Яна точно знала, что оторвалась от своего преследователя. Но она потеряла ориентиры и не ведала, на какой улице находится. И еще – она, растяпа, оставила в редакции кошелек, а в кармане перекатывалась лишь одна пятирублевая монета. Ей стало страшно от полной своей беспомощности. Когда еще теперь доведется ей попасть в редакцию! И зачем только она пошла в свою квартиру… В тот дом, за которым следил уже не мальчишка… Какая дура! Но ей показалось, что сегодня позвонит Йозеф… И вот сейчас ей необходимо зайти в туалет, а он платный, ее капиталов не хватит. И подходящих кустов, как назло, нет… Господи, хоть бы найти какое-то укрытие! Или попроситься для этого в учреждение, их тут немало. Первого не было, а на второе она никак не решалась. И тут, пробегая мимо старинного двухэтажного особняка, она заметила полуоткрытую дверь его парадного… Яна не знала, жилой это дом или какая-то организация, вывески на парадном не было, и быстро юркнула в створки высоких дверей. Лестница там была довольно крутая, ступенек в двадцать, не меньше, и начинались они от двух квадратных колонн, подпиравших свод парадного. Яна встала сбоку от дверей, между колонной и наружной стеной, там как раз был проваленный пол, а не мрамор или паркет, где позорно растечется ее лужа, и уже приготовилась было совершить антиобщественный поступок, как дверь вверху открылась и на лестницу кто-то вышел. Яна замерла, боясь пошевелиться. Человек сделал несколько шагов вниз, к выходу. И тут раздалось:
- Маргарита Львовна! Ах, обождите, пожалуйста!
Это кричал мужчина, который тоже оказался в коридоре. Шаги на лестнице замерли. Женщина остановилась.
- Если позволите… Ах, если позволите, то у меня к вам просьба…
Ясно – эта баба какой-то большой начальник, подумала Яна.
- Говорите, не стесняйтесь, - милостиво разрешила женщина. – Я ведь ваша должница…
Видимо, она когда-то воспользовалась его услугами, а теперь пришла пора расплачиваться.
- Простите, что я здесь, в этом коридоре… Но это невозможно при всех…
- Слушаю, слушаю!
- Тут, видите ли… У меня есть родственница… Молодая девушка, которая, скажем так – достойна неплохой карьеры… творческой… Но в силу разных обстоятельств…
- А сколько лет вашей… родственнице? – перебила его женщина.
- Двадцать… один, кажется… Ну, я не спрашивал…
- Хорошо, хорошо, продолжайте!
- Разрешите ей предстать перед вами…
- Хорошо. Пусть предстанет. Я вернусь через полчаса и буду до самого вечера. А что она умеет делать?
- Ну… я затрудняюсь…
- Хоть что-нибудь умеет?
- Да, да, конечно же! Она… она хорошо пишет! Могла бы организовывать различные сценарии… И для самодеятельности, и, может быть, выше… Только обязан предупредить… Это неординарная личность… И выглядит несколько… необычно. Но вы не подумайте чего-либо плохого… Это – стиль…
- Ну и как же она выглядит?
- Как человек, отставший от поезда!
- О, господи! Ладно! Жду! Да, кстати… Еще раз спасибо. Гогочке подходит морской воздух… Хотя, знаете ли, очень, очень далеко… И там часто бывают смерчи… И отключения энергии… И перебои с подачей тепла… Но в последнем письме он известил, что несколько человек из их командования вместе со своими водителями и другими помощниками отправятся за границу… А Гога еще ни разу не был за пределами, так сказать…
- Провентилирую, Маргарита Львовна! Сейчас же и провентилирую! И если мои кадры хоть что-нибудь смогут сделать в этом направлении, то считайте, что ваш Гога уже путешествует за кордоном. Да, я не сказал еще кое-что… О моей протеже… Родственнице… Ей негде жить… Жена, скажу откровенно, не приветствует моих родственников, тем более – молодых девиц. Может быть, ей найдется место в нашем общежитии, именуемом теперь гостиницей…
- Может быть… Я подумаю… А сценарии… Что ж, остановимся пока на сценариях. Посмотрим… Но зарплата – в наших пределах…Мне выше головы не прыгнуть.
