В шатёр Претории вошло сразу несколько знатных римлян, которых Септимий ранее не видел. Он подобрался, принимая неудобную стойку, чтобы не выхватить очередной выговор за своё расслабленное состояние, которое, впрочем, царило повсюду.
- Приветствую тебя, Квинтилий! - громко объявил один из вошедших, широко раскидывая руки.
- Друз, брат мой! С возвращением ! - пожилой пропретор поднялся со своего места и обнял прибывшего брата. - Какие новости в столице?
- Всё та же блажь! Никто не хочет пасть на дно, барахтаясь в политических помоях! Они даже видеть не хотят, что давным давно на этом дне, полностью вымазанные дерьмом своих политических интриг!
- Ах, словно дома побывал! Ничего не изменилось! - улыбнулся Публий Квинтилий.
- И как всегда, всем не нравится твоя политика по отношению к Германцам! Они винят тебя в постоянных бунтах и явно хотят использовать это против нас!
- Не используют. Этот скот нужно держать в узде и те меры, что я предпринял, как никогда лучше подходят для удержания порядка! - наместник подал знак рабу, чтобы тот поднес вина своим господам. - А предстоящий поход как никогда лучше покажет мои силы и мою правоту!
- Когда ты хочешь выступить?
- Чем раньше, тем лучше! Ждём прибытия остатков девятнадцатого легиона и одной вспомогательной когорты. Арминий обещал нам молниеносную победу и лояльность некоторых племён, всё ещё отказывающихся от римских законов.
- Ты так доверяешь этому дикарю Арминию?
- Знаешь, он больше римлянин чем некоторые псы в сенате, так что его поддержка нам вдвойне на руку!
- Не забывай, что он из племени Херусков! А у них к нам есть определенные претензии! - Друз взял кубок с вином и повернувшись к своему спутнику, до сей поры стоявшему в стороне, представил его своему брату - Кстати, это Виктор, племянник Марцеллов и будущий квестор! Думаю, наш протекторат над этим юным политиком поможет нам в дальнейшем, когда его карьера взлетит до небес!
Разговор прервали звуки, доносившиеся с улицы и явно приближавшиеся к Претории. Септимий вытащил свой гладиус и развернулся лицом ко входу. Впрочем, нарушители порядка не заставили себя долго ждать и через мгновение ввалились в шатёр, пустив в него потоки холодного ветра.
- Пропретор! - не останавливаясь возгласил молодой мужчина в германском командирском доспехе. Он был невысоким и не обладал особо яркой внешностью, как некоторые патрицианские наследники, но зато в его взгляде и осанке чувствовалась сила и власть. - Я не потерплю такого отношения к себе и своим людям!
В голосе говорившего тяжело было уловить хоть каплю чужеродного акцента, сказывалось достойное Римское образование.
- Арминий! Друг мой! Что случилось? - заискивающим тоном спросил Квинтилий.
- Твои люди, Вар, без стеснения смеют меня обвинять в измене! - словно проклятие, гневно выплюнул германец.
- Не беспокойся! Виновные будут наказаны! Идём! - Публий Квинтилий сделал призывный жест рукой и сам двинулся на выход из шатра. Кинув короткий взгляд на Септимия, тихо приказал: - За мной, преторианец.
Септимий вышел вслед за высокопоставленными гостями и пропретором, уверенно шествовавшим впереди. Было не ново, что среди некоторых солдат возникли разногласия и мятежные настроения, однако они быстро пресекались центурионами или другими офицерами. Плетьми можно было выбить и не такую дурь из голов необразованных легионеров. Но сейчас ситуация была гораздо сложнее, ведь одним из недовольствующих оказался центурион первой когорты семнадцатого легиона. Септимий сильно удивился, увидев этого человека избитым и поставленным в грязь на колени, ведь он знал его, как одного из ветеранов и верных сынов Рима.
