По молодости лет, а точнее, в девятнадцать, довелось мне устроиться в продовольственный магазинчик продавцом.
Привела меня туда по знакомству подруга, Таня Понуждаева.
К моменту трудоустройства мы уже выучились с Таней на контролёров-кассиров.
Многое у нас происходило синхронно.
Время было непростое.
Мечты о поступлении в ВУЗ в другом городе разбились о неразбериху. Мы с Таней остались дома, в Петропавловске-Камчатском.
Родители не отпустили нас от себя в 1991 году, поэтому, со своими "хорошо-отличными" аттестатами мы пошли в СПТУ, чтобы год после школы не терять.
Мы такие были не одни.
Мастера СПТУ прыгали от восторга. Давненько им не приходилось видеть таких отборных детишек после 11 класса, причём, целую группу! Обычно у них обучались трудные подростки...
Учёба давалась нам легко и просто.
В процессе проходили музыкальные поединки с фортепиано и командные игры типа КВНа.
Мы узнали, что такое сортность муки, какой жир наиболее тугоплавкий, и что такое цукаты и марципан.
А самое главное, полученная за год профессия позволила нам работать в магазине и свободно владеть кассовым аппаратом.
...Вечерами мы с Таней учились в техникуме на бухгалтеров, на хозрасчетном отделении.
Коллектив в магазине был следующий: директор Вячеслав, снабженец Александр, заведующая Людмила, продавцы, Таня и я, и грузчик Валера. Все быстро нашли общий язык.
Все-таки, частичное знакомство упрощает взаимную притирку.
Наблюдать со стороны за завмагом Людмилой и грузчиком Валерой было чистое удовольствие.
Маленькая, кругленькая, с жидкими волосиками и носиком-пуговкой Людмила вечно оппонировала Валере.
Сам Валера походил на переживающего не лучшие времена солиста ансамбля "Песняры", со своими длинными, светлыми волосами и концертно-повисшими усами. Из отличий от солиста, у Валеры имелась чёлка и пузечко.
Небольшого роста крепыш, весёлый, нет, скорее, навеселе, он зажигательно влиял на весь наш коллектив.
Людмила, как его ближайшая соседка, знала о Валере всё.
С кем жил, что натворил (избил кого-то в попытках выбить долг) и... когда освободился.
Сам Валера об этом факте своей биографии вспоминать, естественно, не любил. Чего по пьяному делу не натворишь?
А у заведующей не было никаких тормозов и деликатности.
Она постоянно тормошила тюремную тему.
– Сахар не 50 кило мешок, а все 70, на! Чуть облез, на! – жаловался нам Валера, потирая спину. – Отсырел на складе, на, стал, как цемент…
– А в тюряге лучше был сахар-то, а? Валерка?– вставляла Людмила.
– Гречка на развес ужас, плохая! Камешков полно, на, – хмурился Валера.
– А в тюряге-то лучше кормили? – снова нарывалась она.
Валера обиженно сопел, а Людмила делала вид, что не замечает его страданий.
Один раз Валере надоело слушать напоминания о своих тёмных днях.
Был он не в том настроении (трубы горели), чтобы прощать Людке её змеиные выпады. И когда заведующая вновь открыла рот, поддеть соседа, он предупредил:
– Людка, ты мне про это дело не напоминай!
– А чё так? Про тюрягу-то не нравится?
– По больному хочешь, на? Сама напросилась! Вот у тебя дочка Светка. Не работает, не учится, на. Спрашивается, почему? Так потому что таскается по мужикам, зачем ей трудиться? И так заплатят, на.
Затихла заведующая.
– Дяденьки её разные домой привозят…. А девчонка ведь надежды подавала.… Я, может, на, и сидел, но до такого не опускался!
Было это сказано при нас, молодых продавцах.
Людмила покрылась расцветкой оттенка "нежные розовые брызги на бежевом фоне", и больше Валере про тюрьму не напоминала.
…. Один раз явился Валера на работу в момент ревизии.
