Экскурс в историю.
В начале 70-х годов прошлого века в США и Великобритании было все хорошо: заводы развивались, пропасть между рабочим классом и истеблишментом постепенно росла, пацифисты продолжали бастовать, но ничего не менялось, а во Вьетнаме продолжали загорать американские солдаты. Все сильнее укреплялась мысль о том, что несмотря на демократический уклад, где каждый голос важен и каждый может изменить что-то в своей стране – это такая красивая утопия, в которой приходится жить, и глобально простой рабочий из бедного квартала ничего изменить не может. Таковы уж нормы общества, которые формировались десятилетиями. Но людям хочется ощутить свою значимость, хочется понимать, что они – не часть серой массы, и раз общественный уклад не позволяет им быть таковыми, нужно противостоять этому укладу, всячески идти против течения этого уклада.
Так за рубежом рождается панк-культура. Оглядываясь на битников, панк-пионеры сформировали общественное течение, музыкой которого стал панк-рок. Музыка, которую музыкальные критики того времени называли «музыкой гаражных групп», быстро приобрела популярность, благодаря жесткому монотонному звучанию, драйву на сцене и, самое важное, остро социальными протестными текстами, которые находили отклик в сердцах тех самых простых парней-работяг, в которых все больше укреплялась мысль об анархии, как о способе противостоять общественному укладу, ведь если ты не можешь ничего изменить, значит и нет смысла соблюдать общественные нормы. Все эти гаражные и пабовые группы становятся чуть ли не флагманами альтернативного рока и, в последствии, станут культовыми и повлияют на развитие рока в целом.
Но это у них там. А что у нас тут? Точнее тогда) Со скрипом панк доходит до СССР только к концу 70х. Сама эстетика панк-рока конечно была понятна молодому советскому гражданину, у которого были свои причины бунтовать, отличные от забугорных. С интересом к новым идеям в западном роке отнеслись в культурной столице, в близкой к западным границам Прибалтийским ССР, и в Сибири, где формируется так называемый «сибирский андеграунд», флагманом которого со временем становится «Гражданская оборона». В период перестройки, когда рок уже не так осуждаем обществом, панки продолжают находиться в полуподполье в силу тематик своих текстов и не форматного звучания и лишь в начале 90х тот же «Сектор Газа» обретает относительную свободу.
Тем временем на Западе происходит тот самый парадокс, который происходит со всеми популярными андеграундными течениями: они становятся мейнстримом. Культура протеста общественному укладу становится частью общественного уклада, панк-рок – не андеграундное течение, а признанное критиками направление в рок-музыке, панк музыканты становятся звездами рока, что вызывает недоумение у стойких адептов панк культуры. Мысль о невозможности изменений фактически подтверждена движением панк культуры по истории, ведь в итоге, не смотря на массовое признание, панкам не удалось ничего изменить. Это приводит к опустошению идей протеста и, фактически, их утопичности. Стилевая составляющая панк-рока, с его жесткими ритмами и кричащим вокалом, становится мейнстримом, и музыкантам, которые все еще верят в панк музыку приходится трансформировать жанр, чтобы звучание направления отличалось и от мейнстримового панка. Так появляется направление, в последствии, названное пост-панк. В противовес кричащему панку, пост-панк музыка берет на вооружение размеренный ритм, превалирование баса и спокойный вокал, на который навешивается множество эффектов, чтобы он звучал неестественно, но читаемо. При этом тексты пост-панка продолжают протестную философию панка, только это уже признание невозможности что либо изменить в принципе, и остается только созерцать происходящее, плыть по течению. Пост-панк – это протест против убеждения человека в том, что он способен влиять на что-то, в то время как панк – это протест против общественного уклада, т.е. пост-панк более локален, направлен на внутреннее осознание человеком себя и своего места в глобалистике, поэтому тексты пост-панковых музыкантов становятся более экзистенциальными, меланхоличными и депрессивными. Все больше песни пост-панк музыкантов наполняются рассуждениями о бытие, о жизни и смерти, о месте человека в действительности.
Подобным звучанием и направленностью текстов в СССР отличается Виктор Цой. Традиционно его относят к року, как это делали еще в Советском Союзе, но именно «Кино» становится проводником пост-панка в нашу страну. Песни «Кончится лето», «Закрой за мной дверь, я ухожу», конечно же «Пачка сигарет» и множество других песен Цоя ярко иллюстрируют эстетику пост-панка позднего СССР. Другой известной группой, взявшей на вооружение подобную эстетику становится «Nautilus Pompilius»: песни «Одинокая птица», «Дыхание» и др. укрепляют позиции пост-панка на советском и пост-советском пространстве.
Но пост-панк в СССР естественным образом сходит на нет, как и весь протестный настрой в советской рок-музыке, ведь протест против советского уклада жизни стал бессмысленным после развала Союза. Рок-музыкантам на постсоветском пространстве пришлось приспосабливаться к новым реалиям жизни, искать новые темы для творчества. Символической в этом плане является песня «Это все» группы ДДТ, в которой подводится некий итог развития Советского Рока и происходит прощание с ним.