- Разумеется, о чем речь! Я пока еще в силах, так сказать… И, прежде чем вы уйдете… Есть один нюанс…
- Нюанс? Какой?
- У меня, как вы знаете, с завтрашнего дня командировка. Еду в провинцию, готовить наш семинар. Но выехать постараюсь уже сегодня. Так что сейчас за билетом, и…
- Да я ее и без вас приму, что вы так волнуетесь! Могу вам сделать звоночек домой, сообщить, что с ней все в порядке…
- Нет, нет, не надо домой!
- Понятно. Я никогда в долгу не остаюсь. Это должно вас успокоить.
- Ах, Маргарита Львовна! Я поеду с легким сердцем! Если к вечеру что-то узнаю о загранице – непременно позвоню. Еще раз – моя нижайшая благодарность!
И мужчина упорхнул вверх, а дама вышла, наконец, из подъезда, сверкнув своей блестящей, словно чешуя змеи, одеждой и дав возможность Яне сделать то, за чем она сюда забралась. Девушка успела посмотреть ей вслед…
Этот неожиданный разговор натолкнул Яну на интересную мысль… Право же, очень, очень интересную… Из ряда вон… А что, если ей и стать этой самой родственницей? И таким образом скрыться на время, хотя бы на несколько дней. А если получится, то и больше… Этот старый пень не сказал, когда возвращается… Впрочем, она ведь потом может сама об этом узнать… И слинять перед его приходом… Вот только – что делать с настоящей претенденткой? С девицей, которая придет сюда через час или два? Этот потертый гусь небось уже известил ее о том, что переговоры прошли успешно… А что, если попытаться действовать жестко? Мол, лезь сюда, но только через неделю, а пока держись подальше и помалкивай! Но вдруг эта дура пойдет в милицию? О, эврика! Надо просто сказать ей, что я хорошо знаю жену ее старого козла и имею возможность поговорить с ней по душам…Открыть, так сказать, глаза… Да, это должно подействовать – ведь иначе она лишится и рабочего места, и любовника, и его денег… Последнее обстоятельство, видимо, было определяющим…
Яна давно уже вышла из особняка, перешла через дорогу, отшагала метров тридцать и стала наблюдать за домом, стоя возле витрины магазина, где продавали все для зимнего отдыха – лыжи, спортивные костюмы, темные очки… Ей очень захотелось иметь такие очки, но они предназначались для горнолыжников. Но идея неплохая – она как можно скорее постарается изъять из редакции собственные деньги и купить обычные темные очки, большие, как чайные блюдца… С деньгами можно все решить сегодня же вечером, когда станет темно. Можно заявиться прямо домой к уборщице и попросить ее, чтобы она сама сходила в кабинет и принесла все необходимое… Для этого Яне стоит лишь дать понять старой женщине, что она заболела, едва добралась до дома, еле держится на ногах и даже несколько лишних шагов для нее теперь – проблема. Так… А пока ее капиталов хватит лишь на самую дешевую булочку… Она слишком торопилась, уходя… Она переоценила противника… Вот и осталась сейчас с дырявым карманом… Так что действовать надо решительно и смело, по всем фронтам – и сейчас, на переговорах, и по изгнанию от ворот рая этой девицы, и вечером, по изъятию собственных денег из собственного рабочего стола. Кстати, совершенно неизвестно, что будет вначале – смотрины или изгнание девицы. Это уж как судьба распорядится…
Стал накрапывать холодный дождь, который грозил превратиться в снег, хотя время от времени серое осеннее пространство освещало солнышко. В такие минуты Яне хотелось улыбаться. Да отчего же и не улыбнуться! Несколько раз она уже победила себя и после каждой такой победы молила, чтобы она была последней, чтобы больше ей не пришлось биться об стену, трупом лежать на земле, змеей извиваться среди кочек собственной судьбы, которая с самого рождения была к ней несправедлива… Но справедливость – это такая особа, расположения которой необходимо добиваться героическими усилиями. Так уж устроена наша жизнь. И Яна добивается. Она уже многое сделала. Так многое, что дух захватывает! Вряд ли еще хоть у кого-то в таком положении, в котором очутилась она, хватило бы на это сил… И дай бог, чтобы испытание, оставшееся позади, было действительно последним! А дальше – ровная, спокойная жизнь, освещенная справедливостью… Она казалась Яне сейчас похожей на это осеннее, прячущееся в тучах солнце… Еще немного, еще чуть-чуть, и она, Яна, не будет зависима, а станет жить ровно, спокойно, под покровом этой самой справедливости… Словно святой… И она, Яна, выключит свою память, сменит жилье, работу, а, может, и страну, ибо ничто не должно напоминать о ней прежней… Кому? Да ей самой, разумеется… Остальные ее мало волновали…
Раздумья девушки прервало возвращение дамы в блестящих, переливающихся одеждах – ее будущей покровительницы. Значит, сначала ей выпали смотрины… Ну, с богом, подбодрила себя Яна и бросилась через дорогу.