В определенные дни мы подбивали остатки товара и наводили порядок в магазине.
Валера напрочь позабыл о том, что намечается переучёт.
Ведь, за что он любил наш магазин? За свободный доступ к водке! Он и работать успевал за троих, и пить.
Денег ни у кого тогда не было.
Весь коллектив магазина сидел на плотной мели, простирающейся на долгие годы.
Мы с Таней самостоятельно платили за обучение в техникуме.
Остаток зарплаты уходил на проезд к месту работы.
Кормили и одевали нас родители.
Кошелек Валеры частенько бывал худым. Подбрасывал он завалявшиеся гроши маме и детям. Однако, если брал Валера спиртное "под запись", потом обязательно рассчитывался.
… Итак, началась ревизия. Мы начали считать товар.
Брать с полок было ничего нельзя.
Но, Валера, у которого во рту сегодня ни капельки не побывало, надумал урвать бутылку водки.
Она на него так призывно смотрела…
– Людка, продай! – потребовал он.
– Нет, Валер, – строго сказала завмаг. – Доделаем, а потом можно будет.
Грузчик не понял отказа.
Ну, вычтут бутылку водки из записей, делов-то, казалось ему.
В кассе Людмиле деньги были не нужны. Заведующая стояла на страже товара непреклонно.
– А ну, отошёл.
– Людка, будь человеком! Трубы заржавели!
– Нет! Руки он свои тянет! Щас как дам шампанским по бестолковке!
Людмила встала в боевой позе.
– Олька, продай, – обратился он ко мне.
Людмила предостерегающим взором прошила меня. Я не пошевелилась. Работа была нужна!
– Таньк, на, ну хоть ты продай!
– Валер, нельзя.... Пойми! Ревизию закроем и... сразу…
– Танька, на! Я думал, ты одна тут нормальная! Ну не будь килькой без томата…
Таня ему ничего не продала.
– Деньги даже есть! Людк! – выдвинул последний аргумент Валера.
– Нет, сказала.
Поняв, что ничего не светит, сел Валера у входа в магазин, и яростно задышал раздутыми ноздрями.
Мы считали товар, записывали.
На Валеру внимания не обращали, хоть он и швырялся шурупами, и в матерно-неприглядной форме выражал, всё, что о нас думает.
Мы были пропащими, социально дезориентированными…. Ущербными, некрасивыми и никому не нужными свиристелками.
После такого ускорять ревизию совсем не хотелось. Пусть посидит немного "на сухую" и подумает.
По документам всё сошлось.
Людмила оприходовала небольшой излишек, получившийся от продажи отсыревшего сахара, и стали мы наводить в магазинчике порядок.
Уборщицы у нас не было.
Все по очереди мыли полы и протирали с полок пыль, включая заведующую.
Выкинули мы пустой мешок из-под расфасованной муки, ненужные газеты, свертки, и вдруг, из-под железного стеллажа с продуктами Таня вытащила черные сапоги "Прощай, молодость", пыльные и перепачканные побелкой.
Размер 42-ой указывал на принадлежность Валерию.
– Валерка-то, а? Твои сапоги? – спросила Людмила.
Сопение из угла.
– Таньк, хоть ты у него спроси. Обижается, сидит! Выпить не дали!
Таня обратилась: – Валер!
Бычий глаз налился кровью.
– Чё надо... ?
– Сапоги твои?
– Когда водку мне продашь, на? – гавкнул он вопросом на вопрос.
– Скоро. Ну так, что с сапогами делать?
Он весь покраснел и заорал:
– Да выкини их на!!
Мы перепугались, забегали по магазину. Запнули сапоги, где взяли.
Валера стал кашлять от натуги, Людмила принесла ему бутылку….
– Нормально нельзя было? – прохрипел он, и ушёл, хлопнув дверью, в сквер рядом с магазином, прихватив из холодильника самый дешевый плавленный сырок...
Вот так и работали.
Снабженец Александр всегда приезжал с товаром и молчал.
Даже здоровался кивком.
