.
Над купцами принято было посмеиваться: «из деревни ушли, а в город так и не пришли». Рассказывали, как служанка в купеческом доме могла подать на компанию из десяти человек три салфетки со словами: «Кому надо, утирайтесь». Да, такое бывало в купеческой среде середины XIX века, но уже к началу XX века многое начало меняться. Купцы присматривались к тому, как живут дворяне, и кое в чем им подражают. Покупают предметы роскоши, например, пуф с резной деревянной спинкой индийской работы, который стоит в гостиной комнате. Дорогой, да и привезли издалека, что сказалось на цене. При этом свечи и мыло хранят в закрытом шкафчике. Зажгли свечи на люстре на время ужина, затем их потушили и в шкафчик убрали, не оставили пылиться. Купцы помнили: свечи — роскошь, можно и лучиной ограничиться, как деды. Но богатому купцу это не по чину, у них теперь свечи дом освящают, но пылиться они не должны, потому что запыленная свеча не горит ярко и чадит сильно. Мылом руки помыли, тоже в шкафчик убрали. А ключик от этого шкафчика хранится в домашнем платье у хозяйки дома, на котором есть специальный кармашек.
Так было принято в купеческой среде первых поколений, где, несмотря на богатство, сохранялся крестьянский уклад жизни. Глава семьи оставался непререкаемым авторитетом, по собственному усмотрению распоряжался судьбой членов своей семьи и вел финансовые дела. Но детей купцы старались воспитывать уже по-современному, как дворяне. Покупали, например, музыкальные инструменты, на которых в семье пока никто не играл, но с тайной надеждой: «Дочка научится». Приглашали учителей, чтобы детей обучать иностранным языкам, расширять их кругозор. Детям давали карманные деньги, но требовали отчета по расходам. Дети купцов учились в хороших гимназиях, после окончания которых дочерей выдавали замуж, а сыновей отправляли учиться дальше — в Москву, в коммерческий институт.
Так что купечество постепенно стало образованным, современным, проложило дорогу в Россию многим инновационным идеям, технологиям, моделям образования.
Во дворе Музея тверского сейчас зеленеет газон. А когда тут жили бывшие хозяева — купцы Арефьевы — это была рабочая зона. На небольшой территории купеческой усадьбы находились каретный сарай, конюшня, дровяник, амбар, колодец.
Купцы не использовали двор усадьбы как место для отдыха и разведения цветов. Они эту территорию использовали для дела: чтобы ссыпать пшеницу и рожь, ставить лошадей, складывать дрова, держать сено.
Зеленая травка тут не росла. Здесь люди работали.