Предыдущая глава:
Глава №23. Творец. Часть 2.
Юсупов разогнул спину, откашлялся от попавшей в горло пыли, прохрипел:
- Дедуля, ты сам то кто? Человек или простой глюк? Да, скорее глюк, моё видение от зелья. Я слышу только твой странный голос в своей голове. И вижу твой бомжацкий прикид. Прямо Лев Толстой...только без лаптей.
Старец поморщился, не уловив смысла нескольких слов. Немного пошамкав морщинистыми, как дубовая кора губами, продолжил:
- Кто я? Человек или...как ты там ещё меня называл? Кхе-кхе-кхе...это вопрос непростой. Сейчас не уверен, был ли я вообще человеком. Когда-то, совсем недолго довелось мне побыть и зверем. Но потом опять стать человеком. Или нет?… Непростой это вопрос, говорю. Помню, что появился я на этот свет в славном городе Марселе. Третьим сыном в семье шорника Дюпре. Давно это было, год уже и не упомню. Крестили Жаком в местной церкви. Да, маменька настояла. Сказала кюре, что так звали её покойного отца. Потом, помню было много смертей. Люди болели и умирали...м-да...болели и умирали. Мама, отец, братья, все скончались. А я не умер, почему-то. Наверно, сильнее других жить хотел. Потом, я убежал. И опять, вокруг меня все умирали.
Тогда я ушёл от людей. Ушёл в лес и жил там. Жил, как зверь. И был зверем. Ведь по сути, мы все звери. Даже если живём и не в лесу. Но, даже там продолжали все умирать. Даже звери умирали, когда я был рядом. Люди убивали зверей и убивали друг друга. Тогда я вернулся к людям. Нашёл свою Луизу. Нашёл любовь, ради которой был готов на всё. Да. Я знаю. Это инстинкт. Любовь, это инстинкт продолжения рода. Есть в этом что-то звериное. Неправильное для человека. Не может быть, что такое сильное средство, это лишь инструмент удовлетворения похоти. Не было для меня ничего важнее любви. Однако, потом опять все умерли. И я опять ушёл в лес, ушёл от людей. Ушёл к зверям, но жил уже как человек. Жак тогда умер вместе с Луизой. Я стал Шаманом. И полюбил зверей, как может любить только человек. Скажу тебе, мой мальчик. Любовь — единственное, зачем мы нужны в этом мире. Единственное, зачем открывает свои глазки новорождённый человек. А Жаклин так и не поняла меня. Дочь, родная кровь не смогла меня понять. А я так хотел увидеть, как продолжиться мой род. Хотел подержать на руках внуков. Как бы я мог сильно любить ещё и их. Поэтому, ушёл...в лес...навсегда ушёл от людей. И обрёл покой, как мне казалось...навсегда...кхе-кхе-кхе. А потом, пришёл ты. И я не понимаю, что тебе нужно. В тебе нет той любви, ради которой можно убить, а потом умереть самому. И зачем тебе жить тогда? Я не вижу...
Старик наклонился к самому уху сидящего рядом Рустама. Расширил ноздри, с шумом втянул воздух и проговорил с невнятным упрёком:
- А ты хочешь жить дальше, мальчик? Хочешь? Вижу что хочешь, неразумное дитя. Хоть и пытаешься скрыть это от самого себя. Считая, что ты сильный, что ты по настоящему веришь...веришь...в свою цель. Я не был таким...кхе-кхе-кхе...я был проще. Люди в те времена были проще. А я был ещё и зверем…
Он обвёл глазами переливающийся всеми цветами радуги, непроницаемый свод:
- Тогда зачем всё это? Зачем ты это начал? Ты же не плохой человек. Немного грубый и жестокий. Немного глупый, но ведь не злой. Многие из рождённых до тебя, такими были. Были и злые. Болезненно злые, они страдали от собственной неполноценности. Не могли полюбить по настоящему. Но здесь, именно ты. Значит ты хочешь чего-то, чего не хотят другие. Так зачем всё это? Тебе нужны власть, богатство, слава? Нет...этого хотели многие и раньше. И многим это доставалось. Впрочем не отвечай...я знаю. Ты захотел стать творцом. Настоящим творцом. А не мастером подделок для продажи на городской ярмарке. И хотел, чтобы тебя оценили…
Старик замолчал, запрокинул вверх голову и прикрыл бесцветные глаза. Прошла минута, другая, третья. Юсупов поднял руку и поводил ладонью перед лицом Жака-Шамана. Тот не шевелился, застыв как восковая статуя. Рустам коснулся рукава рубахи, пытаясь обратить на себя внимание, потеребить кожу иссохшего предплечья. Но, его пальцы ухватили лишь пустоту. Оказалось, что под тканью не было плоти. Не было живого, тёплого тела. Одежда как будто висела на бестелесном, пустом манекене. На лице старика появилась ехидная усмешка. Мужчина одёрнул руку, пробормотал:
- Тьфу ты напугал, дедуся. Ты привидение что ли? Какую-то ахинею задвигает, ни слова по делу. Дальше то что? Это типа контрольный пункт? Проверка на вшивость и достойность, да? Что ты там нес? Что из Авиньона и Марселя? Это же во Франции, по моему. Так что тебе надо? Что молчишь, сволочь?! Угрожает ещё. Так, стоп. А зачем я всё это проговариваю…это мои мысли...