- Тит, я знаю тебя! Ты всегда был верен Императору! - в голосе Вара послышались нотки удивления. - Если бы не твои заслуги, ты был бы уже мертв! Ты можешь объясниться?
- Публий Квинтилий Вар! Этот человек не достоин доверия! - центурион указал подбородком на застывшего позади пропретора германца. - Он ведёт нас на верную смерть!
- Это очень смелое заявление, солдат! Но ты клевещешь на гражданина Рима! И на одного из важных союзников Императора!
- Квинтилий, позволь мне лично расправиться с этим подонком! - подал голос Арминий. - Он нанес мне оскорбление при моих воинах и при своих солдатах! Такое смывается только кровью!
- Чем ты подкрепишь свои слова, центурион? - Вмешался Друз.
- Сигест предоставил нам неопровержимые доказательства измены...
- Заткнись, собака! - прорычал Арминий, хватаясь за рукоять меча. - Сигест лишь злой завистник и вероятно, пытается разжечь мятеж в вашем войске!
- С Сигестом разберемся позже! Сигест, как и Арминий, наш верный союзник! Без них нам в этих лесах не продержаться долго, а мятеж нужно подавить молниеносно! - Вар обвел взглядом собравшихся солдат и офицеров. Здегбыли и римляне и германцы, с совершенно разными эмоциями наблюдавшие за развитием событий. - И я не потерплю, чтобы союзников Рима беспочвенно обвиняли в трусости или предательстве! Пусть это станет уроком для всех, будь то солдат или командир!
Толпа молчала, лишь капли дождя, поливавшие собравшихся вокруг воинов и раскисшую от влаги землю, создавали монотонный шелест в повисшей тишине. Пропретор кивнул Септимию, дав знак казнить центуриона. Молодой преторианец вздрогнул, его бросило в жар от мыслей, что придется убивать римского командира на глазах у сотен его солдат, а возможно и друзей. Но это наваждение быстро прошло. Кто он, этот дерзкий центурион по сравнению с элитным преторианским гвардейцем? Просто мелкая вошь, недостойная сожалений! Септимий твердо шагнул вперёд под тяжёлыми взглядами собравшихся. Но ещё он чувствовал и взгляды Вара с его высокородными спутниками, поэтому гвардеец поспешил доказать свою лояльность. Он обошел со спины стоящего в грязи центуриона и, положив руку на левое плечо римлянина, приставил клинок к его горлу. Лезвие под всей своей тяжестью проткнуло кожу и вниз по шее потекли струйки крови, смешивающиеся с дождевой водой, но воин даже не дрогнул. Септимий надавил на рукоять и лезвие с хрустом вошло в шею осуждённого, проходя наискосок до самого сердца. Тело вздрогнуло и несколько раз ударилось в конвульсиях, удерживаемое крепкой рукой Септимия, после чего обмякло и осело в грязь. Преторианец извлёк гладиус и, стерев с него кровь об одежды убитого, вложил его в ножны.
- Надеюсь, урок понят? - в повисшей тугой тишине голос Квинтилия Вара прозвучал как раскат грома.
Не став дожидаться реакции солдат, пропретор развернулся и ушёл в сторону Претории. Только германский лидер остался на месте, улыбаясь и хищно глядя прямо в глаза преторианца. Кивнув Септимию, он развернулся и тоже исчез в шатре, вслед за своим покровителем.
Молодой гвардеец остался один возле трупа казнённого центуриона, окружённого молчаливой толпой легионеров. Напряжение, повисшее вокруг, ощущалось даже кожей, поэтому германцы, находившиеся в рядах зрителей, поспешили ретироваться. К телу подошли несколько крепких солдат и подняли своего мертвого командира, дабы унести его прочь, но один из них замер, посмотрев в ничего не выражающее лицо преторианца:
- Послушный щенок! - изрёк он проклятие из своих уст, смачно сплюнув на землю и демонстрируя свое презрение к гвардейцу. - Береги спину в бою, преторианец!
