ГЛАВА 11. Расстанемся, чтоб встретиться опять...
...Лето пролетело быстро. Рыжая осень бежала на своих длинных лапах, торопясь позвать Зимнего Кота. Пришла и мне пора расстаться с Па...
...Я еще не знала и даже не догадывалась, что это когда-то произойдет. Как и любой счастливый ребенок я была уверена в незыблемости происходящего и считала, что так будет всегда, просто жила, радуясь каждому дню и часу, как радуются только маленькие дети. Кончался период разноцветных листьев, зачастили дожди, и уже довольно грустно было сидеть на подоконниках и смотреть на серый, унылый день за окном. Птицы перестали петь по утрам, и только иногда я видела белобокую сороку или желтогрудую синицу, скачущую по мощеным дорожкам сада. Дома было тепло и сухо. Я вспомнила свои первые дни после рождения...
...Была весна, пора обновления природы. Нежная трава и молодые листья на деревьях часто умывались утренней или вечерней росой и проливными, но быстрыми майскими дождями. Под коробку, в которой жила моя семья и остальные кошки, тоже, бывало, затекала вода. Тогда там становилось сыро и промозгло. Тряпки, накрывавшие коробку также напитывались влагой, и на них росла мохнатая, черная плесень. Я тогда не знала, что бывает другая жизнь - в сухости, тепле, сытости и любви. Мы просто выживали как могли и были благодарны женщине, создавшей для нас хотя бы такие условия. Иногда дядя Фыр говорил нам, что у него есть знакомые кошки и коты, которые живут в домах людей.
- Они чистые и холеные, - рассказывал Фыр, - от них хорошо пахнет мясом и молоком. На их шерсти не живут блохи и клещи, подушечки лап мягки и не покрыты ороговевшей кожей, потому что большую часть дня их лапы ступают по пушистым подстилкам на полах в жилищах людей и мягким диванам. А главное - эти кошки и коты никогда не страдают от холода, сырости и голода, потому что в любой момент могут вернуться в дом, где люди всегда дадут им место на своих теплых коленях или диванах, а миска, полная еды, будет ждать их и днем, и ночью...
...Мы слушали и не верили, считая это красивой сказкой, ведь дядюшка Фыр так любил приврать! Как можно было верить в то, чего просто не могло быть? Я видела, как мы жили. Нас никто не приглашал в свой дом, хотя мы выглядели не хуже, чем другие. Мы также мяукали и умывались. У нас были такие же хвосты, уши и лапы. Мы также хотели есть и любили, когда нас гладят. Мы тоже могли бы жить в домах людей, если бы это не было сказкой!..
Но нашим домом почему-то стала старая коробка, накрытая тряпьем. Ночная сырость заставляла дрожать от холода, а летнее обжигающее солнце нагревало ее так, что находиться внутри после полудня было невыносимо, и мы искали прохладу, уползая в тень кустов. Разве могли мы, живя такой жизнью, полной лишений, болезней и опасностей, поверить, что у кого-то судьба сложилась по-другому? Конечно, взрослые, которые лично общались с этими "домашними" котами, видели их своими глазами и безусловно вынуждены были поверить, что чудеса случаются, но мы, котята, в силу своего юного возраста привязанные к матери и месту рождения, даже не думали о такой возможности для себя…
...Сейчас я вспоминаю это со светлой грустью, потому что, даже если бы я хотела вернуться туда, мне не к кому было бы возвращаться. Все мои родные были на Радуге, а кошки-соседки, да и дядя Фыр, никогда не любили меня, ведь я ела пищу, которую могли бы съесть их родные дети...
Думаю, что они были рады, когда я исчезла. Им стало оставаться больше еды, да и моя, как выяснилось, смертельная болезнь могла быстро уничтожить всех живших бок о бок со мной. Да... Они были правы, мечтая изгнать меня и освободиться от опасного соседства. Мне повезло, что они вообще позволили мне дождаться своей удачи в виде Рыжей Радужной Кошки - Ма и самого доброго на свете человека - Па...