Жак-Шаман встрепенулся. Повернулся к Рустаму и впился ему в лицо немигающим, стальным взглядом. Проскрипел в ответ:
- А тебе так проще, внучок…Ты говори, говори, не отвлекайся. Франция, говоришь? Возможно, было и такое королевство, но нам кюре про него не рассказывал. Так что, я только про своего герцога знаю. Ну, и король какой-то был...наверное. Да это уже и не важно. Сколько там их было - королей, герцогов, лордов, баронов. Всё равно, смерть пришла за всеми. Всё в итоге сводится к одному финалу. Вопрос только в размере багажа, с которым суждено пересечь последний рубеж. Но ты прости, прости старика. Давно не было возможности вот так поболтать с живой...пока...душой… Ты продолжай, продолжай внучек...
- Тьфу ты, опять. Даже сквозь ибогу пробирает. Ты дедуля, наверное страшный человек... был. При жизни. Не просто так, рядом с тобой мёрли все. Погоди-ка, а если ты из Франции, да ещё из какой-то далёко-древней, как мы с тобой вообще понимаем друг друга? Я то по-русски говорю и думаю. Ты такого языка и название знать-то не должен.
- Так понимаешь в чём дело — старик хитро сощурился - языки-то, сами люди и придумали. Чтобы обманывать друг друга. А здесь, обманывать некого. Вот и языки разные не нужны. Мы сейчас с тобой, как бы части одного, единого и неделимого. Как части тела, например. Как органы. Внутренние. Если так можно выразится. Ну, как печень и...
- Ага. Я печень получается, да? А ты? Нет, можешь не отвечать. Я знаю, какой ты орган. Догадался уже. Ты — старый и дряхлый мочевой пузырь.
- А не важно — невозмутимо продолжил старик — если орган в теле есть, то бесполезным он быть не может. Не почечный же камень? Вот уж поистине, вредоносная в теле субстанция. А печень и мочевой пузырь, друг друга завсегда поймут и примут. Кровь-то общая. Куда деваться-то...кхе-кхе-кхе. Среди людей как бывает? Вот придумает какой-нибудь чудак штуку непонятную. Что-то такое у него получилось, сам не до конца понимает. Люди поначалу озлятся, вещь пожгут. А бывает, что и самого чудака покончат. А потом триста лет пройдёт и раз...нужная вещь окажется...открывашка, например. Ну или самострел. А что такое триста лет? Фигня...
- Ну ты задвинул, пузырь. За открывашку никто никого жечь не будет. Да и за самострел тоже, скорее всего.
- Не цепляйся, я же этот так. Для примера. Людей обычно всё непонятное пугает. А страх они заменяют агрессией. На всякий случай. Злятся поначалу, а потом уже разбираются. Вот как ты. Накинулся на бедного старика с расспросами. Пузырём обзываешь.
- Ну, извиняй дедуля, если обидел. Не ожидал я такого.
- Кхе-кхе-кхе. А чего ты ожидал?
- Сам не знаю. Инструмента какого-нибудь, сверхсилы. Абсолютного знания...ещё чего-нибудь. Тьфу ты, даже и оформить мысль не получается. Ну чего-то, глобального...
Старик хмыкнул и небольшими шагами побрёл в ложбину, к алтарю. Огонь давно погас, старые кирпичи успели почти полностью остыть. Присев рядом с очагом на корточки, Жак-Шаман переворошил посохом, подёрнутые серым пеплом угли. Что-то увидев в глубине, подозвал жестом Рустама.
- Смотри, мальчик мой. Вот так выглядит наш мир.
Над потухшим очагом взметнулся вдруг сноп ярких искр. Поднявшись к чёрной поверхности купола, они образовали подобие небесного свода. Расцвеченного яркими, мерцающими звёздами. Юсупов молча крутил головой, пытаясь вникнуть в происходящее. В отличие от ночного неба, искры-звёзды не были на нём безмолвными статистами. Они постоянно перемещались, меняли свой цвет и яркость. То собирались в огромные скопления, то рассыпались поодиночке. Некоторые, почти погаснув, стремились вернуться в недра алтаря. Навстречу им, уже стремились ввысь новые, блестящие, свежие огненные точки. Поймав одну из падающих «звёзд» в ладонь, старик протянул её мужчине:
- Вот посмотри. Так будет проще понять...