Септимий пропустил мимо ушей эту пустую угрозу, спокойно ответив на взгляд легионера. Кто он такой, по сравнению с ним? Обычный пехотинец! Ничтожество третьего сорта, не достойный ничего, кроме службы на самом краю империи среди немытых варваров и вечно сырых лесов с болотными топями! Никогда, даже в бою,
им не стоять плечом к плечу!
Обречённые на поражение
Третий день битвы выдался одним из самых тяжёлых. После того, как не удалось перегруппироваться и выманить германцев для прямого нападения на лагерь, Квинтилий Вар дал приказ отступать к Рейну, устав терять свои отряды, в бессмысленных попытках привлечь внимание врага. Арминий оказался не так глуп, он буквально предвидел все шаги римского войска, умело расставляя ловушки и разбивая его на части, после чего добивал разрозненные группы или загонял их в болота.
Септимий уже обессилел от этой безумной гонки на выживание под непрекращающимся холодным дождем. Ноги вязли в грязи по колено, щиты разбухли и многие воины побросали их, избавляясь от ненужного балласта. Половина, если не больше, преторианских гвардейцев уже пала в постоянных стычках с германскими мятежниками, раз за разом волнами накатывающимися на отступающих беспорядочным строем римлян. Тут и там звенело оружие и доносились крики сражающихся и умирающих воинов. Но мрачный и сырой лес глушил все эти страшные звуки, сводя с ума тягучим гулом.
К исходу третьего дня Квинтилий оставил остатки гвардейцев вместе с отрядом легионеров прикрывать своё поспешное бегство и Септимий готовился принять свой последний бой. Как и прежде, германцы появлялись словно из ниоткуда, выскакивая из темноты вслед за свистящими стрелами, оставлявшими прорехи в редеющем строю римлян. Снова и снова легионеры откидывали варваров обратно, под защиту тёмного и неприветливого леса, откуда вскоре начиналась новая атака.
- Мы так долго не выстоим! Нужно отступать! - закричал какой то воин, но был резко прерван своим центурионом.
- Некуда здесь отступать! Повсюду смерть!
- Я не собираюсь умирать за этого трусливого старика! - паникер бросил в грязь свой гладиус и покинул строй, скрываясь в темноте.
- Я могу убить его. - равнодушно предложил Септимий.
- Не трать силы! Он сам найдет свою смерть! Сколько их уже сбежало, вряд ли кто-то сумел выбраться!
Внезапно затянувшееся затишье прервал очередной свист смертоносных снарядов, уьавив число обречённых легионеров чуть ли не на треть, после чего в строй врезались всадники... И это был ад! Тяжёлые тела коней раскидали строй, создав в нём прорехи, которые тут же заполнили варварские пехотинцы. И началась пляска смерти кровожадных дикарей с отчаянными и обречёнными легионерами. Каждый хотел жить, но не каждый не боялся смерти. У всех была своя правда, но не со всеми поступили по правде и спроведливости. Тяжёлая военная машина терпела сокрушительное и позорнейшее поражение от рук диких варваров, почувствовавших свою силу и близкую победу.
Это закончится быстро, не оставив шансов почти никому, но сейчас Септимий отчаянно сопротивлялся неминуемой участи, которую не хотел разделить со своими друзьями поневоле. Один за другим легионеры падали в грязь, изрубленные и изувеченные жестокими ударами, но преторианцы не обучены сдаваться! И молодой гвардеец доказывал это раз за разом, укладывая налетавших на него германцев. Он элита Римского войска! Он пример мужества для любого легионера и гражданина Империи. Он верный слуга императора и его последняя надежда на мир в этих страшных лесах! Он должен дать шанс своему командиру, оказавшемуся трусом и глупцом, самонадеянным и самодовольным позором Рима!
