Мы, чужеземцы, прибыли на родину Карлуши, в Ремшейд, и жили в старом тёмном доме, построенном в семнадцатом столетии, который принадлежал дяде Эрнсту Фрону. Он сильно отличался от Белого Дома, Старого Замка дяди Ивана Тарлецкого, и неизмеримого дворца в Красном Селе, который погиб в пламени, и от таинственного Эрмитажа. Но никакого сравнения с нашим последним обиталищем в Уланском переулке! Вера и я получили по чудесной комнате, окна которых выходили на большой парк со старыми деревьями. Комнаты были низкими и тёмными, но в них мы чувствовали себя в безопасности.
Первая мировая война близилась к концу. Наши новые родственники и соседи считали, что они голодают. Нам же картошка, немного непропеченный хлеб, суп и каша из ячменя и брюквы, да ещё и сладкая бутербродная намазка из свекольных листьев, казались небесным нектаром. Каждый день был завтрак, обед и ужин. Мы были в восторге и считали это небесным подарком. Комнаты были тёплыми, окна не разбиты. Выходя на улицу, мы были уверены, что нас не только не расстреляют, но и не арестуют. Очень медленно мы привыкали к чувству защищенности и безопасности.
Благодаря нашей гувернантке мы говорили на несколько нескладном устаревшем немецком, вероятно времён Фридриха, в котором было больше французских слов, чем немецких. Самое печальное, что жители Ремшейда наш язык не понимали. Нам же было полностью невозможно понять то, что они считали немецким. Мы пытались за произнесенными словами представлять образ написанных слов. Как правило, это не помогало.
Люди над нами смеялись. Мы чувствовали себя обиженными. В школе ученики смотрели на нас, как на заморских чудищ, которые сюда перебрались из далёкой России.
Но некоторые, как учитель Липпс, учительница Мария Браун, ученики Вернер Хонсберг и Хайнц Грисс, приняли нас с большой сердечной открытостью, нам во всём помогали и защищали. Хоть какая-то частица радости и теплоты на чужбине.
Наша тоска по потерянной родине была велика. Карлуша занимался своими делами и мало заботился о нас. От мамы не было вестей. Жива ли она? Как там бабушка и Пашенька? Нам здесь не хватало естественного тепла, объятий при встрече, обращения на «ты», проявлений нежности от других, неограниченной открытости друг к другу. От человека к человеку дул холодный ветерок, к которому мы были непривычны.
Мы оказались беззащитными перед «другими». Этого мы не могли никому объяснить, потому что никто не знал нашей страны и не мог понять другие человеческие взаимосвязи. Казалось, что мы здесь должны нацепить на лица жесткие маски и никогда не снимать их. Мне не хватало нашей церкви с её праздничными литургиями, стоянием перед Богом, искрами любви и дружелюбия, проскакивающими с одного человека на другого.
Здесь был только один человек, к которому нас непрерывно тянуло, и который встречал нас всегда с открытым сердцем. Это была мамина подруга, тётя Люси Арндт. Она выросла в России, знала наш дом, говорила по-русски. Она возмещала нам всё, что мы потеряли. В её прекрасном доме висели иконы, и было много произведений из России. Чудесный серебряный самовар стоял в столовой. Она была для нас одновременно мамой, няней и подругой.
Многие часы с ней были бальзамом для наших голодных душ. Она утешала нас и просила быть терпеливыми с немцами, и научиться видеть их хорошие стороны.
В Европе нет таких «широких натур», как в России. Люди тысячелетиями живут в более узком пространстве друг с другом. В этом причина того, что они более закрыты, сдержаны, недоверчивы. Здесь не принято сразу же проявлять удивление, любовь или дружеские чувства. Но у них доброе сердце. Они много надёжнее, чем русские, организованнее, прилежнее осмотрительнее. Их маленькая страна, как шкатулка с драгоценностями, чего нельзя сказать о России, считала тётя Люси. Мы оставались равнодушными к её аргументам. Лучше беспорядок и ненадёжность, но дома!
Так прошел первый год в Германии. Вера и я сблизились, потому что не было никого, с кем бы мы могли открыться полностью друг другу. Кроме тёти Люси.
«Жива ли мама? Как ужасно жить, не зная ничего о любимых людях!», «Если бы я знал, что всё так пойдёт, я лучше остался бы там и умер от голода, или был бы расстрелян. Тогда я б лежал в родной земле!», «Это отсутствие информации о маме и Саше ужасно! О мёртвых молятся, об их исцелении души, а тут не знаешь, о чём молиться?!», «Мы неблагодарны, нам здесь хорошо. Вспомни обо всех ужасах, которые мы пережили. Здесь у нас есть просто всё!», «Карлуша не так уж и плох, хотя он и сердится иногда по ничтожному поводу, но он заботится о нас!», «Его буйство ранит меня в самое сердце. Разве можно так обращаться с людьми и их так унижать?!», ─ на все эти мучительные вопросы не было ответов.
