В первый раз они появились, когда Маре было 10 лет. Это была прабабка. Она сидела в ногах девочки и просто смотрела в никуда. Свет уличного фонаря, падая на занавески, освещал ее иссушенное возрастом и болезнями лицо. От испуга девочка не могла кричать, словно кто-то сцепил тонкие, но сильные пальцы на горле и не позволял произнести ни звука. Старуха исчезла, а вместе с ней и состояние онемения. Правда, и сон как рукой сняло. Оставшуюся часть ночи Мара провела при включенном свете. Она боялась, что если закроет глаза, бабка опять вернется, усядется своим грузным телом ей в ноги и будет молча сидеть уставившись в пустоту.
Утром мама убедила Мару, что это был всего лишь дурной сон. Мать Мары – Эмма была молодой и привлекательной женщиной, но необходимость работать с утра и до вечера, чтобы вырастить дочь достойной девушкой, накладывали свой отпечаток. Она просыпалась в пять утра, чтобы сделать дела по дому, приготовить завтрак, собраться на работу и собрать дочь в школу. Возвращалась домой с работы, она часто срывала гнев на дочери, сама того не понимая, обвиняла девочку в том, что она напоминает ее бывшего муженька, в том, что ей стыдно было вернуться в родительский дом неудачницей-разведенкой с младенцем на руках.
Ей пришлось много вытерпеть на своем веку с этим человеком, которого она когда-то любила. Он был безумно красив, обаятелен и умен. Подруги сходили сума от зависти, когда он вел ее под венец. Когда дочери исполнился год, дорогой супруг заскучал и пустился во все тяжкие. Эмме такой расклад пришелся не по вкусу, и она выразила свой протест грандиозным скандалом. Бунт ее был подавлен тем же вечером. Он подавлялся при любом намеке на недовольство. Когда это случилось впервые, внутри у нее что-то надломилось, а окончательно разрушилось, когда на утро ей предельно четко объяснили, что она сама во всем виновата, и если бы не ее «неадекватное» поведение, ничего бы не было. Следующие 3 года жизни, Эмма после называла "экспериментом идиотки-терпилы над психическим здоровьем своим и дочери". Терпела она, когда считала стены и косяки в доме своим лицом, терпела, когда муж издевался и унижал ее. В издевательствах он знал толк. Как это часто бывает с психопатами, для окружающих он был своим парнем, душой компании, почти святым одуванчиком. Когда Эмма носила свитера с высоким горлом, все верили, что она просто мерзнет, даже в самую жаркую погоду. Когда она ни с того ни с сего начинала плакать, все думали, что у Эммы шалят нервы, а может она просто несчастная истеричка, которая не может оценить того счастья, которое ей незаслуженно досталось. В один прекрасный день (после 4х лет счастливой совместной жизни), она собрала вещи, заверив благоверного, что едет погостить у родителей, но так и не вернулась. Он ее сильно и не искал. Напротив, почувствовал облегчение, когда ошибка молодости отвалилась сама собой.
Сегодня был один из тех немногих дней, когда у Эммы был выходной. Подработка на 8 утра отменилась и можно было почувствовать себя человеком, жалко только, что от выходных не прибавляется денег в кошельке, зато можно было позволить себе поспать на пару часов больше. И наконец-то вымыть голову как положено. Со всеми масками и пахучими средствами. Считай сходила в салон красоты. Если бы не Марин кошмар, который поднял ее в ненавистные пять часов, это утро было бы идеальным. Она готовила дочке бутерброды, между делом попивая кофе. Организм требовал никотина, но мокрое полотенце на голове напоминало, что выходить на улицу пока нельзя, потому как простужаться в октябре будет очень несвоевременно и финансово затратно. Звонок телефона вырвал ее из мысленной дремы.
- Алло. Да. Нет, не сплю. Боже мой… Мы конечно приедем. Да, мама.
Опустив трубку, Эмма посмотрела на дочь, та допивала остатки чая и смотрела мультики
- Малыш, нам нужно уехать.
- Мы едем в гости к бабушке? – спросила Мара, не отрывая глаз от мультфильма.
- Да. Твоя прабабушка Лидия сегодня ночью умерла. – сказала Эмма и пристально посмотрела на дочь, припомнив ее сегодняшний кошмарный сон. – Нам утром нужно быть на похоронах. Иди собирай вещи, мы пробудем там пару дней, в школу я позвоню. На дорогу у нас час. Поторопись.
-Хорошо, мам. – Мара встала и пошла в комнату.
По спине Эммы пробежал холодок. Она не понимала, что больше выбило ее из колеи: ночной кошмар дочери или ее реакция на новость, точнее ее отсутствие. От абсолютного равнодушия на лице Мары ей было не по себе.
Мара всегда была странным ребенком. Покойная бабушка Лидия называла ее не от мира сего. Мара рано научилась говорить. Вот только со сверстниками сходилась плохо. Слишком часто Эмма видела дочь играющую одну. Пока девочка была маленькая, у нее было столько друзей, сколько и должно быть у обычной шестилетки, однако, с каждым годом их становилось все меньше. Школьный психолог прожужжал Эмме все уши о том, что негоже девочке в 10 лет не интересоваться школьной жизнью, не взаимодействовать со сверстниками, а свое свободное время прятаться за книгами. Эмма пробовала говорить с дочерью, однако та ссылалась на то, что ее одноклассники придурки, с которыми даже поговорить не о чем.