...Однажды утром меня снова посадили в переноску и куда-то повезли...
Сначала я думала, что мы опять едем к Белым шаманам людей. Я уже привыкла к тому, что часто бываю у них. Но клиника была не так далеко, а мы все ехали и ехали… Я даже успела задремать. Наконец машина остановилась и мы вышли.
То, что я увидела вокруг, напомнило мне дни, проведенные с Ма, когда шаманы людей избавили меня от Змей Печали, поселившихся в моем правом глазу. Это был город. Вокруг стояли дома – огромные каменные коробки, в которых жили люди. Дома смотрели на мир маленькими, блестящими на солнце, многочисленными глазами. Мимо нас то и дело с рычанием пробегали машины, отчаянно вертя своими странными круглыми лапами. Было шумно и пахло неприятно.
Запах города совсем не напоминал мне свежий запах вечерней росной травы, или сладкий запах клевера, испускающего на солнце свой нектар, приманивающий полосатых кусачих жуж. Здесь пахло чем-то ненастоящим, неживым. Я заметила, что этот запах вырывается из задней части перевозящих людей коробок на круглых лапах и подумала:
- Выходит, все же, они настоящие звери, хоть и странные, раз умеют пукать. Ведь пукают только живые...
...Па зашел в один из огромных домов, и гудящая маленькая комнатка, которую люди называют «лифт», перевезла нас куда-то наверх. Дверь открыла женщина. И это была не Ма... Я надеялась, что она встретит нас и в нетерпении перетаптывалась в переноске, стараясь максимально просунуть сквозь дырочки в стенках свой нос. Но это была не Ма...
В этой новой норе вкусно пахло едой. Меня выпустили из переноски, и я начала осматривать незнакомое жилище. Нора, в которой обитала женщина, оказалась такой же большой, как и та, в которой жила Ма. Я долго обходила ее, обнюхивая каждый уголок, знакомясь с предметами, улавливая очень старый, почти совсем неуловимый запах животных, которые давно уже не жили здесь.
Меня никто не останавливал в моем долгом исследовании, никто не трогал, мне было дано время самой пообвыкнуться и понять, что здесь меня не подстерегает никакая опасность. Обходя дом, я наткнулась и на свои мисочки с едой, наполненные как всегда всякими вкусностями, а также ёмкости с молоком и водой. Я и забыла, как проголодалась, пока мы ехали! Навалилось столько разных эмоций, что голод отступил на второй план. Недалеко стоял и мой "домик для уединений". Он пах мной. По комнатам были разбросаны мои игрушки, словно я уже жила здесь раньше и играла. Тогда я поняла, что эта просторная нора станет моим новый домом…
…Кошки не любят перемену мест. Только ты стал считать дом своим и постоянным, привык к предметам и людям, населяющим этот дом, как ни с того, ни с сего, тебя срывают с привычного места и везут в другое... Пусть и такое же уютное, теплое и чистое, но чужое... Там нет твоего запаха, нет припрятанных под диванами сокровищ - все незнакомое и неродное... И снова ты вынужден знакомиться, привыкать, искать...
Если посмотреть с другой стороны, то в этом есть некий дух авантюризма, присущий всем маленьким котятам, дух стремления открывать новое и непознанное, потому что в юном возрасте для них это нормально - познавать, искать, пробовать...
...Женщина жила одна. Она была немолода, ласкова и смешлива. Па остался со мной, и я была счастлива. Он не бросил меня... Ночами я, как и привыкла, спала на его широкой груди, а днями занималась обычными делами маленьких котят - ела, спала, играла. Женщина вкусно кормила меня и часто гладила. Я привыкла к ее ласковому голосу и мягким рукам. Все чаще я оставалась на ночь в ее личной комнате. Мне нравилось спать рядом с ней. Она чем-то напоминала мне Ма. Такая же немного суетливая и бесконечно добрая. Иногда мне казалось, что она даже пахнет похоже...
- Может это и есть Ма, - размышляла я, - ведь не зря же Па привез меня именно сюда. Просто она вдруг изменилась, стала старше... Но кто знает, как у людей проходит взросление... Может это нормально...