С ним общалась Людмила, а он лишь отвечал на вопросы.
Валера создавал разные ситуации, смешные и не очень, а мы с Таней, в отсутствие покупателей, сидели и вязали свитеры своим парням на 23 февраля. Таня зеленый, а я синий.
Магазин был в проходном месте, но толп посетителей никогда не было. Зайдут два-три человека, и уже кажутся очередью.
– Валера! Ты чем закусывал? Ни одной мухи в магазине не выжило! – возмущалась заведующая.
– Чем надо закусывал, черемшой и кабачковой икрой! Люд, а тебе рассказать, как я один раз червя дождевого съел? Беру я его, значит...
Людмила убегала в туалет и возвращалась оттуда, отдуваясь, с умытым лицом...
Как только Валера понял, что Людмила слишком впечатлительна, и её рвет всякий раз от противных рассказов, он оторвался за тюрьму по полной программе....Смаковал что было и что не было.
... Низкий порог посещаемости магазина позволял нам с Таней много беседовать про учебу, обстановку дома, выходки Валеры, инфляцию...
Цены повышались почти каждый день, а зарплата оставалась мизерной.
– Валера! – орала Людмила. – Открой двери! Ты моешься вообще, или нет!?
– А ты не нюхай! А то расскажу, как я один раз из таракана, это...
Людмила сбегала, не дослушав.
*********************************
… Незаметно прошёл год.
Хорошая подруга – это счастье. А когда у вас совпадает с ней место жительства, работы и учёбы, это вообще, чудо.
Вечером после техникума ты прощаешься с ней, идёшь домой, где мамочка приготовила ужин. Спишь без задних ног.
А утром опять на работу.
Тут и разговоры не нужны. Подруга становится ближе сестры.
Спустя годы отчетливо понимаешь: да, приходилось тяжело. Но это было лучшее время....
Все обитатели магазина за время работы сроднились душой, включая семью мышей, поселившуюся в Валериных сапогах.
"Прощай молодость" превратилась в "Здравствуй, юность"....
Мы визжали, проявляя чудеса прыгучести, мыши бегали, Валера хохотал так, что у него уши хрустели.
– Людк, хошь, мышь съем?
Завмаг бежала в туалет.
*******************************
…. Один раз произошло странное. Валера не вышел на работу.
Мы знали. Живет он с мамой, не женат. Нажил детей с несколькими женщинами, благодаря притягательной блондинистой наружности.
Говорил нам, что любит своих детей. Только, по именам их перечислить не мог. Первых двоих точно Машка и Петька звали.
А вот третьего то ли Васька, то ли Вадька…. Ванька? Сам не помнил. Зачал в пьяном угаре.
Так что, где сейчас Валера, было уравнением с одним большим неизвестным.
Где угодно. Это же Валера!
Вечером Людмила зашла к его маме, узнать, что стряслось.
А там стряслось! Можно сказать, невероятное дело произошло.
… Когда Валере было двенадцать, уехал его отец на шабашку.
И больше с тех пор его никто не видел.
Конечно, если бы жили Валерины родители душа в душу, матушка Ася Ивановна непременно бы подала в розыск. Но, муж настолько вытрепал Асе все нервы, что когда он исчез, она перекрестилась и забыла.
... Сидят вечером мать с Валерой, ужинают картошкой в мундирах, с селёдкой в пряностях.
И раздаётся звонок в дверь.
– Кто там, маман? – спросил тридцатишестилетний Валера, занюхивая стопарик картофельной кожурой.
– Никого не ждем, вроде... – тоже крякнула маман.
Открывают они дверь, а там он!
Валерин папаша!
Через двадцать четыре года явился, весь облезлый и больной!
Радушной встречи отца и сына не произошло.
– Чё надо? – перекрыл вход в квартиру Валера. – Иди дальше шабашки бей.
– Тихо, тихо. По делу я, – возразил папаша и просочился боком.
– Какие у нас дела? Ты всё уже сделал. Вали, откудова явился.
