Рудольф нетерпеливо постучал кончиками полных пальцев с ухоженными ногтями по краю стола. Тут же подбежал официант и скоро забрал грязную тарелку, поверхность которой цикличными кругами соуса напоминала «Звездное небо» Ван Гога. Юрист, сидевший по правую руку от Рудольфа, отхлебнул кофе и углубился в чтение договора купли-продажи. Вип-кабинка, в которой они находились, обита бархатной тканью насыщенного красного цвета. Пожилой мужчина – третий член их маленькой компании заёрзал на стуле. Руки в тонких перчатках, которые он не снимал даже в помещении, разглаживали салфетку под кружкой эспрессо. Затемнённые очки прятали яркие, не по возрасту юные глаза. Из-под фетровой шляпы выглядывали выбеленные солнцем волосы.
– Делёжка этого участка зашла слишком далеко, – возобновил пожилой мужчина прерванный разговор. – Кормильцев ещё не остыл, а его бывшая и отпрыски уже рвут друг другу глотки. Сами понимаете, там немыслимые суммы вертятся.
Рудольф понимал. Прекрасно понимал. Пятьдесят акров соснового леса, чистейшее озеро, хорошая дорожная развязка. Если продать лес Китаю и построить там загородный отель, или, скажем, несколько коттеджей – золотая жила.
– Поэтому я, как доверенное лицо Кормильцева, принял решение. Сами понимаете, пока я не афиширую продажу. СМИ ещё не пронюхали о смерти Кормильцева, но это дело времени. Хочу сделать всё без шума, деньги поделю между наследниками, и дело с концом.
– Да, тут не помешает спешка, – согласился Рудольф, утирая полные губы салфеткой. Он покосился на юриста, который как раз закончил чтение договора и вернулся к сертификату о владении землёй. Казалось, что-то его смущает. Он хмурил брови, взгляд перебегал со строчки на строчку.
Старик заметил это. Громогласно чихнул, умудрившись забрызгать слюной не только скатерть, но и попасть на бумаги и рукав юриста.
– Ох, простите, – успел вымолвить он, и тело его сотрясла автоматная очередь чихов. При этом старик схватил салфетку со стола, но вместо того, чтобы прикрыть рот, начал размазывать брызги слюны по идеально белой манжете юриста. Бедолага не прекращал отчаянно чихать и умудрялся ещё и извиняться.
– Ох, простите, – чхи! – у меня аллергия. На – чхи! – кошек.
– У меня нет кош… – скривившись, протянул Рудольф.
– Детская присыпка?
Оскорблённый взвизг:
– Нет!
– ЧХИ! Значит на ваш парфюм. Что это? Чхи! «Босс»?
– «Хьюго».
– Именно! Чхи! У меня аллергия на «Хьюго».
– Но вы же сказали на кошек…
– У меня сейчас мозги вылетят через нос, не придирайтесь к словам. «Хьюго» делают из экстракта кошек, это всем известно. – Старик приподнял очки и вытер рукавом глаза. Затем смачно высморкался в многострадальную салфетку.
Юрист – оплёванный и ошеломлённый происходящим, встряхнул бумаги, на которых уже подсыхал бисер слюны, и передал их Рудольфу для подписи. Его всё устраивало.
Десятью минутами позже старик покинул ресторан. Тяжёлые ботинки громко шаркали, когда он подходил к машине, сел за руль, снял их и бросил на заднее сиденье. Маленькие ножки в ярких полосатых носках легко коснулись педалей, руки в перчатках повернули ключ зажигания, и машина нежно заурчала, как большой кот, и тронулась с места. Спустя двадцать минут она остановилась во дворе многоэтажного дома.
Фетровая шляпа с накладными волосами исчезла в синем рюкзачке, туда же отправились накладные мешки под глазами, очки, мочки ушей, придающие хозяину сходство с бассет-хаундом, шарф, скрывающий гладкую шею.
В зеркальце заднего вида смотрелась симпатичная молодая женщина. Салфеткой она стёрла носогубные складки и критически осмотрела себя, не осталось ли где грима. Обулась в белые кеды, закинула рюкзачок на плечо и закрыла машину.
В неприметный подъезд серого дома зашла невысокая девушка. Прежде чем открыть дверь, она внимательно огляделась по сторонам. Никого.
***
Грандиозная, по её личным меркам, афера началась два месяца назад. В тот вечер она ждала гостя.
После душа её чистая кожа источала шоколадный запах. Атласный халат приятно скользил по бёдрам. Новое бельё хоть и ощущалось дискомфортом, но выглядело бомбически. Через четверть часа должен прийти Арсений. Они не виделись неделю, и она соскучилась.
Женя погрузилась в фантазии. Как он войдёт и бросит барсетку прямо на пол. Разуется, подцепив один ботинок носком другого. Длинные пальцы сожмут её плечи, поделятся теплом сквозь тонкую материю халатика. А его губы будут на вкус как жареный миндаль. И машина времени отнесет их в прошлое, когда они были влюблены и свободны. И каждое слово, каждое касание, каждый вдох имел значение.
Хриплой трелью пропел дверной звонок.
На пороге стоял Арсений. Он виновато улыбался, держа за руку девчушку, лет пяти, с голубыми, как у отца, глазами.
