Начало истории здесь:
Продолжение здесь:
- Ну и что вы думаете? – спросил Вепрев после ухода родственницы.
Белов пожал плечами. Что тут можно было думать, он решительно не понимал.
- А не могла эта Самойлова все-таки выздороветь? – не унимался капитан. – Может, вы родственников обнадежили, дали понять, что все будет хорошо? Вот они и подстраховались. Не надеясь на чудеса медицины.
- Зачем? Чтобы записки фронтового сапера получить? Это же не дневники Геббельса, какая в них ценность? Тем более, что никого я не обнадеживал. Я родственникам сразу дал понять, что надежд на выздоровление их бабушки мало.
- Тогда совсем ерунда получается, - сказал Вепрев обиженно. – Тогда не вижу я смысла бабку убивать. К чему такая спешка-то?
- Может, нужно было квартиру освободить поскорее? Это продать ее можно будет только через полгода, а сдавать, например, вполне можно и сейчас. Кто там при найме документы особенно проверяет? Или самим жить. Заселиться-то можно и не дожидаясь документов на квартиру.
В этот момент в кабинете раздалась залихватская казачья песня, исполняемая тонким «мультяшным» голоском. Вепрев схватился за карман и выудил оттуда двумя пальцами золотистую дамскую «трубу» - телефон Вероники Самойловой, забытый сегодня утром в больнице. Вызывающий абонент оказался настойчивым – песня пошла уже на третий круг. Доктор с капитаном вопросительно смотрели то друг на друга, то на пляшущий на столе телефон. Наконец Вепрев не выдержал и ткнул пальцем в кнопку вызова, словно назойливую муху придавил.
Динамик в телефоне-малютке оказался не по размерам мощный, голос дозвонившегося наконец абонента было слышно даже не прижимаясь к трубке ухом.
- Голубушка моя, ну разве так можно? – невидимый собеседник не дожидался ответа, торопился, захлебывался словами. – Я вам звоню, звоню, а вы не подходите. Так дела не делаются, дорогая моя. Покупатель мой завтра утром уезжает. Вы обещали, что передадите мне все еще позавчера, и пропали. Так у нас с вами…
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, на пороге показалась девушка лет двадцати пяти. Светловолосая, с мудреной какой-то стрижкой, больше похожей на веник из перьев, чем на волосы, в свободной футболке почти до колен и драных джинсах. На плече у нее висела большая холщовая сумка, по виду почти пустая. Доктор Белов узнал в ней ту родственницу старухи Самойловой, что не стала в пятницу заходить в кабинет, а капитан Вепрев – Веронику Самойлову, внучку убитой, аспирантку исторического факультета.
Капитан быстренько нажал на телефоне кнопку отбоя и заговорил преувеличенно приветливо, чтобы скрыть смущение:
- Здравствуйте, Вероника Аркадьевна! Проходите. За телефончиком своим пришли?
Девушка кивнула, подошла к столу, протянула руку за телефоном и замерла, глядя вопросительно на капитана.
- Берите, берите, - подбодрил ее Вепрев. – Как говорится, больше не теряйте.
Вероника взяла телефон и снова вопросительно посмотрела на капитана. Видимо, ждала разрешения идти, но Вепрев стал вдруг очень непонятливым, и отпускать посетительницу не спешил.
- А что вы такая грустная, Вероника Аркадьевна? Бабушку жалко.
- Жалко, - согласилась Ника и посмотрела на капитана внимательно, наклонив голову набок.
- А похоронами кто занимается, кстати? Тетушка ваша?
- Нет, тете Ане сейчас не до того. Похоронами я занимаюсь, а что?
- Да я просто сочувствие выразить, что вы! А чем же тетя Аня сейчас так занята, что маму хоронить ей некогда?
Вероника вдруг усмехнулась скептически и сказала, почти полностью копирую сюсюкающий тон капитана:
- У тети Ани дочка замуж собралась, беременная она. Только жених попался вредный, с тещей будущей жить не хочет. Своего жилья у него тоже нет. Вот тетя Аня и переживает сильно, что женишок в последний момент жениться раздумает, и останется ее Мариночка с пузом, а все наше благородное семейство – с несмываемым позором. А уговаривать капризного жениха ведь интереснее, чем бабушку хоронить? Вот все этим и занимаются, а похороны организовывать мне досталось. Я могу идти? А то у меня времени мало.