Я успокаивалась и переставала дичиться…
…Так мы прожили какое-то время. Для котенка и день кажется длинным... Однажды Па куда-то ушёл и больше не вернулся. Сначала я ждала, сидя у двери, прислушиваясь не зазвучат ли его тяжёлые, шаркающие шаги. Долго сидеть и ждать было очень скучно, да и пожилая женщина, которую я стала называть Ба, все время предлагала мне поиграть с ней "в мышь" и подсовывала мне под нос разные вкусности.
- Зачем заниматься бессмысленным ожиданием, когда вокруг так много интересного и веселого? - подумала я. - Па придет, когда сможет, ведь он не впервые уходит надолго... Значит так нужно. Значит у него есть какие-то неотложные человеческие дела... Разве мне плохо здесь, с Ба? Нет! Совсем не плохо, а даже очень хорошо! Раз Па меня оставил с ней, значит доверяет и знает, что со мной ничего плохого не случится. Потом, если Ба - это повзрослевшая Ма, то вообще нет ничего необычного в том, что он меня оставил здесь! Ведь там Гелла и Фокс, которые тоже скучают по нему и ждут своего момента, чтобы пообщаться! Он просто поехал к ним и все!
Так я успокаивала себя и приучала к мысли, что все хорошо. Ведь иногда люди делают не что хотят, а что дОлжно делать. И в этом их отличие от нас, живущих, в основном, инстинктами, привычками и желанием...
…Ба любила меня, баловала и вкусно кормила. Я тоже очень полюбила ее и уже не представляла, как раньше жила без нее.
Котята быстро адаптируются к новым условиям. Особенно те, в жизни которых за короткий период произошло много перемен. Какой смысл грустить о том, что ушло, если то, что пришло нисколько не хуже. Я перестала караулить Па у дверей, перестала приходить ночью к дивану, на котором он спал, пока находился здесь. Я привыкла спать с Ба. Она была мягкая и теплая. Я ложилась к ней на живот или на грудь, как привыкла, и заводила свою мурчащую песенку полного довольства происходящим…
…Время шло, земля покрылась чем-то белым. Я не знала, что такое снег, ведь мое рождение пришлось на середину весны. Сидя на подоконнике и наблюдая за улицей, я заметила, что проходящие мимо люди облачились в дополнительные толстые шкуры. Часто за окном сверху падало что-то невесомое, похожее на белых мух, а ветер гонял эти стаи то вправо, то влево, закручивал их спиралями или превращал в жидкие капли - и тогда шел дождь.
Ба перестала держать окна открытыми, потому что оттуда шел холод. Я поняла, что это белое - совсем не сахар и мука, из которых Ба часто готовила себе еду. Оно холодное и мертвое, студящее лапы и замораживающее кровь, если остаться там надолго.
- Как же там выживают мои сородичи в коробке? – вдруг пришло мне в голову. - Ведь холод может убить их быстрее голода и болезни. Достаточно просто заснуть на морозе - а утром можно и не проснуться! Как же остальные малыши, которые там остались, когда меня забрали? Выжили ли они? Вспоминают ли меня?
С такими грустными мыслями я засыпала под поглаживание и сонное бормотание Ба и в который раз благодарила Трех Кошек Радуги за счастливую судьбу, позволившую мне избежать столь незавидной доли...
…Однажды вечером открылась дверь, и я увидела Ма, стоящую на пороге. Сначала я не поверила своим глазам и спряталась за угол. Но любопытство и вновь ожившие воспоминания раннего детства перевесили опаску, и я решилась выйти, чтобы убедиться, что это точно она...