- Маргарита Львовна! Разрешите к вам обратиться… Мне… ах, мне дали понять, что вы можете стать моей покровительницей…
Дама внимательно рассматривала Яну и… молчала.
- Маргарита Львовна, я… могу сочинять поздравления, пьесы, стихи для капустников… И для других событий… Вы не думайте – я не буду сидеть сложа руки…
Дама молчала. Яна не знала, что и думать, а тем более – что делать, и пролепетала:
- Вы мне не верите… Но почему?
- А я вам отвечу, и очень откровенно. Я знаю Бориса двадцать лет… Я видела всех его… хм… знакомых женщин. И…
- И что?
- Но вы же совершенно не в его вкусе! Ничего не понимаю…
- Мужчин иногда очень трудно понять, - глубокомысленно заметила Яна.
- Да уж. Ну, пойдемте, я сразу отведу вас на рабочее место и дам несколько сценариев, а вы их поправите. Улучшите, а то уж очень они скучны. А предназначены для массовых мероприятий в клубах, ДК… Документы у вас с собой?
- Трудовой книжки нет…
- Вот как? А что с ней случилось?
- Ее потеряли… Я пытаюсь ее восстановить…
- Ну, что ж, пытайтесь. Паспорт хотя бы есть? С московской пропиской?
- Да.
Женщина облегченно вздохнула. Очевидно, глядя на Яну, она подумала о самом плохом. Они вошли в особняк и девушка скосила глаза за колонну – следы ее пребывания здесь уже высохли. Яну усадили в первый же кабинет, рядом с входной дверью, какая-то девушка принесла ей несколько разноцветных папок со сценариями, она же списала себе на листок данные паспорта новенькой сотрудницы и удалилась, предупредив, что находится в пятом кабинете и зовут ее Рая. Дескать, если что надо, приходи. Яна открыла все папки и ужаснулась – сценарии были старые, отпечатанные еще на машинке, а долго пролежавшая бумага всегда вызывала у нее аллергию. Господи, этого еще не хватало! Да ей уже сейчас просто нечем дышать! Яна открыла дверь кабинета. И отругала себя за то, что, захваченная своей авантюрой, потеряла бдительность и не сделала этого раньше – настоящая-то претендентка на ее место должна вот-вот появиться! А вдруг она уже где-то здесь? Выйдя из кабинета, девушка прошла вдоль коридора и внимательно прочла таблички с фамилиями, именами и отчествами сотрудников. Маргарита Львовна, несомненно, была здесь самой главной и сидела в седьмом кабинете. А в пятом, где была Рая, располагался отдел кадров. Рядом с ним был туалет. Жаль, что Яна этого не знала – сюда беспрепятственно можно пройти прямо с улицы и не позорить себя, скрываясь по щелям в моменты естественной надобности. Везде было тихо. Может, кроме Маргариты Львовны, Раи и Яны здесь больше никого и нет? Борис ускакал в свою командировку… Ага, вот его кабинет… Он, оказывается, главный специалист… Художественное творчество, видите ли, изучает… Только не там, где оно произрастает… Паразит!