- Конечно идите! – спохватился Вепрев. – Не смею вас задерживать.
Когда Ника уже была в дверях, он добавил:
- Вам, кстати, звонили. Только не представились.
Вероника обернулась, внимательно посмотрела на капитана и молча вышла. Аккуратно прикрыла за собой дверь.
Капитан Вепрев, застывший с улыбкой малолетнего идиота на лице, вдруг разом переменился, вскочил порывисто и схватил трубку стоявшего на столе телефона.
- Серега, давай на выход бегом.
Сам он схватил со стула пиджак и, надевая на ходу, бросился к двери.
Озадаченный Белов кинулся следом, пока не понимая, зачем он это делает.
- А вы, доктор, куда собрались? – поинтересовался Вепрев уже на лестнице.
- Я с вами.
- Еще чего не хватало, - начал было капитан, но потом махнул рукой. – Да черт с тобой, езжай, - согласился он, переходя в азарте на «ты», - только в машине сидеть будешь, как приклеенный, понял?
Ни слова больше не говоря, Вепрев подбежал к стоявшей у входа машине, сел на водительское сиденье, вставил ключ. Белов понял, что особого приглашения не будет, и дернул на себя заднюю дверцу. С другой стороны в машину плюхнулся невысокий темноволосый паренек, по виду не старше Ники Самойловой.
- Куда едем? – осведомился он, преданно глядя на Вепрева.
- На задание, - отрезал тот, выруливая со двора отделения на оживленный проспект.
Там он отчаянно завертел головой и закричал радостно:
- Вот она, голубушка!
Белов глянул, куда показывал радостный капитан. По тротуару впереди, метрах в двадцати, шла Вероника Самойлова и разговаривала по телефону. Потом кивнула несколько раз, хотя собеседник ее видеть никак не мог, затолкала телефон в свою необъятную сумку и подняла руку, останавливая такси.
Вепрев тоже слегка притормозил, дождался, пока Нику подберет проезжающий частник, потом пристроился тому в хвост.
- Вы что же, за Вероникой следить собрались? – не понял Белов. – Я думал, вы теперь дочь подозревать будете. У нее же, оказывается, есть причина торопиться.
- Дочь от нас никуда не уйдет. И внучка-наследница тоже. А вот, кто такой нетерпеливый Веронике телефон обрывает, выяснить не помешает. Что-то мне подсказывает, что к нему она сейчас и едет.
Коренастый Серега сидел молча и ничего не спрашивал. Видно, привык уже к таким методам работы.
Вероника вышла из машины возле сквера Героев Революции, прошла немного и остановилась, оглядываясь по сторонам. Из-за газетного киоска вышел высокий, почти под два метра, пожилой мужчина, поманил ее рукой. Вместе они дошли до скамейки возле маленького фонтанчика, но садиться не стали. Из машины было видно, что мужчина что-то горячо говорит, наклоняясь к Нике, как к ребенку, а та слушает, задрав голову вверх, и иногда согласно кивает.
- Серега, сходи послушай, о чем говорят, - велел Вепрев, вглядываясь в эту нелепую парочку.
Серега направился в сторону фонтана, на ходу закуривая.
У капитана зазвонил мобильник. Он выслушал молча и повернулся к Белову.
- Цианид нашли в капсулах от Тадифена*. Все шесть штук, что в баночке оставались, начинили ядом. Чтобы уж наверняка. Кто именно лекарство бабке принес, не помните?
Белов откинулся на спинку сиденья, боясь поверить услышанному. Трогательная забота родственников об умирающей старухе оказалась на поверку лишь способом побыстрее от нее избавиться. Радикальным, надо заметить, способом.
- Какая разница, кто принес, - сказал он глухо. – Принесли его дней десять назад. Если бы там сразу яд был, то Самойлова давно бы умерла. Значит, капсулы подменили позже. Любой из посетителей это мог сделать, там все трое дежурили по очереди: и эта без пяти минут теща, и невеста-наследница, и вот эта вот Ника – любитель старых документов.