...Ма сидела на диване и разговаривала с Ба. Она то и дело посматривала на меня и ласково повторяла мое имя, постукивая ладонью по дивану рядом с собой. Я вспрыгнула и подошла. Да, это точно была она. Ее запах, ее голос, ее прикосновения. Я вспомнила, я все вспомнила! Громкое восторженное мурчание вырвалось из моей груди. Я легла рядом с ней на спинку, подставив для ласк свое брюшко, доверяя ей безраздельно, ведь она была моей Радужной женщиной - ангелом, вырвавшим меня из ужасных условий, в которых меня ждала лишь мучительная смерть…
…Долго мы ласкали друг друга. Ма гладила меня, а я лизала ей руки, благодаря за все, что она для меня сделала. Я была счастлива здесь и никуда не хотела больше уходить. Возвратиться к Ма, Па, Фоксу и Гелле я все равно не смогла бы из-за своей болезни, поэтому очень хотела бы остаться здесь, с ласковой, доброй и веселой Ба, которую я очень полюбила и не представляла себе жизни без нее...
Обо всем этом я рассказала Ма. Она слушала меня очень внимательно, понимая с полуслова и полувзгляда. Ее руки давали понять мне, как сильно она скучала и как сожалеет о том, что судьба разлучила нас. Но я ни о чем не жалела. У меня было все, о чем только можно мечтать. И какой смысл печалиться о том, чего нельзя изменить? Единственное, о чем я действительно жалела, это то, что не услышу больше удивительных историй, рассказанных Ма на сон грядущий, историй, уводящих в мир сказочного прошлого, дарящих воспоминания и пробуждение глубинной памяти предков.
- Расскажи мне напоследок легенду, - попросила я, понимая, что следующая встреча не будет скорой.
- Хорошо, сладкая моя девочка, слушай… - согласилась Ма и начала свой рассказ…
...Давным-давно, так давно, что никто из живущих уже не помнит тех времен, в далеком и жарком Египте жила кошка. Она жила не сама по себе, а в бедной семье феллахов - египетских крестьян. Жизнь крестьян в те времена была очень тяжела. Ручной труд на полях под палящим солнцем, скудная пища, скученность проживания, отсутствие любых удобств. Но люди и тогда были добры и милосердны. Они приглашали к себе в дома кошек, которые в Египте считались священными животными, делили с ними последний кусок и предоставляли лучший угол крохотной комнатки, в которой ютилась вся семья, включая часто и домашний скот. Котов чтили и любили за их непревзойденную способность уничтожать крыс и мышей, портящих и уничтожающих урожай. Дом, где не захотела поселиться ни одна кошка, считался проклятым, и соседи обходили его стороной, стараясь не общаться с проживающими в нем людьми, чтобы проклятие не перешло на них самих.
Нужно сказать, что кошек в Египте почитали почти на уровне людей, составляющих собственную семью, а то и поболее. Если кошка, живущая в доме, умирала, то хозяева, чтобы показать глубину своего горя, сбривали брови. Сами не имея практически ничего, и отказывая себе во всем, они были готовы отдать последнее, чтобы достойно похоронить своего кота. Если так случалось, что кот попадал под чью-то повозку, хозяину этой повозки грозила страшная смерть. Его всей улицей забивали камнями.
Народное поверьте гласило, что когда в чьей-то семье внезапно и беспричинно умирала кошка, то ее жизнь переходила одному из живущих в этом доме. Люди верили, что кошка таким образом спасала одного из членов семьи, взяв на себя его болезнь или проклятие...