Все закончилось мгновенно, заглушив звуки боя и выключив сознание гвардейца. Он даже не почувствовал, как упал в густую и липкую грязь, ставшую теплой от пролившейся здесь крови. Нет никаких богов, никто не пришел на помощь. Не помогли ни молитвы ни увещевания жрецов. В этом лесу пала былая мощь Римской империи вместе с последними из живых легионеров...
Из забытия Септимия вырвала чья-то сильная рука, буквально вытащив из тьмы и холодной грязи. Преторианец разлепил глаза и попытался свокусировать взгляд, ожидая увидеть оскаленного варвара, готового добить израненного и обессиленного врага. Но в слабом свете солнца, пробивающегося сквозь тучи и кроны деревьев, преторианец увидел легионера. Он был без шлема, а лицо было вымазано в грязи и крови, со взглядом потухшим и ничего не выражающим, от которого сжималось что-то в груди и спирало дыхание.
- Здесь выживший! - хрипло сказал он, ни к кому не обращаясь, даже не развернувшись в сторону предполагаемого собеседника.
Легионер помог Септимию, освободив от придавившего сверху трупа и подставив свою руку как опору. Преторианец с трудом поднялся, мышцы затекли и задубели от лежания в холодной грязи.
- Я помню тебя, преторианец! - также холодно, как и окружавший их лес, прошептал внезапный спаситель.
- А я тебя нет... - ответил Септимий своим севшим голосом.
Преторианец оглядел место побоища и вздрогнул, но не от ужаса и гор изувеченных тел, а от того, что разглядел силуэты германцев, стоявших посреди трупов. Септимий потянулся рукой к поясу, но гладиуса там небыло, он потерялся ещё во время сражения и последние минуты боя преторианец провел с обломком копья в своей ладони.
- Т-ш-ш! - зашипел легионер, перехватывая руку преторианца. - Не наделай глупостей!
- Это же варвары! Наши враги ! Мятежники и предатели Рима!
- Нет. Всё не так, как тебе внушили! Правда бывает разной - сладкой, как мёд или колючей, как сотни стрел. И убивает также быстро эта правда, даже не спросит, веришь ты или нет...
- Ты... Жалкий трус! Изменник... - Септимий закалялся, его грудь сдавило сильнейшим приступом.
- Это лишь с твоей точки зрения! Как по мне, трус и предатель ты!
- Не смей так говорить? Я преторианец...
- Ты жалкий трус, служивший таким же трусам! - легионер поднялся и протянул собеседнику открытую ладонь. - Либо ты с нами, либо умирай, как безродный пёс!
- Ты... Ты же друг того центуриона... Он же не верил этим тварям! Почему ты?..
- Почему я тебя не убил?
- Да.
- Зачем? Ты убил себя сам. Тогда, в лагере. Как и твой бездарный пропретор, загнавший столько мужчин в бессмысленную мясорубку! - легионер снова сел на корточки, глядя в глаза Септимию. - Тебе кажется, что Арминий большее зло, чем Квинтилий Вар? Нет, если смотреть с третьей стороны. Только Вар не дал моему другу этого шанса! А я тебе его даю! Мы здесь не имеем власти! Мы либо друзья - либо мертвецы, на иное эти лесные мужи не согласны! Никогда эти земли не встанут под сапог Рима, здесь нас ждёт только смерть!
- Лучше умереть за Рим, стоя с оружием в руках, чем жить с предателями, пресмыкаясь в больной жиже! - Септимий плюнул в грязь, как совсем недавно это сделал безымянный легионер.
- Твоя правда - это лишь убеждение твоих господ! - легионер улыбнулся, поднимаясь. - Авэ, претория! Я выберу жизнь!
Не сказав более ни слова, легионер развернулся и ушел, растворившись в среди вековых деревьев, окутанных туманом. Германцы, стоявшие поодаль и смотревшие на перепалку римлян, молча развернулись и также бесследно растворились среди промозглой мглы...
- Авэ, претория! - одними губами прошептал Септимий, заваливаясь обратно в леденящую грязь и обессиленно улыбаясь. - Авэ, претория...