Белов с силой потер ладонями лицо, возвращаясь к реальности.
- Послушайте, мне кажется, мы зря за младшей Самойловой следим. Ей бабку убивать было не из-за чего. Сестра ее двоюродная отдельную жилплощадь получает, тетка дочь замуж выдает наконец-то. А Веронике какая выгода?
Младшая Самойлова тем временем достала из сумки картонную папку заметно больше стандартного размера. Держа ее в руках, раскрыла и повернула к долговязому. Тот протянул было руку к содержимому папки, но Ника решительно ее отвела и папку захлопнула. Серега, куривший на соседней скамейке с равнодушным видом, повернул голову и вытянул шею, пытаясь хоть что-то рассмотреть.
Ника с незнакомцем поговорили еще пару минут и разошлись в разные стороны. Картонную папку девушка унесла с собой.
Вепрев, ни слова не говоря, рванул из машины и быстрым шагом пошел за Вероникой. Серега глянул на него вопросительно, но капитан махнул рукой в сторону быстро удаляющегося незнакомца, и Серега побежал за ним.
Белов вышел из машины и в растерянности стоял, не понимая, что ему делать дальше, и главное, зачем он вообще ввязался в эту историю? Ему почему-то казалось, когда он напросился поехать с капитаном, что расследование убийства – мероприятие захватывающее и где-то даже таинственное. А на деле все обернулось сидением сначала в кабинете, потом в душной машине, а когда дошло до настоящей слежки, его просто забыли, как сумку в супермаркете.
Правда, толком обидеться он не успел. Очень скоро Вепрев вернулся, ведя под локоток Веронику. Когда они подошли ближе, стало ясно, что капитан не просто ведет девушку, но и крепко держит за руку повыше локтя.
Он втолкнул странно молчащую Веронику в салон, пристегнул наручниками к дверце.
- Садись, чего встал? – бросил он Белову, и, не дожидаясь, завел машину.
* * *
В кабинете, кроме капитана Вепрева, задержанной Вероники и до сих пор ничего не понимающего доктора Белова, оказалось еще двое: молодой парень, чем-то неуловимо похожий на молчаливого Серегу, и пожилой уютный дядечка с растрепанной буйной шевелюрой и носом-картошкой. Дядечка сразу заграбастал изъятую у Ники картонную папку и уединился с ней за угловым столом.
- Вероника Аркадьевна, а зачем вы сегодня приходили в больницу? Искали что-то в вещах покойной бабушки? Что? Ключи от квартиры вы забрали еще в пятницу, вам же туда нужно было попасть как можно скорее. А сегодня-то что вы искали?
Вероника молчала и смотрела поверх головы Вепрева на противоположную голую стену.
- Наверно, вот это? – Вепрев поставил на стол баночку из-под Тадифена…
Ника посмотрела на стол и, побледнев, молча перевела взгляд на окно.
- Что вы забрали из квартиры вашей бабушки, Вероника Аркадьевна? Неужели человеческая жизнь стоит каких-то старых исписанных листков?
- Это не просто листки, - подал голос лохматый дядечка. – Вы только посмотрите, что пыталась продать гражданка Самойлова.
На вытянутых руках он поднес к столу лист бумаги, бывшей когда-то синеватой, а теперь пожелтевшей от времени. Эксперт нес ее на вытянутых руках и дышать старался в сторону. На одной стороне листа был хорошо различим рисунок мужской головы, бритой наголо, с крупным носом и упрямо сжатым ртом. В ответ на вопросительные взгляды присутствующих он перевернул листок другой стороной, и Белов, приподнявшись со стула, разглядел полустершийся чернильный штамп Gemäldegalerie Alte Meister .
- Что это значит? – спросил он почему-то шепотом.
- Галерея старых мастеров, - тоже тихо ответил враз ставший серьезным эксперт. – Это официальное название. А мы привыкли называть ее Дрезденской картинной галереей.
* * *
Юрий Владимирович Белов сидел в ординаторской и слушал, как по стеклу барабанит пальцами дождь. О том, что время уже позднее, он не вспоминал. Вообще ни о чем не вспоминал и старался не думать. Просто тупо смотрел перед собой и словно ждал чего-то. Как будто не все еще было договорено, не поставлена какая-то точка…
Телефонный звонок разорвал вечернюю тишину и вывел его из непонятного оцепенения.
