Глава 33 / начало
Силы дома ещё не было. А мне так хотелось показать ему платья.
- На стол накрывать? - Поинтересовалась Дуняша.
- Нет, я Силу Николаевича подожду. - Любуясь платьями, сказала я.
- Так не будет его на ужин, — проговорила Дуня.
- С чего ты взяла? - Резко развернулась я.
- Так заезжал барин. Вы только отъехали, он почти сразу заехал. Сказал, передать Елизавете Семёновне, вам значит. Что на ужин не будет. У мадам Клобер ужинать останется. И чтобы спать его, не ждали. Ложились. Оне до утра будут. Так на стол накрывать?
Я стояла и смотрела на Дуняшу полными слёз глазами.
- Как не приедет? А пригласительные?
- Ну, не знаю барышня. Да вы не расстраивайтесь так сильно. Мужчины они такие. Не надо плакать. - Дуня погладила меня по спине. - А меня Стёпка замуж позвал. И что ребёночек будет, и что снасильничали, всё знает. Говорит, сына рожу. - Дуня смущённо хихикнула.
- Счастливая ты, — шмыгнула я носом. - Выходи, конечно. Я тебе приданое дам.
- Спасибо! Благодетельница вы моя! - Дуняша низко поклонилась. Потом выпрямилась и буднично спросила, — на стол накрывать? Остынет.
- Накрывай. Есть я хочу.
Почему Сила опять меня не взял в гости? Стесняется меня? Но он сам говорил, что Москва не Санкт-Петербург. И к актёрам здесь другое отношение. Да я и сама на себе это почувствовала. Ещё и эти пригласительные. А если Стершнёвой, Глебовой и Разумовской он не сделает приглашение? Как тогда быть? Получается я балаболка. Ну, Сила!
Ночь прошла беспокойно. Мне снилась отчего-то мадам Роз. И ругала меня, что я их всех обманула. И петь я не умею. И танцевать я не умею. А всё вру и вру. Проснулась я измученная с головной болью. И чем здесь головную боль успокаивают? Анальгина нет!
- Елизавета Семёновна, — всполошилась Дуня, — лица на вас нет.
- Голова болит. Чем боль снять? Аптека есть? - Схватившись за виски, я села на диван.
- Зачем аптека? Я сейчас. А вы, пока на улицу сходите. Я сейчас. - Дуня умчалась на кухню. А я, накинув тёплую шаль, вышла во двор. Далеко не пойду. Постою тут. На крыльце. На улице мне действительно чуть полегчало. И я решилась пройти по двору. Спустившись с крыльца, услышала шум подъехавшей кареты. Степан кинулся открывать ворота. В калитку зашёл Сила. Приказал деду Степану ворота не открывать.
- Я сейчас уеду. - Проговорил он и только потом заметил меня.
- Лиза! Доброе утро! Что за вид? Ты плохо спала? - Подошёл он ко мне и потянулся поцеловать.
- Я спала великолепно! - Со злостью сказала я, отодвигаясь от Силы как можно дальше.
- Скандал? Тогда в доме. - Коротко бросил Сила и забежал в дом.
То есть? Ему совсем на меня наплевать? Я схватилась за голову. Вески сдавило со страшной силой.
- Не полегчало? - Высунула голову Евдокия.
- Немного, — проговорила я, массируя вески.
- Я всё приготовила, пойдёмте. - Дуня взяла меня под локоток, завела в дом. Уложила на кушетку.
- Вот сейчас полегчает. Чай травяной я вам запарила. Выпейте с малиной. Малина кровь сжижает. Поможет. Вот так. А теперь, голову платком туго-туго затянуть. Вот так. Ложитесь. Вот хорошо. Как терпеть будет не в моготу. Платок развяжите. - Дуняша положила мне под спину подушку, под ноги поставила лавочку.
- Браво! - Вышел из комнаты Сила. - Актриса вы великолепная.
- У меня действительно болит голова, — спокойно ответила я.
- От чего? Вчера шампанского перебрали с мадам Стершнёвой?
