Глава 1.
«Что будет с нами?» —
вздыхают каждодневно в своих сердцах те,
что уехали далеко от Фив…
Слаще хлеб того, кто находится там,
чем (целое) озеро гусиного жира.
Слаще вода ее, чем мед:
тот, кто выпьет, становится пьяным.
О, взгляни на тех, кто живет в Фивах!
Им небо вдвое продлевает дыхание.
Сезон Шему (Сбор урожая). Четвертый месяц. Месяц 16-й день. (*В наши дни 1 июля)
Я расскажу вам о моей родине. Спроси любого от Северных границ Куша до Царства Нахарин, все знают о Великом городе. О Городе, где живут счастливые люди. О Городе, где правят боги. С неба смотрит на Город богиня Нут, с востока приходит в Город, обжигающий благодатью бог Ра, с Запада хранит Город покровительница гробниц Меритсегер, с Юга на Север гонит сквозь Город воды Реки бог разлива Хапи. Притаился под водой бог-крокодил Себек. Дарит Городу любовь и процветание богиня Хатхор. Для нее горожане поют и танцуют, ее храмы и стелы всегда украшены лучшими цветами и политы свежайшим молоком. На страже здоровья горожан покровительница врачевания львиноголовая богиня Сехмет. Золотыми крыльями укрывает каждого ребенка заботливая богиня Изида. Души умерших встречает на границе миров шакалоголовый красавец Инпу. В ином мире правит Осар - великий бог победивший смерть. На небесном престоле правит верховный бог, покровитель Города Амон-Ра. А на земном троне восседает его сын, великий царь страны Хемит Небмаатра Амонхотеп. Под ногами его девять луков - земли, которые победили его предки и которые он держит в железном кулаке. За троном его распростер крылья хранитель царской власти бог Гор – золотой сокол. Пока боги хранят земного правителя, а он чтит богов, и в Городе, и в огромной стране от северных границ Куша до Западного Нахарина царит мир и покой. И правит богиня Маат, и почитается истинный порядок.
С высоты огромной горы, которую местные жители называют Вершиной Запада видна вся столица великой страны Хемит. Чаще всего ее называют просто Город. Потому что она такая одна. Город в Хемит – это женщина, родина, мать. Иногда ее называют Южным Городом. Для приезжих она Уадж. А для местных она Город. Единственный город в этом мире. Город раскинулась на обоих берегах Реки. У Реки тоже нет названия. Потому что она одна на весь мир. Другой Реки люди не знают. А потому нет смысла давать ей какое-то название. Великий Город на берегах Великой реки. Маленький сокол видит Город с высоты Вершины Запада. Перед ним краски и шум жизни, позади него песок и безмолвие смерти. Перед вершиной Запада Город, позади нее пустыня и кладбище.
Иногда мне снилось, что я сокол. Что я сижу на высокой Вершине Запада и, склонив головку набок, разглядываю свои владения. Прямыми линиями размечен разно-зеленый ковер полей и огородов. Огромные прямоугольники храмов, взметнулись в небо искрами золоченых обелисков, строго очерчены поместья благородных горожан. Внутри усадеб видны аккуратные водоемы. Где-то круглые, где-то овальные, где-то прямоугольные. В Хемит любят строгие формы. Те, кто может себе их позволить. Словно стрелами пронизано тело города белыми дорогами. От храма к храму, от дворца к дворцу. А вокруг великолепных поместий и величественных храмов как соты сгрудились домики обычных горожан – служащих, ремесленников и низших военных чинов. Все вперемешку. Никакой структуры, словно это и не столица страны Хемит, земли, где особенно почитается точность и планировка, а какое-нибудь азиатское захолустье, навроде Иерусалима. Но что поделаешь, земли в Городе мало, а желающих жить рядом с богами все больше и больше. Вот и приходится им ютиться, пренебрегая порядком, принятым в стране задолго до их рождения.
Вот сокол моргает и срывается вниз, навстречу Городу. Он проносится над величественным заупокойным храмом Джесер Джесеру (*Священнейшее из священных, ныне известный как заупокойный храм царицы Хатшапсут), сто двадцать пять лет назад его построила царь-женщина Хатшапсут. Здесь уже начали подготовку к предстоящему празднику Ренепет: пора освежить настенные росписи и скульптуры, очистить белые камни длинной аллеи от бурых наносов предыдущего разлива Реки и пустынного ветра. Начальник работ, маленький плотный человечек в неопрятном, всклокоченном парике и несвежей набедренной повязке с откровенно сальным передником нелепо размахивает руками.
- Где этот лентяй Хаи?! Я ему покажу, как прятаться от работы! Чтоб его демон утащил вперед ногами прямо в Дуат! Что за день! Одни нервы, а не работа!
Сокол стремительно проносится мимо разъяренного начальника работ. У него зрение намного лучше, чем у этого потного господина. Он видит, что парень растянулся на берегу небольшого прудика, в тени ивы и не собирается омрачать свой век таким презренным занятием, как оттирание плит от жирного бурого налета. На его приятном круглом лице довольная улыбка. Он закрыл глаза, вознамерившись вздремнуть после обеда. Хотя, возможно, это не самый умный поступок в его жизни, поскольку начальник, уже покончил с проклятиями. Вооружившись длинной и, по виду, твердой палкой, он направился прямо к зеленым зарослям. Наверное, не в первый раз он теряет своего нерадивого работника в тени соблазнительной ивы.
Теперь сокол поворачивает на север, и несется вдоль Западного берега Реки, над полями и огородами, над лачугами рабов и небольшими поместьями небогатых горожан. На его пути встает стена храма Миллионов лет Великого царя Менхеперура. Правители моей страны строят себе заупокойные храмы еще при жизни. Это дом поклонения царю. Как сыну бога на земле и как заступнику за всех живых в Дуате. Царь Менхеперура отыскал и отвоевал у песков пустыни огромную статую Пер-Хевер на кладбище царей города Инеб-Хендж и нарек его Хорем-Акхет (*"Гор на горизонте").
А еще Менхеперура приказал возвести вокруг Пер-Хевер тройную стену, чтобы навсегда оградить великую статую от песков пустыни. На аллее ведущей к его заупокойному храму очень много небольших с крупную собаку скульптур Хевер. Разумеется, все они с лицами самого Менхеперура. Они поставлены в память об этом замечательном событии сыном Менхеперура, ныне правящим царем Небмаатра. Хотя он и почитается современниками как сын самого Амона-Ра, а вовсе не земного правителя Менхеперура. Но это уже частности. Кто на них обращает внимание в просвещённый-то век!
С двух сторон от массивных в три человеческих роста дверей храма, оббитых золотом и инкрустированных бирюзой, посажены две статуи бывшего царя по десять локтей каждая. Печально, но краска на статуях кое-где облупилась, а позолота кусками слетела, обнажив серо-желтый камень. Да и двери, если присмотреться, все в щербатых шрамах от вынутых драгоценностей. На высоких мачтах, кое-где еще сохранивших золотую оббивку развиваются потускневшие от солнца разноцветные ленты. На пилонах и стенах храма полустертые картины военных побед Менхеперура. Вообще-то в реальной жизни их было не так уж и много, так что художникам пришлось проявить изрядную смекалку, чтобы, изобразить одно и то же событие многократно, а писцам придумать такие замысловатые тексты под каждой картинкой, что даже ныне живущие участники событий не совсем понимают, о чем, собственно, идет речь. Но неизменно преисполняются гордости за свое столь впечатляющее прошлое. Сейчас двери храма закрыты от полуденного зноя. Внутри тихо, сумрачно и даже немного прохладно. Сокол влетает в огромный зал, пронизанный тяжелыми колоннами и легкими солнечными лучами, проникающими через решетки верхних окон. Тонкие желтые нити выхватывают из сумрака позолоту и части раскрашенных барельефов. Сокол садится на плечо одной из массивных статуй, стоящих по периметру зала. Если бы он умел читать, он бы с удивлением узнал, что сидит на плече великого Небмаатра, сына Менхеперура. Но почему статуи живого сына в большом количестве присутствуют в заупокойном храме его отца, никто не в состоянии объяснить. Может просто потому, что красоты должно быть много. Статуи нынешнего правителя действительно изображают очень красивого мужчину – высоко атлета с приятными чертами лица. Видно, что человек добрый. И улыбается так искренне. Одним словом бог.
- Владыка, к сожалению, ревизия доходов и расходов храма только подтвердила ваши печальные опасения. Мы закрываем этот год в убытке. Причем немалом. Вряд ли будущий урожай и сборы покроют недостачу.
Сокол смотрит вниз. У статуи на низенькой скамье сидят двое жрецов. Один с внушительным свитком гораздо моложе второго, облаченного кроме всего прочего в шкуру леопарда. Впрочем, шкура ненастоящая, это раскрашенный под леопарда кусок льняного полотна. И все-таки он верховный жрец заупокойного храма царя Менхеперура. Голос его тверд, как и воля. Он не умеет сдаваться.
- Что ж, Онахту, настали времена перемен. Да будет мне Великий Амон-Ра свидетелем, я говорил о проблемах храма с верховным жрецом Ипет Сут владыкой Ананом. Но помощи от властей ждать не стоит. Теперь, когда рядом с нами воздвигли храм миллионов лет самого великого царя Небмаатра, да будет он жив, здрав и невредим, никто в верхах больше не заинтересован в поминовении царя Менхеперура. Как это ни печально. И Анан дал мне это понять очень красноречиво. Он отвернулся, не дослушав.
- И что же нам теперь делать? Закрыть храм?
- Ни в коем случае, Онахту! Как ты мог такое подумать! Мы должны сохранить имя великого Менхеперура, да живет он в вечности и бесконечности, чего бы нам это не стоило. Мы жрецы его заупокойного храма, и больше его Ка не на кого рассчитывать. Связь народа земли Хемит с его великим правителем на наших плечах!
- Так-то оно так, - вздохнул более молодой Онахту, - Только что же мы можем сделать? Средств на поддержание храма в следующем году нет. И взяться им неоткуда. К нам и так мало кто заходит, а теперь, когда мы разорены…
- А наши славные ветераны?! – верховный жрец ударил себя ладонями по коленям, - Онахту, только у нас есть ветераны. Многие из бывших вояк, которые сражались в войске Менхеперура все еще живы, сильны и занимают внушительные должности. Конечно, нельзя вот так запросто попросить их о помощи. Никто не подает достаточно в протянутую руку. Мы должны придумать, как их заинтересовать, сделать для них храм своим святилищем.
- И как?! – молодой Онахту хлопнул на верховного жреца большими доверчивыми глазами.
Тот вздохнул.
- Что же вас молодежь всему учить-то нужно… Подумай сердцем своим Онахту. Разве были достойные военные походы при нынешнем царе Небмаатра, да будет он жив, здрав и невредим?
Онахту тут же отрицательно помотал головой. Последние тридцать лет выдались на редкость мирными. Все об этом знают. Северо-восточные и Южные соседи прекрасно усвоили уроки, преподанные им предыдущими царями и больше не помышляют о непослушании. Им так хорошо объяснили, как следует почитать царей-завоевателей Менхеперра Небхепеш (*Тутмос 3 )и сын его Аахеперура (*Аменхотеп 2), что вот уже сорок лет они даже не пытаются выказать недовольство. Надо сказать, что даже военные кампании Менхеперура были исключительно номинальными акциями. Но они все-таки были. И до сих пор живы участники этих военных походов.
Верховный жрец сделал внушительную паузу, а потом продолжил:
– Вот видишь, а при Менхеперура было два военных похода. И мы знаем о славных победах наших войск.
- Да какие там победы… - попытался противоречить молодой жрец. Но старший тут же обдал его гневным взором:
- Мал еще судить! Люди, которые сражались под штандартами нашего великого царя Менхеперура, многих миллионов лет ему в вечности и бесконечности, не должны быть забыты. Это сила нашего храма и его опора. Негоже ею пренебрегать. Создадим клуб ветеранов. Пусть приходят, вспоминают. Люди любят поговорить о своем славном прошлом. А еще… В этом году надо организовать фестиваль и шествие ветеранов. Надо поднять боевой дух народа, и центром этого патриотического движения должен стать наш храм!
- Наш храм?! – у младшего жреца перехватило дыхание, - А что скажет на это верховный жрец Анан?
Сокол срывается с позолоченного плеча статуи и, вылетев на свободу, уносится прочь от проблем храма полузабытого царя.
Он летит над тенистым парком с прудом, засаженным по берегу голубыми лилиями и тростником. Чуть поодаль в глубине сада виднеются белые стены большого дома. Это поместье одного из жрецов нового храма, несколько лет назад торжественно открытого самим царем Небмаатра. По глади пруда скользит небольшая лодочка с позолоченными бочками. В лодке парень и девушка. Она играет на лютне, а он поет удивительно низким для такого молодого человека бархатным голосом.
Сестра — на другом берегу.
Преграждая дорогу любви,
Протекает река между нами.
На припеке лежит крокодил.
Вброд я иду по волнам,
Пересекая теченье.
Храбрости сердце полно.
Тверди подобна река.
Любовь укрепляет меня…
И переборы лютни, и слова, пропетые чудесным голосом, еще клубятся над гладью озера. А сокол летит дальше.
Под крыльями его тянется прямой канал, такой широкий, что в нем свободно разойдутся две грузовые ладьи. Канал соединяет Реку и большое озеро, безупречной прямоугольной формы. А за озером высится невероятный по величине храм. Храм поклонения действующему правителю. Сокол пролетает огромный обелиск, на котором высечен и оббит золотом каждый знак его длинного тронного имени: «Мощный бык, воссиявший в истине, Утверждающий законы, умиротворяющий обе Земли, Великий отвагой, повергающий азиатов, Небмаатра, Аменхотеп».
Сокол летит вдоль аллеи со статуями хевер: у них львиные тела и золотые бычьи головы. Впереди первые южные ворота в высоком заборе, на котором художник и песец велеречиво рассказали о том, как велик царь Небмаатра, как много он сделал для страны, как любит его отец – бог Амон-Ра, и как он почитает своего небесного родителя. Все от рождения царя до сегодняшнего дня высечено на длинном и высоком заборе. Говорят, не только паломники со всех концов страны, но и жители Города все еще приходят полюбоваться на выросшее три года назад на Западном берегу чудо. Погулять вокруг стен и поглазеть на красочные картинки. Вот царь еще младенец сидит на коленях отца – верховного бога Города Амон-Ра. Это значит, отец признал сына. Вот маленький Небмаатра, тогда еще просто Аменхотеп стоит на двух крокодилах и сжимает в руках змей. Потому что уже в детстве он, подобно великому предку своему Гору, сыну Осара, повелевал самыми страшными существами на земле. Вот он убивает 30 львов за раз. А вот мчится на золотой колеснице в пылу боя. И так далее, и так далее. Рассматривать картинки можно несколько дней к ряду. Было бы время. У сокола его нет. Он перелетает забор возле первых золотых ворот. Минуя две огромные статуи царя. Каждая в 12 рослых мужчин высотой. И это они еще сидят! Открою вам секрет, под каждой статуей в моей стране маги прячут специальную табличку, на которой начертано ее имя. Знать истинное имя, значит повелевать. Это одна из основ нашей магии. Назвав статую правильным именем, можно ее оживить. И заставить делать, что пожелаешь. В моей стране все огромные статуи имеют тайные, начертанные на табличках и хорошо спрятанные имена. В нужный час маги смогут их оживить и заставить сражаться на стороне царя. Или помогать в строительстве храмов, где нужно передвигать тяжелые камни, неподвластные даже армии людей.
Сокол пролетает мимо статуй, взымает вверх, несется в просвет, сквозь высокие мачты с золотыми навершиями, и едва не запутывается в длинных разноцветных лентах, развевающихся над стеной. За первыми воротами Сокол попадает в огромный двор со статуями и колоннами. Из него ведут еще одни ворота, а потом еще одни. Аллея золоторогих хевер продолжается и продолжается. А сам храм настолько далеко, что кажется игрушечным. Сокол садится на золотой солнечный диск над огромной статуей львиноголовой богини Сехмет. Не такой большой как статуи царя у ворот, но тоже весьма внушительной в сравнении с обыкновенным человеком, а тем более с маленьким соколом. Таких статуй во дворах храма великое множество. Шесть лет назад, как раз когда храм был построен наполовину, вместе с торговцами в Город пришла страшная болезнь, унесшая жизни больше половины населения. В Городе не осталось ни одной семьи, которая бы не оплакала утрату любимого родственника. Врачи не смогли справиться с эпидемией, маги оказались бессильными, и тогда жрецы обратились к богам. С помощью всевозможных оракулов и гаданий они выяснили, что изгнать болезнь может только та, кто ею повелевает – богиня Сехмет. Необходимо уговорить эту львиноголовую даму со сложным характером сменить гнев на милость и спасти людей. Трудная задача, учитывая тот факт, что ее основным желанием всегда было как раз обратное. Однако выход нашли. Царю посоветовали поставить Сехмет великолепную статую, умаслив ее сердце сладкими комплиментами. Мудрый Небмаатра так и поступил. Он заказал статую и повелел выбить на ее постаменте самые прекрасные слова, которые размягчили бы суровое сердце богини. И чудо, после установки статуи в храме, который царь строил в честь себя, болезнь отступила от дворца. Царская семья и многочисленный двор вздохнули с облегчением, однако останавливаться было нельзя. Так появилась вторая, третья, десятая, семидесятая, сто тридцать пятая статуя. Пока болезнь не покинула пределы страны. Но царь принял решение не прекращать задабривать богиню Сехмет. Время от времени он заказывает следующую статую, и требует, чтобы надписи на ее постаменте были изысканнее предыдущих. На всякий случай. Чтобы страшная болезнь не вернулась. И да, у всех них есть прикопанные таблички с именами. Надо ли говорить, что при храме процветает художественная мастерская, которая специализируется на изготовлении статуй львиноголовой богини. Только вот среди авторов текстов там большая текучка. Говорят, быстро выгорают.