- Не ушел еще? – бодро поинтересовался на том конце линии капитан Вепрев. – Интересно, небось, за что внучка бабушку пришила? Ну слушай, не жалко. Папочка-то эта покруче всякой жилплощади будет. Дедушка-сапер, как видно, интересные подвалы разминировал. Там не только ложки да фарфор находили, но и картинки всякие. В картинках, правда, на первый взгляд, особой ценности не было. Зачем он эту папку прихватил, теперь не узнаешь. Вряд ли понимал, какое это сокровище. Ну а правнучка у него - девица образованная, начитанная – сразу сообразила, что этот штампик означает. Покупателя нашла, но не напрямую, а через посредника (тот самый долговязый, что ее торопил). Только покупатель ждать долго не хотел, да и в подлинности сомневался. Ника еще при жизни бабки сумела один листочек как-то вынести незаметно, а потом старуха что-то подозревать начала, и внучку на порог пускать перестала. А листочек тот тем временем проверили, убедились, что подлинный, предложили купить всю папку. Вот только ждать, пока старшая Самойлова помрет, покупатель не соглашался.
- А что за рисунки-то? – не выдержал Белов.
- Эксперты говорят, предположительно Дюрер. В Дрезденской галерее барахла не держали.
В дверь заглянула дежурная медсестра и сказала:
- Юрий Владимирович, Соколова из четвертой палаты умерла.
* * *
В среду, придя на работу, Белов обнаружил в ординаторской грустного капитана Вепрева.
- Что же у вас в больнице творится-то, - спросил тот страдальческим голосом. – Что это за мода такая – старух цианидом травить?
- Как? – Белов обессилено опустился на диван.
- Вот читай, - Вепрев протянул ему заключение патологоанатома. – При вскрытии гражданки Соколовой И. Е. семидесяти двух лет обнаружены следы цианистого калия в организме. У этой что за наследство? Фрагменты «Янтарной комнаты»?
- Нет у нее наследников, - растерянно ответил Белов. – Она одинокая, из дома престарелых к нам поступила…
* * *
Теть-Маша сидела на кухне в теплом байковом халате и шерстяных носках. Хоть и не поздняя осень еще, а все же на первом этаже прохладно по ночам. Вот и сейчас она сидела и чувствовала, как по ногам тянет сквозняком. Хорошо, что носки надела, а то так и простыть недолго. А в ее возрасте болеть нельзя. Тут любая болезнь может так скрутить, что мало не покажется. А за ней ухаживать некому, одна живет. Ладно сейчас одна, пока еще крепкая, работать может. А как совсем состарится, что с ней будет?
Попроситься, что ли, в дом престарелых? Все же какой-никакой, а уход. В больницу отвезут, если что, присмотрят. Вон как Соколова эта, что на днях померла. Одинокая совсем, и не навещал никто. А такая бабулька была душевная, не злая совсем. Так жалко ее было Теть-Маше. И главное, ведь не жаловалась никогда, ничего не просила, а наоборот, за любую малость благодарила так, будто ты ее озолотила. Теть-Маша, жалея ее, старалась почаще в палату заходить, помочь там чего, воды подать или постель поправить. Одинокая ведь совсем была старуха, как перст. Ради нее Теть-Маша и на воровство пошла. А как иначе назвать, воровство и есть. Когда родственники Самойлихины хватились своей баночки с пилюльками да еще и в милицию заявили, скопидомы, она, прежде чем отдавать, маленько пилюлек-то отсыпала для Соколовой. Ведь одинокая старуха, кто о ней позаботится? А болела она не меньше Самойлихи, только родни богатой у нее не было, чтобы лекарство импортное принести. Так что, и не грех это получается. Ведь не для себя она эти пилюльки взяла, а для больной старухи.
Может, ей это когда и зачтется.
*Лекарства "Тадифен" не существует. Название придумано автором. Любые лекарственные препараты должны приниматься только по назначению врача.
Другие рассказы можно прочитать здесь:
ПОДПИШИТЕСЬ на мой канал. Будет еще много интересных историй.