- Я всегда мечтала, что ты будешь другой, нормальной! – вырвалось однажды у Эммы в пылу их с Марой ссоры
- Не одна ты разочарована, мама. – сказала Мара и закрылась в своей комнате до следующего утра.
Серое небо еще не пропустило солнце сквозь густую пелену туч. Лобовое стекло их опеля покрыла россыпь первых капель дождя. Дворники нудно скрипели, по радио ди-джей бодро, даже слишком бодро для 7:30 утра, объявил начало конкурса:
– Итак, три первых слушателя, угадавших название фильма получат два билета в кино на премьеру! Не упустите свой шанс! Представьте, вы и звезды на одной ковровой дорожке! Время пошло! – сказал диктор и включил очередной хит какой-то начинающей звезды поп-эстрады .
Звезда пронзительным голосом затянула о любви, боли и о том, как ей не пережить разлук.
- Господи, они явно что-то употребляют. Либо ЛСД, либо еще какую-нибудь дрянь! - прервала тишину Эмма. Нет, ну правда! 7:30, а этот парень бодр и свеж, мне просто необходимо узнать его секрет! - она всеми силами пыталась развеселить дочь.
Мара слегка улыбнулась и вновь погрузилась в свои мысли. «Интересно, а как это – быть мертвым.» -размышляла она. Как-то в школе одна из одноклассниц заявила, что умереть – это когда закрываешь глаза и перестаешь дышать, а потом, тебя закапывают в землю и по тебе ползают черви. Мара содрогнулась. Насекомые ужасно пугали ее. Пусть лучше ее сожгут на костре как в фильмах про ведьм.
- Мама, а когда я умру, меня закопают в землю или сожгут на костре? – вынырнула из своих мыслей она.
- Марусь, девочка, откуда у тебя такие мысли? – спросила Эмма, пытаясь не выдавать в голосе никаких признаков тревоги. Странности дочери пугали ее все чаще.
- Просто в школе девочки говорят, что в земле меня будут есть черви. Я не поверила. А потом, я нашла во дворе под деревом мышь, она не шевелилась. Я решила ее похоронить. Вот только через несколько дней вернулась к этой ямке и выкопала ее. И знаешь что? На ней была куча червей и от нее ужасно воняло. Я так не хочу. Пусть лучше я стану кучей пепла.
- Мара, ты не умрешь. И вообще. Что за ужасные эксперименты с мертвыми животными? А потом ты удивляешься, что с тобой никто не хочет дружить?! – Эмма достала пачку Мальборо из бардачка, одной рукой вскрыла ее, достала зубами сигарету и подкурила. Полупрозрачные клубы дыма начали было заполнять салон, Эмма приоткрыла форточку, и они быстро исчезли, уступая запах табачного дыма свежести влажного и прохладного воздуха октябрьского утра.
- Ты действительно думаешь, что бабушка не узнает о сигаретах?
- «Ни о чем хорошем говорить в этой поездке не выйдет.» - подумала Эмма, а в слух сказала – Послушай меня, маленькая зануда, в моей гребанной жизни нет ни капли удовольствия и радости, кроме тебя, мое солнышко, и этой очень вредной штуки, которая загонит меня в гроб раньше лет на 10-15. Но здесь я бы поспорила, что больше убивает, сигареты или тоскливая жизнь.
- По мне лучше уж торт шоколадный или мороженное с ягодами. Вот это было бы удовольствие. – задумчиво протянула Мара. Не знаю, как это может тебя радовать, но вонь от нее нестерпимая.
- Ладно, прости. – Эмма выбросила сигарету и открыла окна, чтобы побыстрее проветрить в машине.
- Перед бабушкой буду все отрицать. – Заверила Мара.
- Она до сих пор спрашивает?
- Каждый раз, когда звонит. Но я не выдаю. Это не мой секрет.
Мара с Эммой заговорчески переглянулись.
Дальше они ехали в тишине. Через 20 минут пути, густо насаженные деревья сменила степь. Крутые холмы, дикорастущие цветы и небольшая речка добавляли пейзажу успокаивающий вид. Из-под холма вынырнуло кладбище. Оно было старое и заброшенное, многие надгробия покосились, либо вообще исчезли в густом кустарнике, насмерть опутавшим своими объятиями последнее пристанище давно забытых душ. С виду казалось, что оно появилось за долго до того, как в этом месте проложили дорогу. Возможно, так оно и было.
На дороге возник указатель. Надпись гласила: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СТАНИЦУ! ГОД ОСНОВАНИЯ 1806».
Эмма в голове репетировала разговор с матерью, а Мара с тревогой думала о том, сможет ли сегодня поспать или вообще когда-нибудь. А что если прабабка теперь всегда так будет сидеть? Каждую ночь Мара будет видеть ее в своих ногах, смотрящую то в стену, то прямо на нее. «Если это Ангел-Хранитель, то очень страшный» - подумала Мара задремывая, укачанная монотонной дорогой.
Конец первой главы.
Глава вторая.