- Чего? Сила! Это ты был на ужине. Я по твоему приказу ездила покупать платья. И откуда ты знаешь, с кем я была?
- Это Москва. Я знаю, каждый ваш шаг, — скривился Сила.
- Что произошло? - Развязывая платок, поинтересовалась я.
- Это у вас надо спросить. Вы же мне скандал закатили у всех на виду! - Поправляя галстук у зеркала, произнёс Сила.
- Я? - Закрыв глаза, я бессильно рухнула на подушки. Что можно на это сказать?
- Когда вам надоест играть спектакль, обиженная вы моя, — с сарказмом проговорил Сила Николаевич, — потрудитесь приехать на репетицию. Дед Семён дорогу знает. Я буду там. - Сила вышел в коридор, затем вернулся, держа в руках жюстокор (Жюстокор представлял собой слегка приталенный кафтан с расширяющимися от талии полами, длиной доходящий до колен. Жюстокор носили как полностью застегнутым (в этом случае он почти полностью скрывал под собой более короткий камзол), так и распашным или застегнутым частично, в районе пояса. Жюстокор имел слегка укороченные рукава с широкими и, как правило, обильно декорированными обшлагами, из-под которых выпускались рукава камзола и кружевные манжеты сорочки). И цилиндр. - И да. Я взял деньги, что подарила нам, — на слове «нам» Сила сделал ударение, — великая княгиня. Мне разрешили купить землю, что сразу напротив нас.
- У речки вонючки? - Удивилась я.
- Что опять не так? Ваша идея построить бани. А земля на кузнецком мосту ни копейки стоит. А Неглинку спрячем в трубу. - Сила развернулся и ушёл.
Я села на кушетке. Голова действительно прошла. Чем меня Дуняша поила? Надо позавтракать и ехать на репетицию.
Семён вёз меня в Кусково. Там находился театр Петра Шереметьева. Я так разволновалась, что совершенно не смотрела по сторонам. И лишь подъезжая к Кусково, взяла себя в руки. Глубоко вздохнула, досчитала до десяти, расслабилась. Действительно, чего волнуюсь. Ну, не понравлюсь Московским зрителям. Ну, и что. Сила и так на меня отчего - то сердит. Пусть ещё немного разозлиться.
Карета вкатилась в кованые ворота. По ровным, отсыпанными гравием дорожкам Степан подвёз меня к трёхэтажному особняку. Выкрашенному в ярко-розовый цвет. С белыми колоннами и широкими лестницами. Дверка открылась, и меня встретил вежливый лакей.
- Мадам Уранова? - Я кивнула, — Вас уже ждут. Прошу следовать за мной. О! Эти залы! Эта роскошь! Лакей шёл очень быстро, и я еле успевала за ним. А мне так хотелось рассмотреть убранство комнат. В одной из комнат, с бирюзовыми обоями, лакей остановился и предложил мне присесть. Примостившись на краешке стула, я украдкой осматривала комнату. Золотая люстра, украшенная жемчугом, висела под потолком. Подсвечники в таком же стиле, как и люстра, стояли на каминной полке. Сам камин был выложен изразцами в тон обоев. Небольшой столик с витыми ножками украшала ваза с цветами. Два мягких кресла стояли по бокам дивана с высокой спинкой.
- Добро пожаловать в наш театр. - Вошла в комнату молодая, симпатичная девушка. В красном с чёрной оторочкой платье. Я встала, сделав реверанс. Девушка, повторив за мной движение, улыбнулась и представилась. - Прасковья Жемчужная. Прима театра Петра Николаевича.
- Уранова Елизавета. Бывшая прима театра её величества Екатерины.- Представилась я. А сама во все глаза смотрела на Прасковью Жемчужную. Её портрет висел у нас в консерватории. Насколько я помню эта крепостная Шереметевых. И Пётр Николаевич должен взять её в жёны. Только когда это будет или было, не помню. Но то, что у Прасковьи был неповторимый голос, помню точно. Ох, и тяжело мне будет. Перепеть саму Жемчужную. Но я постараюсь. Не будь я Лизой Урановой.Продолжение
