В XVII веке в российскую столицу переехали мастера, которые принесли новые идеи в искусство и архитектуру
Белорусы открыли Москве «павлинье око»
В 1654 году русский царь Алексей Михайлович (отец Петра Первого) решается на поход на Речь Посполитую. Располагалось государство, сформировавшееся ещё век назад, на территории современных Польши, Украины, Литвы и Беларуси. Военная кампания была освободительной: за возвращение утерянных в Смутное время территорий, а также за контроль над западнорусскими землями (ныне территории Беларуси и Украины), утраченными в XIV–XV веках.
Поход увенчался победой: по его итогам домой вернулся Смоленск и множество других русских территорий.
И уже в 1654–1655 годах с земель нынешней Беларуси в Россию перебираются тамошние жители (историки утверждают: переселялись тысячами). Большая часть селится рядом с Москвой и в ней самой.
Ценинник – это от слова «ценный»?
Но поскольку пришли эти люди из другого государства, их в ту пору считали иноземцами и селили отдельно, на новом месте. Так в Москве появляется Мещанская слобода: слово «мещане» употребляли в отношении белорусов, у которых город назывался «место». Потом – Гончарная (в честь неё до сих пор носит своё название улица в центре Москвы). Тут обосновались, само собой, гончары, а также кирпичники и... ценинники.
В словаре Даля позже появится определение слова «ценинники» – мол, это от понятия «ценный». На самом деле слово происходит от названия ценинных изразцов, в глазурь которых добавляли олово – по-немецки zinn.
Впрочем, они действительно ценные, эти изразцы. И потому, что невероятно красивые, радугой переливаются на солнце. И потому, что в России тогда таких не делали. Ценинные были многоцветными и быстро стали цениться выше известных до сих пор в России зеленоватых муравленых, в глазурь которых добавлялся свинец.
Искусством творить такой вот чудо-кафель владел приехавший из белорусского Мстиславля сирота Степан Иванов.
– Полубес его звали в народе, – объясняют священники на экскурсиях в Новоиерусалимском монастыре под Москвой.
– Почему же Полубес?!
– Говорят, такое прозвище Степану дали, потому что никто не мог понять, как ему удаётся сотворить такую красоту, – экскурсоводы показывают на изразцы в стене величавого Воскресенского храма.
Ай да Полубес!
Новоиерусалимский монастырь под Москвой обязан своим появлением Патриарху Никону. Мысль священнослужителя была проста: всем хочется побывать хоть раз в святых палестинских местах, где хранится Гроб Господень. Но ведь не все могут одолеть такой путь. Поэтому в 1656 году затеял Патриарх строить подобие Иерусалима в 40 километрах от Москвы. По этому поводу даже изгиб реки Истры, ландшафт вокруг которой напоминал святые палестинские места, переименовал в Иордань. Красоту хотел тут райскую, но кто её создаст?
Молва донесла про удивительного мастера-белоруса Степана Иванова, которого привёз из Речи Посполитой царский воевода Алексей Трубецкой, только что взявший штурмом Мсти-славль. Мол, этот Степан так чудно изображает на своих изразцах райских птиц, что лучше вариант и найти невозможно.
Позвал. Познакомились. И Степан остался работать на благо будущей обители. Вообще, Полубес и его помощники – тоже белорусы – украсили десятками тысяч изразцов весь шатёр Воскресенского храма (высотой с шестиэтажку, по нашим меркам). Как пишут историки, это был прорыв в архитектуре – и русские зодчие немедленно взяли на вооружение украшение зданий многоцветными изразцами. Увы, фашисты разбомбили эту красоту. Уцелели некоторые экземпляры (а в целом сооружение, которым мы любуемся сегодня, – результат восстановительных работ после войны).
…Когда Никон попадёт в опалу и строительство Новоиерусалимского монастыря приостановится, Степана Иванова-Полубеса заберут в московскую Оружейную палату, в которой к тому времени уже трудились многие его земляки – мастера резных дел: Герасим Окулов из Дубровны, Осип Андреев из Вильно, Яков Иванов из Витебска. Степан сделает несколько печных плиток («кафлей») и передаст в подарок царю Алексею Михайловичу.
– Ай да Полубес, ай да сукин сын! – наверняка воскликнул царь и велел Степану украсить очень важный для Романовых храм Григория Неокесарийского (на Большой Полянке).
Летопись передаёт то решение:
«1668 года октября в 24 день, по указу великого государя подряжены ценинных дел мастера Степашко Иванов с товарищи к церковному строению церкви Григория Неокесарийского сделать две тысячи образцов (изразцов) разных поясовых ценинных в длину осми вершков и больше и меньше, а поперек семи вершков... А дать им от ста образцов по десяти рублёв и наперёд сто рублёв».
Тут-то москвичи впервые увидели во внешнем убранстве церкви орнамент так называемого павлиньего ока.
Чудом сохранённый храм
Единственный в Москве храм в честь Григория Неокесарийского (богослов, живший в III веке н.э.) появился так. В 1445 году прадед Ивана Грозного Василий II возвращался из татарского плена. Тогда он дал себе обет – построить церковь в том месте, откуда первый раз увидит Кремль, и в честь того святого, память которого будут праздновать в этот день. И вот он, родной Кремль! А какая у нас дата? День памяти Григория Неокесарийского. Значит, быть тут храму в его честь.