Неожиданно Яна вздрогнула – на нее во все глаза смотрела девушка, только что вошедшая в коридор. Волосы ее были коротки, встрёпанны и, видимо, чем-то намазаны, так как каждый волосок вздымался совершенно автономно. Старые потертые джинсы малинового цвета обтягивали худые длинные ноги, а из-под короткой кожаной куртки свисала джинсовая рубашка, только уже обычная, синяя. Ноги девицы, словно палки, опирались на раздолбанные ботинки с огромными каблуками. Лицо ее покрывали то ли прыщи, то ли веснушки. Несмотря на длину ног, это было уродливое, нелепое и казавшееся грязным чучело. Яна двинулась к ней, соображая, как поскорее вывести соперницу на улицу. И тут девица вдруг улыбнулась… Не зря Яна всегда, с детства стремилась к справедливости – она оценила эту улыбку! Лицо девицы преобразилось, стало загадочным, прекрасным и доверчивым, обнимающим весь мир! Яна признала – она стала похожа на солнышко… И все вокруг словно преобразилось, и коридор стал шире, светлее, и потолок – выше, и стены, явно требующие ремонта, заиграли невиданными красками… Вот это да! Но не в правилах Яны было отступать – она уже так много прошла, так часто и безнадежно ошибалась, столько рисковала, что просто обязана рискнуть и в этот раз! Дай бог, последний. И она подошла к девице, решительно взяла ее под руку, развернула на сто восемьдесят градусов, вытащила на лестницу, затем – на улицу и только там спросила:
- Вы ведь к Маргарите Львовне?
- Да…
- От Бориса?
- Да…
- Тебя как зовут? – грубо спросила Яна, перейдя на ты – ее состояние не оставляло времени для церемоний.
- Оля…
- Оля, ты хорошая девушка. У тебя волшебная улыбка. Но ты продержись где-нибудь с недельку, а? Иначе тебя убьют… Борис, кажется, ничего не знает, иначе он бы тебя предупредил… Ты уже в опасности… Я не могу сказать большего. И не спрашивай меня ни о чем. Иначе меня тоже… уберут.
Олина улыбка погасла, она качнулась, готовая рухнуть на асфальт, но Яна ее поддержала.
- Но откуда? Откуда они узнали? Я ведь не хотела брать, - пролепетала она.
Вот тебе раз! Девица в чем-то замешана, взяла то, чего не надо. Да это же удача!
- Я не знаю, откуда… Но им все известно…
- Но вы… Я могу вам отдать, а вы – им… Я не прикасалась… Я даже не открывала… Меня пустила к себе одна бабушка… Она сама упала прямо на меня на улице…
- Кто упал?
- Да бабушка! А я ее поддержала… Вот как вы меня сейчас держите… И довела ее до квартиры… А она узнала, что мне жить негде, и позвала… А он вечером пришел и оставил ей этот чемоданчик…
Да, девица оказалась не только с загадочной улыбкой, но и с загадочными поступками!
- Кто пришел?
- Внук, кажется… И сказал – если я завтра не появлюсь, спрячь чемоданчик. Да не дома, а где-нибудь в надежном месте…
- Ну, и…
- Так вот сегодня это завтра и есть… А бабушка заболела и дала мне чемоданчик. Спрячь, говорит… Я и спрятала…
- Ну и молодец! А куда?
- В камеру хранения! На вокзале. Но я ничего не трогала!
- Ни фига себе! А вдруг там… взрывное устройство?
- Мне показалось, что там все проверяют металлоискателем или как это называется… Через коробку тоже бы обнаружили…
- Ты же сказала – чемодан!