– Я заказывала пиццу, а не ребёнка, – сказала Женя, пряча смущение.
– Не смог никуда её пристроить.
– Больше не буду пользоваться «Яндекс.Едой». Заходи, не бойся, – последние слова обращены к девочке. Она переступала с ноги на ногу. – Тётя не ест девочек после шести, они калорийные.
Сплошной сахар и корица.
– Не слушай лисицу, Кристина. Она за всю жизнь не сказала ни слова правды, – успокоил Сеня дочь.
– Ни слова? – В глазах девочки застыло недоверие.
– Ну… может пару слогов было. В году так двухтысячном. – Женя лукаво посмотрела на Сеню.
***
Она быстро сменила халат на домашние шорты и майку-алкоголичку – секса сегодня, видимо, не предвидится. Зря только побрилась.
Отдала зал на растерзание ребёнку, а Сеню увела на кухню.
В воздухе плескался густой запах кофе. Кристина напевала песню, рисуя на листке лавкрафтовских богов. Идиллия.
Взрослые кружили в словесном вальсе около главной темы. Вёл он.
Как дела? Хорошо. Как работа? Отлично. Где твой? В командировке. А твоя? Не дома.
Погода, приключения детей – его настоящего, её вымышленного.
И ни слова правды. Их старая игра, проиграет тот, кто скажет правду.
Глухая поступь ног над головой. Голос диктора, объявляющего очередные ужасы. Звук слива за стеной.
«Моё се-ердце остановилось…», – фальшиво тянула Кристина.
Прививаешь ребёнку любовь к русскому року? Она сама где-то услышала.
Грохот пульта от телевизора, который каким-то образом врезался в стену.
Телевизору хана, да? Иногда она превращается в Халка. Милое дитя.
Вокруг да около.
Напряжение росло. Моргнула голая лампочка под потолком. Крошки на жёлтой скатерти, ведомые пальцами Жени, собирались в кучи и принимали разные геометрические формы. Ни слова правды.
«Скажи уже, наконец!»
Но она не может спросить его в лоб. Таковы правила словесного танца. Ты не спрашиваешь то, что на самом деле интересует.
Когда Кристине надоело громить зал, она зашла на кухню. Положила руки на колени папе, а сверху прислонила голову.
– Хочу домой.
– Скоро пойдём, малышка.
– Хочу к маме.
– К маме нельзя, она в больнице.
«Об этом ты хотел поговорить, верно?»
– А когда она вернётся?
– Скоро, заяц, поиграй пока ещё. Кажется, там осталась пара вещей, которые ты ещё не перевернула, – он легонько шлёпнул её по попке, и она убежала.
«Что с твоей женой? Что-то серьёзное? Почему она в больнице?»
Вопрос застыл в воздухе, пихал её в спину, подергивал волосы на затылке в колком желании быть заданным. Но Женя держалась.
– Лере срочно нужно новое сердце. Она сейчас в больнице, врачи ищут донора. Вот только с её четвёртой группой и отрицательным резусом это практически невозможно.
– Без вариантов?
– Есть один.
– Сколько?
Сеня назвал сумму. Женя присвистнула. Наконец, танец окончен.
– И ты пришёл, чтобы…
– Я знаю, что ты можешь достать эту сумму.
– Я никогда не ввязывалась в такое крупное дерьмо. Если поймают, мне все волоски на заднице повыдёргивают. – От волнения она заговорила, как
один из её быдло-персонажей.
– Жень, мне больше не к кому обратиться. Пожалуйста. Знаешь, я часто думаю о нас. О нашем лесе. О том, как мы были счастливы. Ведь были? Хотел бы я вернуться туда, когда всё было проще. Но даже если у нас есть шанс. Как…как я могу? Оставить Кристину? Леру? Ты ведь можешь понять меня?
– Его глаза блестели, на мучительную секунду ей показалось, что он сейчас заплачет, и она взмолилась, чтобы этого не произошло. Женя ненавидела плачущих мужчин.
Но он справился. А она подумала, что он подвесил перед ней сочную морковку. Невысказанное обещание вылечить жену, не разбить жизнь дочери, а затем уйти к ней героем. Это обещание повисло в пропитанной сигаретным дымом кухне.
– Я хотел бы быть с тобой. И думаю, что мог бы…
– Мог бы. Мне нужно всё обдумать.
Они засобирались домой. Арсений протянул ремешок розовых сандалий на ножке дочери и закрепил его. Пока он совершал нехитрую процедуру, Кристина держала его за плечи, чтобы сохранить равновесие.
– Когда мама умрёт, она станет моей новой мамой? – Внезапно спросила девочка, показывая пальчиком на Женю.
– Мама не умрёт.
– А бабушка говорит, что всё в руках бога.
– У бабушки нужно отобрать вставную челюсть, чтобы не болтала лишнего.
Кристина захихикала в кулачок.
Автор: Анастасия Самойлова
Источник: https://litbes.com/concourse/battle-2-15/
Больше хороших рассказов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке!
#драма #рассказ @litbes #литературная беседка #триллер #книги #чтение #романы #проза #читать #что почитать #книги бесплатно #бесплатные рассказы