Вихрь метели вдоль по Невскому проспекту,
Снег взметает из-под обода колёс,
Жжёт карман письмо подмётное, что некто
Накануне анонимно в дом принёс.
Тень предчувствия на снег январский ляжет,
И всё тоньше и прозрачней жизни нить,
Ведь уже отлита пуля для «лепажа»,
И судьбу никто не в силах изменить.
Честь имея, не дано ходить по струнке,
Не сумел смолчать, не смог стерпеть навет,
Непокорный, злоязыкий камер-юнкер,
И России первый Рыцарь и Поэт.
Я всегда относилась к Александру Сергеевичу не как к классику, жившему столетия назад, а как к современнику, к хорошему другу или даже родственнику. Даже тему экзаменационного сочинения выбрала о Пушкине. И получила отлично. А ещё похвалу от любимой учительницы литературы, которая была заслуженным учителем, всесторонне эрудированным человеком, и похвалой от неё я могла гордиться. С тех пор прошло много лет, у меня, кроме этого стихотворения, есть только маленькая миниатюрка. Но я уверена, что и в стихах, и в зарисовке прозой, вы, мои читатели, почувствуете всю мою любовь. И преклонение. И печаль.
Заснеженная дорога
Кони во весь опор мчались по тракту. Ветер выдувал слёзы из глаз. Хрустящий снег летел навстречу саням, как бесконечная белая лента в траурном обрамлении леса. Возничий притормозил на повороте и повернулся:
- Надобно подождать карету. Скоро станция, лошадей перепрячь можно будет.
- Хорошо, подождём.
Сидящий в дровнях спрятал лицо в воротник тулупа. Возничий прислушался.
- Помните, барин, сколько раз Вы по этому тракту скакали? И весной, и летом, и осенью... А в двадцатом годе так и я с Вами ездил. Рубашка красная на Вас тогда была, да шляпа поярковая, красавец, что и говорить... А вот нынче зима какая снежная. Помните, барин, я как-то стишок про снежную зиму сочинил, Вы ещё смеялись сильно...
Возничий поёжился. Из-за поворота показалась почтовая карета и он с облегчением стегнул коней плетью.
Сани помчались дальше по снежной дороге.
- Ничего, барин, уже недолго осталось. Как доедем, сразу к матушке. Отдохнёт Ваша душенька, батюшка Александр Сергеевич.
И Никита нежно погладил крышку простого гроба, накрытого рогожей.