- Но я его упаковала в коробку! И боюсь возвращаться! И позвонила Борису… Он давно обещал все устроить… Сказал, куда приходить… Вот я и…
Яна понимала, что судьба приготовила ей еще одно испытание. Конечно, в чемоданчике деньги, что же еще! А деньги нужны всегда! Их можно разделить с этой Олей, похожей сейчас на глупую телку, которую выпустили в поле пощипать травку, не предупредив, что рядом могут находиться хищники. Но тогда не следует терять из вида эту девицу. Надо держать ее при себе. Или… Или пусть уходит подальше со своими проблемами? Ну уж нет! Она, Яна, столько всего выдержала, что заслуживает награды! Правда, она верит, что награда, настоящая, а не то, что этот жалкий чемоданчик, ждет ее впереди… Но когда еще это будет…
- Так вот почему тебя хотят убить…
Оля заозиралась по сторонам, ее испуганное лицо давно померкло и стало похоже на фарфоровое блюдечко, которое забыли вымыть.
- Я тебе помогу! – решительно заявила Яна.
Девушка прижалась к ней и готова была ее обнять. Господи, где только таких выращивают, подумала Яна. Она сказала новой знакомой, что живет одна, что может ее спасти, отдав ей тотчас же ключи от своей пустой квартиры, так как сама будет ночевать не дома, что вечером постарается ей позвонить и сообщить, как идут дела. Какие это дела, Яна не уточнила. Девица схватила ключи, два раза повторила наизусть адрес, который дала ей Яна, и медленно пошла к метро. Яна ее догнала и посоветовала чувствовать себя на новом месте как дома и не ходить по городу в этих приметных брюках и в своей куртке, а надеть то, что висит у Яны в шкафу – они были примерно одного роста… Комплекции, правда, разные – Олина худоба вовсе не импонировала довольно плотненькой Яне…
Итак, соперница была вырублена, да еще и как! Это не просто соперница, а курица, которая умеет если не нести сама, то находить золотые яйца… Ах, как все кстати, как вовремя! И если этот принц Гамлет, с которым Яна познакомилась, когда готовила материал о какой-то новомодной стройке, а он был именно строитель, если этот парень действительно сдержит свое слово, она может стать счастливейшей женщиной планеты! И даже всего мироздания... Хотя – нет, нет, нет… Все портит одна картина… Яна вычеркнула ее из памяти… Но она всплывает вновь и вновь… Не надо… Ее следует отодвинуть подальше, выкинуть, как старое барахло… Ну, ведь не вернется же к ней пальто, вышедшее из моды и отнесенное к мусорным бакам, или протертые до дыр брюки… Конечно, нет…Так что и волноваться!
Яна вновь засела в отведенном ей кабинете и стала перелистывать сценарии, трогать эту старую бумагу, от которой пахло вечностью… Нет, ей этого не выдержать!
- Ну и как вы думаете – у вас что-нибудь получится? – спросила неожиданно появившаяся за ее спиной Маргарита Львовна.
- Думаю, да…
- Где наша гостиница, знаете?
- Думаю, нет…
- Рая вам расскажет и даст ключ от комнаты. Я договорилась. Платить будете когда сможете…
- Ах, как же я вам благодарна! Вы – волшебница! – прошептала Яна.
- Если бы… Если бы, милая девочка… Яна, кажется?
- Да. По паспорту. А так все зовут меня Олей.
- Хорошо. Всего доброго!
