Всем привет!
Сегодня расскажу Вам еще одну историю из моей адвокатской практики – довольно драматическую.
Хотя начиналось все как обычно в подобных случаях, и данное дело поначалу ничем особенным не выделялось, а казалось вполне рядовым и даже банальным.
Но обо всем по порядку.
Был далекий теперь уже 2007 год. Ко мне – причем, от знакомых, то есть через «сарафанное радио» - пришла молодая женщина, будем называть её госпожа Р..
Госпожа Р., уроженка и жительница г. Москвы. Довольно видная 30-летняя женщина, без каких-либо внешних проблемных признаков. Ухоженная, макияж, прическа, каблуки, все дела. Нормальная речь, адекватное восприятие окружающей реальности – полный порядок, то есть.
Госпожа Р. на консультации рассказала, что в 2002 году она сочеталась браком с господином И., одногодкой с ней, прописала его к себе в квартиру на северо-востоке Москвы. Господин И., бывший военнослужащий, работал инкассатором в одном из московских банков.
В 2004 году в семье родился мальчик, несовершеннолетний Т..
К 2007 году брак дал трещину, с марта 2007 года госпожа Р. и господин И. разъехались, а в начале лета госпожа Р. пришла ко мне на консультацию, и мы с ней заключили соглашение на представление её интересов в суде.
Обычный банальный бракоразводный процесс – расторжение брака (в судебном порядке – потому что несовершеннолетний ребенок), определение места жительства ребенка с матерью, взыскание с господина И. алиментов в процентах, в размере ¼ от всех доходов.
Все как обычно. При этом на консультации – так и бывает в бракоразводных делах – госпожа Р. о причинах распада семьи и развода особенно не распространялась. Это нормальное поведение для разводящихся, и действительно – с точки зрения Закона – причины развода правового значения не имеют.
При этом на консультации госпожа Р. отметила – по своей инициативе – что в период брака с господином И. у нее, по её собственному выражению, «были некоторые проблемы с алкоголем», но они якобы не носили системного характера, были связаны со стрессом от того, что в семье «не ладится», и она их благополучно преодолела.
Я на тот момент воспринял это даже с некоторым скепсисом и подумал, не преувеличивает ли она? Поскольку, повторюсь, ни на консультации, ни в ходе нескольких последующих встреч – она довозила какие-то документы, приезжала подписывать адвокатское соглашение со мной и т.д. – никаких внешних проблемных проявлений я не фиксировал, объективно ничего «такого»…
Тем не менее мы договорились, что госпожа Р. подыщет одного-двух свидетелей из числа соседей, которых мы – если что – сможем опросить в судебном заседании для подтверждения того, что в период брака она надлежащим образом осуществляла уход и заботу о ребенке, и на момент рассмотрения дела готова это делать также.
На консультации было видно, что ребенка – несовершеннолетнего Т. – она очень любит, хочет заботиться о нем. И кстати, испытывает некий стресс в связи с тем, что когда господин И. от неё съехал – он без согласования с ней забрал ребенка с собой. Она также переживала, какое будущее решение примет суд именно по вопросу определения места жительства ребенка - с матерью или с отцом.
Я пояснял, что в общем случае суды – как правило – оставляют детей с матерью, и в этом деле будет, скорее всего, также, поскольку:
- ребенку на момент описываемых событий было всего три года, а чем младше ребенок – тем выше вероятность того, что его суд оставит с матерью;
- ребенок ходил (не помню точно, как это называется – «ясли», «детский сад») в детское учреждение рядом с домом госпожи Р. – а этот факт тоже значим для судов при определении места жительства детей, поскольку суды стараются решить этот вопрос так, чтобы не травмировать жизнь ребенка дополнительными изменениями, по отношению к уходу папы;
- ну и, в принципе, оставление детей с матерью – это такое почти общее правило, так происходит почти всегда (забегая немного вперед скажу, что в данном деле получилось как раз наоборот 😐).
Поэтому мое предположение об исходе дела было в целом благоприятное (это не гарантия – но оценка вероятности), о чем я и сообщил госпоже Р.
Ну и вот, я подготовил исковое заявление о расторжении брака, взыскании алиментов и определении места жительства ребенка с матерью, необходимый для иска пакет документов, мы подали его в суд и стали ждать повестки с вызовом.
Первая встреча в суде было полуформальной (эта стадия называется досудебная подготовка по делу), суд выдал нам судебный запрос по месту работы ответчика – господина И., для представления справки о доходах. На досудебной подготовке, по-моему, ни ответчик, ни его представитель не присутствовали.