Современный русский пост-панк.
Ренессанс пост-панка в наше время тесно связан с взрослением поколения, которое характеризуют словом «думер», образованного от английского «doom» - «гибель». Кто такие думеры? Это молодые люди, достигшие сознательного возраста уже в 21ом веке, чаще всего с периферии нашей страны. В их мире есть только безысходность бесконечных пятиэтажек, эстетика той самой русской тоски, однообразие жизни и ее серость. Думер – созерцатель, потому что понимает тщетность попыток что-либо изменить, и он просто плывет по течению жизни, со временем становясь частью этой периферийной депрессивной эстетики провинциальных дворов. Думер рождается, растет, заводит семью, а мир вокруг него статичен, пятиэтажки те же, тропинки те же, глобально не меняется ничего, поэтому думер отказывается от идеи протеста и романтизирует ту самую эстетику однообразия и серости, обращаясь к рассуждениям о себе, как о маленьком человеке, соответственно проблемы волнующие думера кажутся мелкими в глобальной культуре, но это некий экзистенциальный поиск своего места в статичном мире.
Мировидение думеров – закономерный итог заката культуры протеста и ее утопичности, но это мировидение находит отклик у все большего количества людей по всей стране, поэтому потихоньку формируется своего рода субкультура, музыкальным выражением которой становится пост-панк, так близкий думерам своей философией и звуковой монотонностью, тем самым несколько романтизируя само явление. Думер – это молодой человек в невзрачной одежде, живущий на периферии, с неизменной сигаретой, гуляющий по серым улицам провинции, слушающий монотонную музыку с неестественно обрамленным вокалом и рассуждающий о своем месте в жизни. Для него актуальна эстетика «пачки сигарет», но он уже не требует «перемен».
Именно эстетика и философия пост-панка берется на вооружение думерами и формируется множество музыкальных коллективов, которые формируют современный русский пост-панк новой волны, который пропитан депрессией и устоявшимися простыми тропами, наполненными созерцательными текстами, которые подкрепляются монотонным звукорядом все с тем же заэффекченым вокалом. Для примера можно взять песни «Белые стены» «группы Хмурый», или «Пластинки» группы «Дурной Вкус», которую можно считать показательной в плане иллюстрации настроения думеров, выраженных пост-панковом звучании.
Тем же миллениалам музыка думеров кажется подражанием Цою, и тут мы видим своего рода расщепление в понимании окружающей действительности по большому счету внутри одного поколения. Думеры моложе, период лихих 90х они провели в детстве и не живут вопреки, как миллениалы, которые помнят то время и не хотят его возвращения, для миллениалов спокойная жизнь – это уже достижение, в то время как для думеров – это неизбежность. Новый русский пост-панк передает то, как думеры, за счет созерцания, по большей части просто убивают время. В текстах современных русских пост-панк исполнителей преобладают условные обороты типа «мы могли бы», «я бы мог» и др. Также силен мотив диалога с самим собой и с придуманным собеседником. Все это иллюстрирует оторванность думера от общества в его эмоциональном ключе, то есть думеру не с кем поговорить, кроме как с самим собой, множество условных оборотов подчеркивают невозможность что-либо поменять, а значит, подчеркивают монотонность и депрессию. И дабы не впасть в нее окончательно, думер находит эстетику в окружающем его однообразии, и происходит та самая романтизация провинциального однообразия.
Про что нам говорит ренессанс пост-панка? В первую очередь о том, как стремительно развивающийся, наполненный событиями мир в своем движении создает контрасты в восприятии этого самого мира. С одной стороны, у нас есть музыкальная культура, которую можно назвать традиционной: поп культура, мейнстрим рок, рэп, с его многочисленными ветками, с другой – для целого поколения эти направления не отвечают их культурному запросу, не отвечают той эстетике и тем переживаниям, которые они испытывают, поэтому в своей сублимации они обращаются к жанру, который в свое время возник в противовес панку и переоткрывают его заново, привнося современное видение и еще больше локализируя его. Но делают это не в постмодернистском ключе, то есть без какой либо иронии, а скорее принимают этот жанр в метамодернистском ключе, признавая его, как часть мирового опыта и перенося этот опыт на современные реалии, доказывая еще раз мысль о том, что любой культурологический опыт – это важная часть формирования мира.
Закрепится ли современный русский пост-панк в музыкальной культуре на долго, или же это своего рода мода, это мы сможем понять только со временем. Пока что он лишь поднимает голову из андеграунда, но, подкрепленный творчеством «Кино», он получает мощную опору и поддержку своей аудитории – того самого поколения думеров. И звучат коллективы, на удивление, свежо, хоть и несколько олдскульно. С учетом современной моды на ностальгию по старым временам в современной культуре, можно предположить, что жанр закрепится, даже если это произойдет только в рамках андеграунда. Во всяком случае, жанр популярен, и надо отметить, что популярен не только у думеров, но и на Западе.