…Итак, в доме одного египетского феллаха поселилась кошка. Она пришла из ниоткуда, как обычно и приходят уличные кошки. Хозяева поклонились ей и освободили дальний, самый лучший и чистый угол своей жалкой хибары, постелив на земляной пол свое единственное одеяло. Кошка оказалась на сносях и искала место где родить. Вскоре на свет появились пятеро котят. Два черных, два белых и один рыжий, прямо как ты, Лисонька. Хозяева, как и полагалось, принесли жертвы богине Баст - миску ячменя - все, что у них было отложено для пропитания на этот день. Шесть кошек, поселившихся в одном доме, считалось благом для хозяев, великой милостью богини. У хозяина с женой было пятеро малолетних детей, и он решил, что богиня Баст послала каждому из них своего ангела-хранителя…
…Шло время, котята подрастали. У крестьянина не было возможности кормить их. Его семья питалась лишь ячменем, полбой, яйцами, которые несли две курицы, и овощами с маленького огорода. Мяса они не видели даже по большим праздникам, поэтому мама-кошка сама, как могла, снабжала своих детей пропитанием. Сначала кормила лишь молоком, а потом, охотясь в соседских амбарах с зерном, стала приносить и небольшую подкормку в виде крыс и мышей. Когда охота была очень удачной, кошке удавалось поймать более крупного грызуна, такого, как пустынный заяц или отловить голубя. Тогда у всей семьи случался праздник живота. Варилась мясная похлебка, заправленная кореньями и зерном, пеклись лепешки с начинкой из требухи и печеных на углях овощей. В тот день вся семья ложилась спать сытой, дети не плакали ночью от голода, а кошка, окруженная котятами, лежала в своем углу, смотрела на это простое человеческое счастье и удовлетворенно мурчала. Ее сердце распирала любовь и нежность к этим людям. За такую невероятную заботу и любовь к его семье феллах дал кошке имя Фадия, что по-арабски значит «Спасительница»…
…Как-то раз по деревне прошёл мор. Страшная болезнь, не разбирая, косила жизни и старых и малых. Из-за тесноты проживания люди заражались очень быстро. Многие умирали до того, как успевали осознать, что серьезно больны. Это была чума - "черная смерть". Чуму по домам часто разносили даже не сами люди, а крысы и мыши, заражающие зерно в амбарах своим пометом и перенося на себе чумных блох. Горе было тому, в чьем доме тогда не оказалось кошки! Люди старались не выходить на улицу, опасаясь, что болезнь разносится по ветру. Впрочем, их догадки были почти верны, ведь чумой можно заразить и как обычным вирусом, просто чихнув на кого-то.
Крестьянин и его жена целыми днями молили богов пощадить их дом и детей. Кошка, главным делом которой было выкормить своих малышей и защитить дом от чумных крыс, перестала ходить на охоту, понимая, что принеся в дом убитую крысу, она обречет на смерть феллаха, приютившего ее и все его потомство. Крестьяне поняли и оценили этот жест величайшего самопожертвования со стороны животных. Они подъели все, что смогли найти съедобного в доме. Кур-несушек, скромные запасы зерна и овощей и даже куски сыромятной кожи, которую они долго вываривали, чтобы приготовить подобие похлебки. Всем кошкам обязательно отдавалась часть еды, как членам семьи. Голодные котята постепенно сгрызли даже куриные перья, кости и все, что не сгодилось людям в пищу.
За водой приходилось ненадолго выходить, и однажды родители заметили на плече младшего сына чумное пятно...
За первым сыном заразился второй, затем болезнь перекинулась и на трех дочерей. Крестьянин не помнил себя от горя. Он призывал всех богов послать ему спасительную быструю смерть, чтобы не видеть, как умирают его дети. Уже два дня никто из них не ел. Был съеден даже мусор из мешков с зерном. Дети метались в бреду, охваченные жаром уже целующей их смерти.
Кошка, все это время не покидающая дом, вдруг встала, посмотрела на своих исхудавших котят, сделала им знак остаться и вышла на улицу. Ее не было всю ночь. Утром она, как ни в чем ни бывало вернулась и улеглась возле своих котят. Ее соски были полны молока. Котята набросились на нее и сосали так долго, что казалось они иссушат кошку до дна. Наевшись они улеглись кучкой и уснули.
Кошка подошла к ним, тщательно вылизала, любовно причесывая каждую шерстинку своих чад, а потом, прикрыв глаза от ужаса того, что ей предстояло свершить, быстро придушила каждого котенка. Крестьянин и его жена наблюдали за этим со священным трепетом. Они не могли вмешаться, ведь то, что делали коты, было решением богини Баст! А кто посмеет перечить ее воле? Наконец последний из котят испустил дух. Они ушли к своей богине сытыми, счастливыми, во сне, не понимая кто забрал их жизни.