Яна, позволившая себе удачный экспромт с именем, вновь рассыпалась в благодарностях. А потом сама пошла к Рае и та начертила ей схему – как найти их гостиницу-общежитие. Это оказалось на другом конце Москвы и Яна обрадовалась. Все хорошо, хорошо, хорошо, пела ее душа. Враг не доберется, не найдет, не догадается, где она и что с ней. А потом, надо надеяться, она будет далеко-далеко! Если этот парень… Господи, да ведь он в эти дни должен вернуться! Он будет ей звонить! Надо обязательно предупредить Олю! И она сделает это сразу же, как только поселится на новом месте…
Общежитие оказалось страшненьким, старым, с одной кухней на весь коридор, с плитой, которая не работала. Жильцы имели свои плитки. На одной из них Яне разрешили скипятить чай. Она скипятила простую воду, унесла ее в комнату и выпила, закусив небольшой булочкой. Это был весь ее ужин. Идти в редакцию не было никакой возможности – обратно она вернулась бы в кромешной тьме. Ничего, не умрет. А поздно вечером она позвонила в свою квартиру от вахтерши, которая моталась туда-сюда. Оля ответила тут же и призналась, что чувствует себя спокойно и довольно комфортно. Правда, есть ей было практически нечего – из холодильника многое пришлось просто выбросить. Но голод – это ничего, это терпимо… Только вот Оля очень беспокоится о бабушке, которая ее приютила – как ее здоровье, кто ей поможет? Яну так и подмывало спросить, где живет эта старушка, чтобы и там заменить доверчивую девушку, но она не решилась, чтобы не спугнуть новую знакомую. Но та неожиданно попросила об этом сама. И дала бабушкин телефон. А потом стала вдруг рассказывать Яне, как мечтала стать актрисой, но старалась никому об этом не говорить, потому что стеснялась, как сама для себя писала небольшие сценки и играла их дома, когда оставалась одна. Знала Яна таких. Более того – она была убеждена, что дай этой Оле вместо комнаты сцену, она вряд ли сможет что-нибудь на ней сделать… Жить своими желаниями, тайной мечтой – что может быть проще! И цель вроде есть, и красиво, и – никаких особых усилий, а – пустота… Девица вряд ли это поняла… Ну, да бог с ней! А вот что делать со старушкой и с чемоданчиком ее внука или кто он там?
А Оля все щебетала по телефону о своей горячей любви к театру. Господи, прямо словесный потоп! Надо узнать у этой птички, оставила она у бабуси свои координаты или нет… То есть – сможет ее найти этот внучек, если она больше не появится в квартире его бабушки, или он потерял ее навсегда вместе со своим чемоданчиком?
- Оля, у тебя там много вещей осталось? Ну, где ты ночевала? У бабушки этой?
- Да вообще-то ничего не осталось… Я… я ведь с мамой живу и она бы сильно расстроилась, если бы узнала, что я уехала из дома, чтобы найти работу в Москве и быть поближе к театрам… Готовиться поступать в театральное училище… Я решила правду ей говорить постепенно… Ставить ее перед фактами… Борис часто бывал в нашем городе. В командировках. Мы познакомились. Он обещал помочь и дал свой телефон… рабочий… Потому что дома – жена… И я решила разведать насчет работы… Приехала и сразу не смогла до него дозвониться… Так у бабушки и очутилась…
- Ясно. Значит, все при тебе? В твоей сумке? Все свое ношу с собой, да?
- Да… Я только конфеты там выложила… И все… А вы позвоните ей, а? Скажите – Оля, мол, за вас беспокоится… Ну, это если она возьмет трубку… А если внук… Ой, даже и не знаю! А вдруг не внук, а милиция? Что тогда делать?
- Я попробую. У этой бабушки нет определителя номера?
- Нет. Обычный старый аппарат.
- Хорошо. Прошу тебя – если мне позвонит мой парень, он должен приехать из Дании, спроси, где он остановился и как с ним связаться. Объясни, что я временно у себя не живу. Но что я ему позвоню. Его зовут Йозеф.
- Хорошо.