А дальше события начали развиваться, честно говоря, довольно неожиданно и пугающе, и выяснившиеся обстоятельства поставили меня в тупик на некоторое время ☹
В первое основное судебное заседание по делу пришли, с нашей стороны я, госпожа Р., и знакомая госпожи Р. – одна из соседей, тоже молодая мамочка, которую мы планировали опросить в качестве свидетеля.
Со стороны ответчика был господин И., его представитель – это нормально и обычно. Также они привели с собой нескольких возрастных дам, которые – как оказалось позднее – также были соседками госпожи Р., для опроса в качестве свидетелей. И – что было уже довольно неожиданно – в суд также явился отец госпожи Р, который позже также был допрошен в качестве свидетеля.
Суд начал допрос свидетелей со знакомой госпожи Р., показания которой были ожидаемыми – живут в одном доме, регулярно общаются во дворе на почве наличия детей одного возраста, иногда ходят в гости друг к другу, знакомая характеризует госпожу Р. положительно.
Когда мы перешли к допросу возрастных дам – соседок госпожи Р. – то, как бы это сказать… Вечер перестал быть томным… «Да она такая… Да она сякая… Да она постоянно с пивом… Да мы видели её пьяной… ДА ОНА ОДНАЖДЫ ДОМ ЧУТЬ НЕ СПАЛИЛА И РЕБЕНКА НЕ УГРОБИЛА!!!».
Это были уже новости, и их нельзя было назвать приятными… Как Вы поняли, соседи – кроме знакомой/подруги – давали госпоже Р. нелестную социальную характеристику, да еще и сообщали об обстоятельствах, когда из-за злоупотребления алкоголем истица поставила под угрозу жизнь ребенка.
Потому что однажды – госпожа Р. не сообщала об этом на консультации – она, находясь дома с ребенком – «заснула», и какая-то готовка на плите сгорела, произошло задымление и соседи даже вызвали пожарных.
Но произошедшее после добило меня окончательно. Зятем – господином И. – в качестве свидетеля был вызвал тесть, то есть отец госпожи Р.. И ОТЕЦ – в отношении ДОЧЕРИ – начал своей выступление со слов: «Уважаемый суд, моя дочь пила, пьет и будет пить».
Это был настоящий удар. Ну и далее он рассказал, что у дочери алкогольная зависимость, что она запойный алкоголик с периодами ремиссии, что это продолжается давно и без надежд на исправление, и что он – как дед – просит оставить внука с зятем, то есть с его отцом, потому что мать пьяница и оставление с ней является для ребенка угрозой.
Да-а-а-а, в моей профессиональной практике такого не было ни до, ни после. У судьи – судя по её внешнему виду – кажется, тоже…
Суд вынес решение о разводе, но место жительства ребенка определил, конечно, с отцом, и во взыскании алиментов, естественно, отказал.
И после такого решения суда госпожа Р. сорвалась. И, видимо, запила.
Я понял это однозначно и бесповоротно тогда, когда через несколько дней после вынесения решения суда она приехала ко мне в офис, чтобы обсудить подачу жалобы на решение суда первой инстанции в Московский городской суд.
Знаете, при её появлении я буквально потерял дар речи. Опухшая. Со стойким перегаром. Тремор. В состоянии дикого похмелья.
При этом она совершенно утратила связь с реальность в том смысле, что, с одной стороны, находясь в таком состоянии она полагала, что решение суда – в части определения места жительства ребенка с отцом – незаконно и его нужно обжаловать.
Я потратил много часов на то, чтобы убедить её не делать этого, и что шансов на отмену решения нет – внутренне понимая, что если мы вдруг добьемся успеха в Мосгорсуде – это точно не пойдет на пользу ребенку.
Слава Богу, госпожа Р. в итоге согласилась со мной, и мы договорились о том, что она попробует пройти реабилитацию, восстановиться – и уже после, придя в норму, предпримет попытку заключить соглашение с бывшим мужем о порядке общения с ребенком, начнет хотя бы с этого.
А потом, может быть, восстановив его доверие – и когда ребенок станет более взрослым – договорится и о том, чтобы ребенок мог хотя бы какое-то частичное время проживать с матерью.
Мы расстались на этом – и больше она ко мне не возвращалась. Жалобу на решение суда она подавать не стала.
Вот такая вот произошла ситуация. А я до конца жизни запомнил, какими замаскированными и внезапными могут быть алкоголики….
Тем не менее, практику по брачно-семейным делам я не оставил, и продолжаю заниматься этой категорией дел. Если прочтение статьи по данной тематике вызвало у Вас какие-то вопросы по уже Вашим личным обстоятельствам – записывайтесь на консультацию по телефону +7(906)716-28-51 или направляйте заявку в свободной форме на mailbox@ipoletaev-advocate.ru