Кошка подошла к самому слабому ребенку, улеглась на его хрипящую грудь и стала лизать ему лицо, нос и губы. Через некоторое время ребенок перестал бредить и задышал ровнее. Кошка перебралась на следующего и сделала то же самое. Так она обошла всех детей крестьянина. После этого она подошла к своим уже остывшим котятам, в последний раз лизнула их в носики и вышла из дома, больше ни разу не оглянувшись…
…Наступило утро. Дети крестьянина открыли глаза и попросили поесть. У них не было жара и с тела быстро начали исчезать чумные пятна.
Крестьянин и жена были поражены этим чудом. Они хорошо знали о способности кошек поделиться своей энергией и даже жизнью чтобы спасти любимого человека, но никогда не думали, что окажутся свидетелями и непосредственными участниками этой, немыслимой даже для многих людей, жертвы.
Кошка Фадия-спасительница в благодарность за кров, пищу и любовь людей отплатила самой великой ценой, отдав жизнь за жизнь. Эту кошку больше никто никогда не видел в этом селении. Может она ушла умирать в пустыню, не представляя, как пережить великое горе, а может где-то снова родила котят, возвращая жизнь ушедшим, давая душам своих котят новые тела.
Крестьянин и его жена, пережив такое великое потрясение, всей семьей сбрили брови и обрили головы даже дочерям, показав всю глубину своей скорби. Они похоронили котят на хорошем месте, соорудив им из камней подобие гробницы, чтобы пустынные хищники не раскопали тела и на следующий день отправились к храму Бастет, встали перед белыми стенами на колени и попросили вышедшего храмового служку выслушать их. Рассказав о чуде самопожертвования кошки Фадии, крестьянин указал на своих пятерых уже здоровых детей и попросил передать верховной жрице, что он отдает детей в пользу храма. Поскольку теперь в каждом из них живет душа котенка, они должны принадлежать великой богине Баст, и он не вправе предъявлять на детей родительские права и заставлять их заниматься тяжёлым крестьянским трудом.
Верховная жрица, услышав о таком чуде, самолично вышла за стены храма, чтобы воочью убедиться, что все это не выдумка сошедшего с ума крестьянина. Перед храмом стояли семеро. Двое взрослых – феллах и его жена, и пятеро детей - два мальчика и три девочки. Жрица подошла к каждому из них и заглянула им в глаза. Каково же было ее удивление, когда на нее глянули пять пар карих глаз с вертикальными на ярком солнце зрачками.
- О, великая и всемогущая богиня! - только и смогла произнести жрица.
Всех пятерых тут же поставили на довольствие и расселили по комнатам храма. Верховная сочла их появление высшей милостью богини, и в нарушение всех законов жреческой касты дала распоряжение считать детей благородными не по рождению, а по крови, которая отныне струилась в их жилах и воспитать из них высших жрецов и жриц. Старшую девочку она сразу определила, как свою будущую преемницу…
…Так и произошло. Все дети крестьянина выросли и стали жрецами. Сам феллах и его жена до самой смерти не знали лишений, потому что храм давал им все, что было необходимо…
…Жрецам и жрицам обычно запрещалось заводить семьи, но иногда бывало, что человеческая страсть оказывалась так сильна и непреодолима, что и у них рождались дети. Тайно, скрытно от всех, новорождённых пристраивали деревенским кормилицам, и они вырастали, как обычные крестьянские отпрыски, даже не предполагая, что являются детьми благородных родителей. Но кровь никогда не предаст! И гены детей феллаха и его жены, смешанные с генами котят, жизни которых влились в них, до сих пор попадаются тут и там. Редко, но попадаются. И сейчас иногда рождаются люди с вертикальными зрачками. В их генетическом коде присутствует лишняя хромосома. Это считается генетическим нарушением и даже болезнью, но кто знает, кто знает...
- Это конец истории, - сказала Ма, - а рассказала я тебе ее для того, чтобы ты понимала, что если ты любишь кого-то всем сердцем, то отдашь все за счастье и жизнь любимого существа. И как бы далеко ты не находилась от него, в твоем сердце всегда будет тлеть искорка непогашенной любви и надежда, что твоя жертва не напрасна. И рано или поздно случится чудо, и вы снова встретитесь и соединитесь на земле или на небесах, это неважно. Главное, что души ваши сольются в одну, и вы обретете подлинное счастье.