Скиталец помыл руки и присел на табуретку.
– Накормите?
Ася молча положила перед ним две картофелины.
Она была напряжена.
Женщина хорошо знала мужа. Он тут не от скуки, а имеет какой-то интерес. Корысть.
За столом было тихо.
Клокотали только лёгкие старого курильщика, пока он очищал картофелину от мундира. Тату развратной девицы на морщинистой руке жило своей жизнью.
– Чё приперся? – нарушил молчание сын.
– Я старый и больной.
– И?
– Ты мой сын, я твой отец. И теперь ты должен меня обеспечить.
На это заявление Валера непроизвольно сжал вилку в руке:
– А вилкой в глаз не обеспечить?
Папаше долго думать не пришлось.
Под душераздирающие крики матери, схватил он со стола нож, и пырнул Валеру в живот…
**************************************
…От таких новостей мы с Таней взвизгнули! Страшно стало за Валеру! Но, по тону заведующей мы догадывались, что он живой.
– Живой ведь? – пытали мы Людмилу.
– Да живой, живой, увернулся. Но! Он его всё равно ткнул.... Валера в больнице лежит.
– А папаша?
– Ася Ивановна вызвала милицию и сдала муженька туда, откуда он всего лишь месяц назад вышел…. Валере наложили швы.
– Вот это встретился Валера с отцом, называется, – недоумевали мы. – Как так можно жить?
В голове не укладывалось!
Всю эту историю внимательно слушал в сторонке снабженец Александр.
И сообщил Людмиле:
– Я тут сказать хотел. Меня Вячеслав попросил пока грузчиком побыть, за Валеру.
– А ты будешь успевать и закупаться и выгружать?
– Ну как-то же я дома справляюсь. У меня жена умерла в прошлом году. Я один двух пацанов воспитываю... – вдруг откровенно сообщил он.
Это был день открытий.
Александр ранее не рассказывал о своей семейной трагедии!
– А у меня тоже мужа нет, – не стала поддерживать унылые разговоры Людмила. – Светку одна тяну. И что ж теперь, повеситься? Радоваться надо, что мы в магазине работаем. На продуктах! У святого человека, Вячеслава, который сам крутится и нам хлебушка дает. А так бы мы все ноги протянули!
Мы с ней согласились. Несмотря на трудности, находились мы не в самом худшем положении, учитывая, что на дворе стоял непростой 1994 год...
… Через три недели Валера вышел на работу. Бледный, похудевший, в тугой повязке.
Он толком в больнице не полежал, не окреп. Деньги были нужны. Но он в этом не признавался.
– Кормят фуфлом, на. Компот из конфет "Морские камушки" дают. Последние лапы протянешь...
Мы не давали Валере таскать ящики, боялись, что разойдутся швы. Грузили, что могли, сами.
После происшествия всё в магазине как-то разладилось, словно была запущена программа уничтожения.
На Валерином лице поселилась печаль. Он даже не подкалывал Людмилу.
Она нервничала и молчала.
Потом призналась: Вячеслав близок к банкротству и будет закрывать одну из своих точек. Какую – пока не известно...
*********************************
Выбор пал на наш магазин, как наименее проходимый.
….Мы, печальные, прощались на крыльце в последний рабочий день.
Желали друг другу добра, здоровья, улучшения жизни. Обнимались.
Валера нам с Таней сказал:
"Клёвые вы девчонки. Будет у вас всё хорошо".
Разошлись мы в разные стороны, и больше никогда не встречались.
Было у нас с Таней в жизни всякое, но, в целом, Валера оказался прав.
Все у нас сложилось хорошо!
Кстати, у Тани сегодня день рождения, 6 июня.
Посвещу-ка я этот рассказ ей. Ведь с тех под прошло ровно 30 лет.
***********************************
Друзья, спасибо за то, что Вы со мной. Кто не успел подписаться, приглашаю Вас на канал "Всякие россказни".
Пишите отзывы, ставьте лайки!
У нас тут душевно.
С теплом, Ольга.