Тусклая искорка скатилась в руку Рустаму. Она была горячей, но не обжигала. Он внимательнее вгляделся в её свет, окунулся в него. И вдруг, почувствовал резкую боль в животе. Мир вокруг изменился. Пропал купол, осенняя степь.
Он лежал, согнувшись от боли в грязном переулке. Зажимая рукой кровоточащую, колотую рану. Почти теряя уже сознание от кровопотери. Было непривычно душно и влажно. Издалека, волнами накатывал шум жизни большого города. Гул тысяч моторов, гудение автомобильных клаксонов, гомон многоголосой толпы прохожих. Взмокшей спиной он чувствовал холод металла, стоящего за ним мусорного бака. Напротив, тяжело дыша, стоял молодой парень. В грязных джинсах и футболке с «принтом», изображавшим Годзиллу, крушащего городские небоскрёбы пламенным дыханием и лазерным взглядом. Упершись одной рукой в крышку бака, другую занёс назад, для последнего удара. В кулаке блестел лезвием охотничий нож. Рустам попытался отодвинуться, но лишь беспомощно засучил ногами. Изо рта пошла кровавая пена, заклокотала в горле. Грязно выругавшись, парень опустил руку и отбросил окровавленное оружие. Сознание померкло раньше, чем Юсупов услышал металлический лязг, упавшего на каменные плиты ножа.
Открыв глаза, он опять увидел вокруг, переливающийся звёздным небосводом купол. На ладони лежала уже совсем погасшая искорка, превратившаяся в серо-пепельную, мёртвую чешуйку. Старик стоял напротив, внимательно разглядывая эмоции на его лице:
- Он умер? И ему было перед смертью очень больно?
- Да, его зарезал в подворотне друг-наркоман. Я даже не успел понять, за что конкретно. Но я кажется догадался, что здесь сейчас вижу.
- Это хорошо, мальчик мой. За прошедшие несколько тысяч вёсен, ты один из немногих живых, кто увидел этот мир изнутри, своими глазами. А были ещё несколько десятков, кто дерзнул запустить Обряд, но так и не добрался до финала. У нас есть время. Я могу рассказать тебе про них. Тогда ты сможешь решить сам, что же всё-таки ты хочешь.
Жак-Шаман очертил рукояткой посоха круг над своей седой, как лунь головой и продолжил:
- Надо разобраться чего ты решил добиться, попав наконец сюда...Присядем.
Старик опустился на уложенные мягкими валиками, спальные мешки. Вытянул вперёд ноги. Положив посох на колени, указал Рустаму место напротив.
- Я думаю, парень ты образованный. Поймёшь, что к чему. Одним из первых, ещё до Потопа, у колодца побывал шумерский царь Алулим. Царствовал он в Эриду, между великими Тигром и Евфратом, в благословенном богами междуречье. В его правление, тридцать тысяч вёсен назад, миру был дан Порядок. Он позволил зажечь первый костёр цивилизации. Люди смогли собираться в городах. Не убивая при этом всех, кто не входил в их племя. Смогли договариваться, обмениваться знаниями и ценностями. Совместный труд и разделение ремёсел сделали жизнь лучше и дольше. Сила прирастала, человек научился фиксировать опыт письмом...
- Погоди-ка. И вот этот, шумерский царь. Он тоже вот это всё видел? Светящиеся столбы, алтарь, купол, искры…
Старец укоризненно посмотрел в его сторону, меланхолично покачал седой головой:
- Не перебивай меня, внучек. Дослушай до конца дедушку, всё узнаешь. Конечно, никакого купола он не видел. Это же всё только в твоих мозгах. То, как ты себе представляешь процесс управления миром. Как это была у Алулима, кто ж тебе скажет. Важно, что результата он добился и двинул судьбу человечества по новой дорожке.
- Ага, понял. Значит всё-таки глюки. И ты, и все эти фейерверки.