- Ма, - подумав спросила я, - я помню, моя болезнь была тяжелой. Да и сейчас говорят что я тоже больна, но ведь я живу, пока что даже не ощущая своей болезни... Как это может быть? Кто-то поделился со мной своей жизнью?..
- Мы оба, - смеясь ответила Ма, - мы с Па так полюбили тебя, малышка, и так желали тебе помочь, что оба отдавали тебе жар своих сердец. А жар сердца и есть дар жизни. Разве ты не догадалась, Лисенок? Сейчас нам пришлось отдать тебя, иначе могли бы пострадать невинные Фокс и Гелла, а они и так уже нахлебались горя в своей жизни. Но мы отдали тебя в очень надёжные руки - руки моей Ма, которая тоже дарит тебе жар своего любящего сердца. Но ведь и ты возвращаешь ей этот дар в виде своей чистой любви. Именно поэтому вы обе счастливы. И пока есть на Земле существа, способные так любить и жертвовать ради другого, жизнь не пресечется...
...Ма все гладила и гладила мою спинку, перебирая шерстку, а я тихо уплывала в мир сновидений...
...Мне снились желтые пески далекой, никогда не виданной мной страны. По пустыне медленно шла огромная кошка с лицом Ма. Ее ярко-рыжая шерсть пылала в лучах восходящего солнца. Она шла точно на восход. Рядом с ней трусИл огромный, серый, вислоухий пес, с лицом Па. Ослепительное солнце медленно вываливалось из-за горизонта. На его раскаленном диске явственно обозначилась чья-то очень знакомая рыжая морда. Это был Фокс - Прародитель Вселенной. По голубому небу навстречу восходящему светилу неслась колесница, запряженная пятью белыми котами, похожими на кучевые облака с хвостами. Колесницей правила богиня Бастет, с лицом, совершенно не отличимым от морды Геллы.
- Эй, Алисия, - прогремели небеса, - мы всегда ждём тебя, сестра!
Я, легкая и невесомая, как солнечный зайчик, запрыгала с облака на облако, торопясь на долгожданную встречу. Солнце усмехнулось, топорща длинные усы, колесница Геллы-Бастет подхватила меня, и мы все вместе помчались навстречу бредущим по пескам и приветливо машущим нам хвостами Ма и Па. И я, счастливая, наполненная до самых краев необычайной силой любви, подумала, что если Конец Времен выглядит именно так, то я готова к нему прямо сейчас...
Как пояса концы - налево и направо
Расходятся сперва, чтоб вместе их связать,-
Так мы с тобой:
Растанемся, но, право,
Лишь для того, чтоб встретиться опять!
(Ки-Но Томонори)
У каждой кошки, где-то в глубине,
Живет частица грозной воли Баст.
Как искорка, рожденная в огне,
Она ее согреет, сил придаст.
В глаза взгляните кошечке простой –
В них глубь времен, в них тысячи миров.
Они полны невинной чистотой,
Им ведомы основы всех основ.
Богиня Баст праматерью была
Всем кошкам, жившим прежде и сейчас.
По девять жизней каждой раздала,
Чтоб род кошачий жил и не угас.
И вот средь нас, погрязших в суете,
Давно забывших о своих корнях,
Живут повсюду кошки, да, вот те,
Что видим в переулках и дворах.
Так подарите им тепло души,
Возьмите в дом, создайте им уют.
И в благодарность вам в ночной тиши
Они на ушко песенку споют.
В той песенке, казалось бы, простой,
Вся мудрость Баст, с тайн снявшая покров.
Там, чередуясь с полной пустотой,
За миром мир летит сквозь глубь веков.
Все это сразу трудно осознать.
Но кошка, ваш надежный проводник,
Поможет все осмыслить и понять,
Даря любовь и верность каждый миг.
(Отшельник)
Книга окончена 6 февраля 2023 года