Сокол склоняет головку. Он видит приближающихся жрецов. Их двое, как и в предыдущем храме. Но выглядят они иначе, чем служители храма Миллионов лет предыдущего правителя Менхеперура. Белизна их накидок слепит глаза, позвякивают золотые браслеты на лодыжках и запястьях, в ушах массивные серьги, на головах короткие, но пышные парики из причудливо переплетенных тонких косичек. У каждого в руке по длинному посоху с золотым навершием.
- Я скажу тебе, благочестивый Неферхотеб, - вкрадчиво говорит один, обмахиваясь опахалом из белых страусиных перьев, снятых с церемониального шеста, - О пророчестве этом следует немедленно доложить верховному жрецу в великий храм Ипет Сут.
- Ага, конечно, - отвечает второй и ухмыляется так, что первому должно быть понятно, насколько низко ценит собеседник его умение устроиться в жизни, - Наследного принца попытаются убить. Так себе предсказание в канун праздника Ренепет.
- Нам важно защитить семью царя, да будет он жив, здрав и невредим, - первый энергично обмахивается перьями.
- Что я дурак, поднимать такую шумиху сейчас! – возмущается второй, - Тебе-то что, а меня ведь заставят проверять и перепроверять. И все свободные дни под хвост пустынной собаке? Нет уж спасибо. У меня на праздники свои планы. Ты слышал, что Хенут, вдова благочестивого Амонемуна снова ищет мужа? А там такое состояние…
- Но как же принц? – страусиные перья замерли в ожидании.
- Ой, да разберутся они без меня! Как-нибудь, - фыркнул более легкомысленный собеседник , - Можно подумать впервые птичьи потроха предсказывают принцу смерть. Он вообще-то военный человек. Опасность – его второе имя. А если ты донесешь на меня, так и знай, я буду все отрицать. И выставлю тебя не только паникером, но и нарушителем спокойствия!
Соколу не нравится, что в этом храме гадают на птичьих потрохах. Он срывается с оббитого золотом солнечного диска над львиной головой Сехмет и взмывает в голубое небо. Туда, где его не достанут благочестивые руки жрецов.
И летит дальше, на Север по течению Реки. Тут, у широкой пристани начинается великолепная набережная. Сюда каждый день причаливают сотни лодок и лодочек, доставляющих горожан с восточного берега на западный. Это торговцы, ремесленники, служащие, паломники и, конечно, студенты. Молодежи тут много. При каждом, даже заурядном храме есть средние, а то и высшие школы. Тут обучаются будущие врачи, архитекторы, судьи и всевозможные чиновники. На западном берегу особняком стоит школа Супруги бога – это женское учебное заведение, что-то вроде института благородных девиц. Отправить сюда дочь – мечта всех более-менее имущих горожан. Потому что диплом школы – это путевка в жизнь. Выпускницы Супруги Бога могут сделать блестящую карьеру при храмах и даже при дворе царя. Одним словом, если у девушки есть ум, красота или какой-нибудь талант, она непременно добьется успеха. В школе учат письму, начаткам наук, танцам, пению, светскому этикету и даже магии. Как правило, выпускницы удачно выходят замуж. Конечно, бывают и исключения. Из кокетливых девчонок время от времени получаются хорошие врачи, талантливые художницы и писательницы. Но эти случаи крайне редки и не влияют на общую успешную статистику учебного заведения. В основном выпускницы школы ориентированы на крепкий брак с достойным мужчиной. Надо ли говорить, что достоинство жениха в этом учебном заведении оценивается по размеру его состояния.