Жак-Шаман пожал костлявыми плечами:
- Думай как хочешь, ты здесь главный. Так я продолжу… Про Моисея из Ветхого завета, надеюсь слышал? Он тоже смог. После Потопа уже. Как и предыдущий царь, хотел помочь своему народу. Для начала, сорок лет их по пустыне таскал. Ну, чтобы прониклись величием момента. Здесь же время не играет никакой роли. Сорок лет, сорок минут, сорок столетий... В итоге, получилось придать Порядку понятную, зримую форму. И создать для людей Закон. Да, те самые десять заповедей. Которые потом мусолились столетиями, в сотнях и сотнях церквей и ересей. В его время здесь было бы гораздо темнее. Искры Силы тогда концентрировались в некоторых небольших областях обитаемого мира. Справился Моисей быстро. Закон люди приняли и он дальше стал жить своей, уже мирской жизнью. Стало лучше и светлее. Кхе-кхе-кхе. Но прошло время и понимание Закона начало улетучиваться. Медленно, незаметно, поколение за поколением. Люди ещё помнили, что надо жить по заповедям. Но многие уже не понимали, зачем.
И тогда пришёл плотник Йешуа из Назарета, сын Иосифа из Вифлиема. Внук Иоакима, из рода царя Давида. Ученик и последователь Моисея. Спаситель. Готовый помочь заблудшему народу. Он пришёл с желанием напомнить о Законе и дать людям Любовь. Чтобы она помогала спасать и продлевать людские жизни. Наполнить посмертие ещё большим количеством Силы. Для него самого всё кончилось печально...Ну, ты знаешь не хуже меня. Были и другие… Сейчас вот, ты... У тебя есть шанс поменять направление. Не торопись, время здесь не имеет значения. Достаточно иногда лишь лёгкого толчка в правильную сторону. Остальное мир сделает сам. Так вот, был ещё…
Но Юсупов уже вскочил на ноги и энергично отмахнулся от старца:
- Я думаю, довольно историй, дедуля. Я понял уже, что попал сюда не зря. То есть, если я например...потянусь вон к тем покрасневшим искрам...
Небольшой участок купола засветился чуть ярче. Собранные в нём светящиеся точки, хаотично забегали. Рустам сосредоточенно следил за меняющейся обстановкой, иногда азартно делая резкие пассы руками. Одни искры становились ярче, другие гасли и обречённо мерцали, почти слившись с тёмным фоном купола. Наконец, осталось всего с полдюжины, горевших ярче всех изумрудным свечением.
Старик поморщился и со вздохом прокомментировал:
- Ну и зачем? Ты приговорил к гибели множество жизней сейчас. А в итоге, получишь несколько ярких фанатиков. Уже во времена Иисуса, это не прокатило бы. Что они могут сделать с оставшимися в мире несколькими миллиардами? Чему научить? Какое влияние оказать на последующие столетия, на прогресс? Типа роль личности в истории? Так история сама и должна выбрать. У тебя же получилось выявление самых сильных в соревновании на выживание. Тьфу, мальчишка. Это уже проходили, поверь. Даже ещё до прихода Моисея. Эх...
Юсупова прямо трясло от возбуждения масштабами обретённого могущества. Он отмахнулся раздражённо:
- Не мешай, старый пузырь. Это я только попробовал. Сейчас увеличим охват, пойдёт дело. Не нужны мне твои столетия, Порядок нужно срочно наводить. Заново. Откатим до самого Алулима, если придётся. Всё подчистим. Я здесь теперь хозяин, сам говорил. Вот и не возникай тогда. Не разбив яйца, яичницу не приготовить.
- Ну-ну, твоя воля...кулинар. Я пойду пока, погуляю. Соскучился я по жизни, соскучился по небу, земле, реке...
Шаман отвернулся и медленно пошёл прочь. Поднявшись на гребень впадины, посмотрел назад. Рустам увлечённо наводил на небесном своде, одному ему ведомый порядок. Пока, без видимых в глобальном смысле результатов. Искр было очень много. Они постоянно перемещались, выделять и работать с большими группами было сложно. Начатая уже было в одном месте ментальная реформа, никак не хотела повторяться в соседнем регионе. Люди были слишком разными, жили в разных условиях. И самое главное, их было очень много.
Просто невероятно много. Да, они гибли тысячами. Десятками тысяч. Сотнями тысяч гасили свои мутные искорки. Но восемь миллиардов - это восемь миллиардов. Даже такие жертвы, были не видны на общем фоне. Впрочем, создавать хаос в определённых районах Рустаму вполне себе удавалось. Торопливые действия «властителя» не давали возможности обществам свыкнуться с изменившимися условиями. Жизни-огоньки выстраивались в длинные потоки. Пытаясь покинуть ставшие опасными районы.
«М-да» — подумал Жак — «прислал же Создатель помощничка. Так он и за тысячу лет не управится. Нет в человеке стратегической глубины мышления. Не понимает он, как миром управлять. А вот истребить всех под корень...эта мысль может ему в голову прийти. И совсем скоро. Где-то там моя внучка прячется? Пойду, познакомлюсь пока...».
Следующая глава: