Александр Виноградов о последствиях повышения потолка госдолга США: укрепление доллара и падение фондового рынка
В финансовом мире уже давно имеет значение не размер долга, а способность его обслуживать, т. е. выплачивать проценты и вовремя погашать займы всеми способами, пусть даже и за счет новых займов, напоминает экономист Александр Виноградов. Важно другое: для того чтобы устойчивость системы не снижалась, каждый новый заемный доллар, будучи каким-то потраченным, должен принести отдачу бо́льшую, нежели та процентная ставка, под которую его предоставили в долг. Это требование не исполняется в США уже давно. Но особенность ситуации заключается в том, что США не едины в этом. Сходное положение — у Китая, Японии, и стран Европы. Тем не менее находятся новые кредиторы, не возражающие поиграть в эту пирамиду.
Победа над дефолтом
Свершилось чудо — здравый смысл возобладал. Президент США Джозеф Байден подписал закон о повышении потолка госдолга, выработанный в долгих переговорах демократов и республиканцев с последующими дебатами в обеих палатах Конгресса. Или, проще говоря, пора и честь знать — и возвращаться к привычной деятельности, оставив на какое-то время жаркое обсуждение того, как США развалятся в результате дефолта по своим «никчемным зеленым бумажкам».
Нужно, впрочем, отметить, что на сей раз в отечественной публицистике таких надежд было на удивление мало. Раньше было больше — вероятно, фокус внимания взяла на себя неизменно идущая по плану специальная военная операция. Хотелось бы, тем не менее, зафиксировать определенные суждения относительно «предотвращенного дефолта» — и относительно возможных последствий всех этих событий.
Для начала надо сказать, что до дефолта в прямом смысле слова — невозможности платить по государственным обязательствам — США было еще очень далеко. Слова главы казначейства Джанет Йеллен о том, что денег в казне осталось совсем немного, и это «немного» кончится уже в самом начале июня, говорят лишь об этом и только об этом. Бюджет в США, как и везде — штука динамическая. Деньги из него как уходят в формате государственных трат, так и приходят в виде налогов. Соответственно, ничто не мешало в случае чего поставить на паузу все государственные расходы, не связанные с обслуживанием долга. Проще говоря, пустить деньги на недопущение дефолта, махнув рукой на всё остальное.
Такое уже случалось в истории США неоднократно — т. н. «шатдаун» (shutdown), оно же «приостановка работы правительства». В США это регулярное явление, последний шатдаун, произошедший в 2019 году, был 20-м по счету за последние 45 лет, и при этом он побил все рекорды по длительности. Для сравнения, при Рональде Рейгане (1980 — 1988) данное событие случалось 8 раз, но его длительность никогда не была более 3 дней. Кроме того, схожие события бывают в США и на уровне отдельных штатов, хотя и более редко — даже несмотря на то, что штатов в США полсотни штук на одно федеральное правительство.
Так, шатдаун 2013 года представлял собой заморозку работы большого количества государственных агентств, служб и ведомств: коснулось это 800 тыс. человек. В стране не работали музеи, никому не было доступа в национальные парки, также не обновлялись государственные веб-сайты. Более того, была приостановлена работа NASA (за исключением центра управления полетами). Нельзя было попасть и на остров Либерти, где стоит статуя Свободы — символ США (впрочем, её через некоторое время открыли). Наконец, экономисты всего мира были лишены статистических данных по экономике США, включая критически важные. Так или иначе, американская управленческая система, выстроенная на постоянном конфликте и постоянном же поиске компромисса (напомню, идеальный компромисс — когда все стороны им одинаково недовольны), является весьма устойчивой.
Ну, а в текущем случае дело до шатдауна не дошло — и самым длинным остается последний, произошедший на рубеже 2018–2019 годов и занявший 35 дней.
К чему же пришли американские законодатели?
Это, скажем так, традиционная для чиновников история про «отложить проблему в долгий ящик». Республиканцы согласились на план выхода из кризиса (шатдаун ударил бы по текущей демократической администрации), но в свою очередь добились ограничения роста расходов темпами ниже инфляции.
При этом само понятие лимита госдолга, выше которого увеличивать его нельзя, временно упраздняется на срок до 1 января 2025 года. Иначе говоря, решать эту проблему в очередной раз будет уже следующая президентская администрация, а до того занимать можно сколько угодно и как угодно. В общем, «принято решение увильнуть от принятия решения», шоу окончено и можно расходиться — но на самом деле нет.