Но однажды летом 1919 года меня окликнула экономка:
─ Господин Волонья (она не могла выговорить Володя), для вас телеграмма. ─ Мы с Верой бросились по лестнице и вырвали телеграмму из рук почтальона. Она была адресована «Володе и Вере Линденберг». Мы вскрыли её и читали снова и снова: «Урраа! Мы с Пашенькой в Германии! До встречи через несколько дней! Мама!». – Вера помчалась наверх, схватила свой кошелёк и вытряхнула его содержимое в руку почтальона. Потом бросилась ему на шею и поцеловала.
─ Ты мой Ангел! Мой Ангел! ─ всхлипывала она. Почтовый служащий был в полном остолбенении. Такой благодарности ему никогда не приходилось получать. Экономка стояла на лестничной площадке и качала головой.
─ Так вести себя неприлично молодой даме! ─ Вера повернулась к экономке. Она нуждалась в ком-нибудь, кому можно было бы излить свою радость. ….
Потом была встреча мамы на вокзале. Мы попросили Карлушу предоставить это нам самим. Сердце билось. Как она выглядит? Изнурённая постаревшая женщина, которая прошла через все ужасы? Мы заранее страдали о её пропавшей красоте, которой мы очень гордились.
─ Мы будем всё для неё делать, чтобы она снова набрала силы! ─ сказала Вера.
Пришел поезд. Из одного отделения вышла молодая прекрасная дама, ведущая за руку мальчика. Мы остолбенели. Это же мама! Мы подбежали и сжали её в объятиях. Пашенька хватал нас за рукава. Он тоже хотел с нами обняться. Мы доставили маму к тёте Люси, где она должна была поселиться. Пашенька шел с нами. Какое чудо подарила нам снова мама!
Жизнь в России становилась всё тяжелее и безвыходней. Пашенька, шнырявший на чёрном рынке, совсем одичал. Мама тосковала по нам. От Саши не было вестей. Однажды на дне шляпной коробки она нашла старый паспорт Карлуши Ей пришла идея. Тогда уже граф Мирбах был убит фанатиком, Но Хильгере всё ещё работал в немецком посольстве. Она пошла туда и показала паспорт. Ей изготовили некоторые документы. Она предприняла полное приключений путешествие, бегство.
Бабушку Ядвига оставила на Никифора. Пашенька, воспитанный на чёрном рынке, был ей хорошим помощником. Он научился торговаться, точно считать деньги, и его нелегко было обмануть. Ядвига оставалась такой же доверчивой и легкомысленной. Они добрались до литовской границы. Там они должны были нелегально перебираться дальше болотами на подводах. Беглецы собрались в группу, ждали безлунной ночью крестьян-помощников. Когда те прибыли, багаж и люди были погружены, и они отправились. Было четыре подводы.
Одна подвода взяла в сторону от правильной дороги и начала быстро тонуть в болоте. Темно было, хоть глаз коли. Нельзя было громко разговаривать. Людям удалось спрыгнуть и скинуть кое-какой багаж. Они тоже начинали тонуть, но их, хоть и с трудом, но вытащили. Тут услышали плач ребёнка. В страхе за собственную жизнь они забыли двухлетнего малыша. Ядвига попробовала пробраться к почти утонувшей подводе, и сама стала тонуть, но не отпускала её. Пашенька, плача, тянул её за одежду.
─ Иди же ко мне, я не могу тебя потерять! ─ кричал он. Несколько мужчин силой вытащили её. Она плакала и всё ещё хотела спасти ребёнка. Родители малыша были в апатии от отчаяния.
Наконец, они достигли Литвы. На Ярмарке в Вильно они продали часть одежды и шубы. Вещи вырывали у них с жадностью. Пашенька торговался с яростью, как взрослый. Удалось купить продукты, и даже сладости. Ядвига впала в раж. Ей хотелось всё купить. Пашенька был благоразумнее.
─ У нас сейчас всё есть, мама, ты так все деньги потратишь! Нам же нужно достаточно денег на дальнейшую дорогу!
Она согласилась. Россия, голод, большевики…. Всё было позади. Впереди была новая жизнь на чужбине, встреча с детьми.
----
Подписывайтесь, что б не пропустить новые статьи
Полное содержание статей в этом блоге по данной ссылке.
Пост знакомство - обо мне, о том, кто завел этот блог.
#пересказкниг #снемецкогонарусский #переводкниг #владимирлинденберг #философияоглавноем #мыслиобоге #историячеловека #линденберг #челищев #книги #чтопочитать #воспоминанияодетстве #лебедевад #лебедевалексейдмитриевич