С тех пор церковь, конечно, обновлялась, а Степан-Полубес украсил её, превратив в райскую сказку. Или сказочный рай. Поэт Андрей Вознесенский писал: «Названье «Неокесарийский» Гончар по кличке Полубес прочёл как «Неба косари мы…»
Все, кто бывает на Большой Полянке, всякий раз застывают от изумления перед этой красотой. И даже не догадываются, что её могло бы не быть: в 1930-м по Большой Полянке решил прогуляться кто-то из чиновников Моссовета и вдруг обнаружил, что колокольня нагло выступила на тротуар – мешает пешеходам! За такую же «провинность» поплатились своим существованием многие московские храмы, но этот спасли, придумав оригинальный выход: в колокольне пробили сквозной проход.
Фон для «гардемаринов» и «Ломоносова»
Похожая в своей сказочности на храм Григория Неокесарийского церковь встречает нас недалеко от знаменитого Театра на Таганке. Это храм Успения в Гончарах, к которому тоже приложил руки Полубес. Тут сохранилось панно с одним из излюбленных сюжетов мастера – изображение четырёх евангелистов.
Неподалёку у Степана была мастерская, в которой готовились его знаменитые изразцы. Вскоре они украсят и столичное Крутицкое подворье: вместе с другим белорусом, Игнатом Максимовым из Косыпи, Степан будет украшать ими так называемый Крутицкий теремок. Кто был в Крутицах, помнит: двухэтажный домик сверху донизу будто покрыт ковром с причудливыми узорами. И даже излюбленный белорусский узор на колоннах, что подпирают оконные наличники, – виноградная лоза – это не резь, а всё те же играющие на солнце сказочноцветные изразцы.
Не один фильм снят на его фоне: и «Михайло Ломоносов», и «Гардемарины, вперёд!», и «Тайны дворцовых переворотов», и великолепный сериал «Раскол» про противостояние Патриарха Никона и протопопа Аввакума… Кстати, в подземелье Крутицкого подворья на самом деле содержали когда-то непокорного Аввакума, который ни в какую не хотел креститься тремя перстами.
Виноградная лоза для Новодевичьего
…В это время в Новодевичьем монастыре в Москве ловко работает резец: белорусские мастера «выращивают» на деревянном иконостасе характерную для их творчества виноградную лозу. Искусствоведы говорят: именно белорусы обладали искусством творить объёмные резные штуковины – то ли инструменты у них были такие продвинутые, то ли опыт общения с западными мастерами дал себя знать. А недавно переехавшие в Новодевичий насельницы из Кутеинского монастыря в Орше радуются не нарадуются. Совсем недавно их позвал сюда Патриарх Никон. Он вообще привечал всех православных, которые жили на территории Речи Посполитой.
Виноградная лоза, которой украсила иконостас бригада белорусских мастеров под руководством Клима Михайлова (она, кстати, работала и в Донском монастыре, и в Коломенском, и в Кремле), выбрана недаром. Это евангельский образ Христа, источника жизни для человека. Или вот такое ещё толкование: лоза – это Церковь, её члены – ветви. Или так: виноградные грозди, которые клюют птицы, – как бы символ причащения, жизни во Христе. А ещё виноградная лоза в Ветхом Завете – символ Земли обетованной, в Новом – рая. Наконец, кисть винограда, состоящая из множества ягод, символизирует крупинки знаний, которыми овладевает человек в жизни.
Не знаем, какой именно смысл вкладывали белорусские мастера, может, все сразу. Но эффект получился потрясающий: посмотрите сами, когда будте в Новодевичьем.
Всё будет
Тем временем Патриарха Никона реабилитировали: царь Алексей Михайлович разрешил ему вернуться к работе над Новым Иерусалимом.
– Степана мне пришлите! – велел Никон.
Иванов-Полубес тут же выехал из Москвы в монастырь. Именно он и закончит убранство Воскресенского храма, внутри которого будет и Гроб Господень, и «храмы Скорбного пути», которые символизируют земную жизнь Христа...
К тому времени у Степана будет множество учеников и последователей. С ним станет работать Пётр Заборский из Вильны – художник, который сотворил для монастыря целый иконостас. Патриарх Никон так полюбит Петра, что лично будет отпевать его в только что созданном Воскресенском соборе.
И даже напишет эпитафию: «Золотых, серебряных и медных, и ценинных дел, и всяких рукодельных хитростей изрядный изыскатель... потрудившийся здесь о украшении сея святыя церкви в ценинных и иных делах немалое время...» Никто из создателей собора больше не был удостоен такой чести.
А Полубес продолжит работать. Его находки-придумки войдут в моду и будут украшать храмы и дома знати по всей столице.
Ярко. Сказочно. Ну сами посмотрите.
Наталия АНДРЕАССЕН, Москва
Фото: Наталия АНДРЕАССЕН, Сергей ШАХИДЖАНЯН, wikimedia.org
© "Союзное государство", № 1, 2023
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите канал, подпишитесь и поставьте лайк!