Больше интереса может представлять то, что будет происходить после подписания Байденом данного законопроекта, поскольку эти события могут иметь планетарный характер. Речь, разумеется, пойдет о доступной долларовой ликвидности в мировой финансовой системе. Еще раз подчеркну: доступной, а не замороженной в тех или иных не очень ликвидных активах.
Дело в том, что казначейство США, вновь получив свободу рук, не может не начать пополнять запасы капитала в казне, просевшие почти что до нулевых уровней. Пополнять оно может одним простым способом (повышение налогов и пошлин к таковым не относится) — выпустить некоторое количество облигаций, чтобы инвесторы на рынке их купили. Так, на следующей неделе казначейство США анонсировало займы на $352 млрд при тратах на обслуживание долга (проценты и погашение) в размере $289 миллиардов. Иначе говоря, творить суровость и жестокость, выметая с рынка своими займами все деньги, американская казна не планирует. Указанные объемы денежный рынок вполне способен переварить без экстренных продаж финансовых активов.
В дальнейшем же картина пока еще видится неопределенной, но с тенденцией в негатив. Так, в прошлый раз лимит госдолга повышался в декабре 2021 года, по итогам его за полтора месяца казна сделала займов на $600 млрд., и казенный спрос на деньги закономерно повысил доходности облигаций. Кроме того, фондовый рынок через некоторое время достиг локального пика и уверенно развернулся вниз. Иными словами, этот дополнительный спрос на деньги обусловил некоторое падение фондового рынка. В данном случае вероятен такой же тренд, причем события будут усилены тем, что тогда еще проводилось количественное смягчение (покупка облигаций и ипотечных бумаг за счет долларовой эмиссии), хоть и невысокой мощности.
Сейчас же на дворе количественное ужесточение, т. е. обратный процесс, хотя и временно прерывавшийся локальным кризисом региональных банков. Кроме того, на тот момент кэша у банков, за который они могли бы покупать эти облигации, было куда больше, чем сейчас. С другой стороны, тогда рынок ожидал повышения ставок (т.е., опять же, повышения стоимости денег), сейчас же речь идет о нейтральной денежно-кредитной политике (без изменений) с дальнейшим ее смягчением — но это события не ближайшего периода. В целом на выходе суперпозиция этих «векторов воздействия» вполне может превратиться в укрепление доллара (раз уж на него такой дополнительный спрос) и некоторое снижение фондовых рынков, равно как и цен на сырье — по крайней мере, пока казначейство не пополнит денежные запасы до определенных «нормальных» уровней.
На самом деле, вся эта система является конечной. Дело даже не в том, что долг нельзя наращивать до бесконечности. В финансовом мире уже давно имеет значение не сам размер долга, а способность его обслуживать, выплачивать проценты и вовремя погашать займы, всеми способами, пусть даже и за счет новых займов. Важно другое: для того, чтобы устойчивость системы не снижалась, каждый новый заемный доллар, будучи как-то потрачен, должен принести отдачу большую, нежели та процентная ставка, под которую он был одолжен. Увы: это требование не исполняется в США уже давно, но особенность ситуации в том, что США не едины в этом. Схожее положение у Китая, у Японии, у стран Европы — и тем не менее находятся новые кредиторы, отнюдь не возражающие поиграть в эту пирамиду.
При этом особенность ситуации заключается в том, что денежные рынки взаимосвязаны между собой, это не независимый забег. И если кто-то в некоторый момент допускает дефолт, то иные страны из этой же группы терпят отток капитала, который рысью бежит в менее опасную юрисдикцию. И это ухудшает их положение, здесь отрабатывает положительная обратная связь для этих самых стран. В этом смысле текущий мировой гегемон попадет в такую ситуацию последним, и до этого момента еще не одно десятилетие.
Но тем не менее — у текущей послевоенной финансовой системы просматривается вот такой вот финал. Если до него не произойдет некоего очередного расширения рынков — возможно, за счет ресурсов ближнего космоса, если они там есть в потребном количестве и по подходящим ценам на добычу и доставку на Землю.
Мнение авторов блогов не обязательно отражает точку зрения редакции