Яна тут же позвонила этой старушке. На том конце провода никто не отвечал. Она набирала номер несколько раз – безрезультатно! И тогда опять созвонилась с Олей. Девушки решили, что Яна завтра же с утра сходит в тот дом под видом… словом, под каким-нибудь видом и разузнает, что там и как, и надо ли им чего-то бояться. Оля продиктовала ей адрес, назвала код двери подъезда. В тот же день Яна планировала и забрать чемоданчик из камеры хранения. Разумеется, вместе с этой телушкой. А потом…
Кстати, за всеми этими разговорами Яна не забывала осторожно напоминать девушке, что о ней кто-то уже справлялся по телефону, угрожал и требовал назвать место, где находится Оля. Она же, ставшая что-то соображать собственными мозгами, все пыталась узнать, как кто-то посторонний мог проведать о предполагаемом месте ее работы? Ведь она никому об этом не говорила… Борис? Но он бы предупредил ее об опасности… Может, кто-то прослушивает бабушкин телефон, с которого она звонила Борису? Нет, и тут что-то не так… И Яна ей ничего не объясняет, хотя и принимает в ней участие…
Яна же упорно думала – а что потом? Можно исчезнуть, ей не впервой. Исчезнуть так, чтобы эта несчастная Оля ее не нашла. Эх, напрасно она ее у себя поселила! Кажется, там остались какие-то документы, указывающие, кто она есть, Яна, и какой у нее номер паспорта, и кем выдан, и так далее. Конечно, все это, в общем-то, ерунда, и все же… Обязательно найдется какая-нибудь мелочь, которая впоследствии нарушит ее спокойствие… Но пока не до мелочей. Итак, она может исчезнуть. Но тогда весь гнев обратится на эту Олю. Если, конечно, у чемоданчика найдется хозяин. И то, что Оля не оставила у этой бамбульки ощутимых следов, еще ни о чем не говорит. Она ведь разговаривала с приютившей ее женщиной. Называла город, из которого приехала. Наверняка и телефон у нее там есть, и звонила она по нему. Тогда за межгород придет счет и можно будет узнать, по какому именно номеру звонили. Выходит, жаль ей эту Олю. Жаль… А напрасно. Там все будет хорошо. Просто она не вернется к этой бабушке, и все! И отплатит ей черной неблагодарностью… Да не сможет она так поступить! И в этом – ее беда… И придется ей тогда проходить огни и воды… Но это закаляет!
Яна в который раз призвала себя больше думать не о чужом, а о собственном благополучии. Действительно, ведь ходит словно под дулом пистолета. Это одно. Второе – ни крыши своей над головой, ни человека, которому можно было бы полностью довериться… Чтобы понял, поддержал, спас, в конце концов! Такого она бы и полюбила… Яна никогда не была особенно романтической натурой, у нее не кружилась голова от любовных сцен, увиденных в театре, на экране, либо прочитанных в книге. Нет, в этом отношении она была как-то уж слишком практична и обращала внимание на мужчин, которые подходили ей по характеру, по ее материальным потребностям и еще по нескольким категориям. Так она выбрала Йозефа, дав ему возможность думать, что это он первый заметил Яну. Семья его имела свой дом в Копенгагене – правда, небольшой. Йозеф повез родителям ее фотографию – показать. Интересно, как они к ней отнесутся? Она была готова горшки за ними убирать, лишь бы жить по-человечески. Яна усмехнулась – эти два действия, кажется, исключали друг друга… Да и при чем тут горшки, если родители его еще довольно молоды и не нуждаются ни в каком уходе? Впрочем, может, они видят в ней прежде всего служанку? Или сыночек им так представляет свою невесту? Вообще-то он еще не сделал ей предложения. Но все идет к тому. И… Она не намерена быть служанкой! Только – госпожой! А с Йозефом или без него – это уж как судьба распорядится… Яна вытащила из сумочки колоду карт и стала себе гадать. Ох, уж лучше бы она этого не делала! Карты ей выпали черные, а в завершение, когда она мысленно задала этим таинственным произведениям колдовского искусства вопрос о своем здоровье, то к ногам бубновой дамы, каковой она считала себя, упала восьмерка треф. Известно, кто она такая. Самая пакостная карта, от которой можно ждать лишь болезней да смерти. Ну и ну! Может, и не стоит связываться с этим чемоданчиком? Эх, но ведь кто не рискует, тот не пьет… Яна не любит шампанское. И курить бросила. И кое-что другое – тоже. Уже, кажется, началось очищение, обновление организма... Если бы и душу так же вот обновить... Но это теперь уже не в ее силах…
Яна расстелила себе постель, которую ей дали здесь на время, заметив, что постепенно все для себя она должна приобрести сама, легла и тут же словно провалилась в бездну. Вахтерша долго стучала в ее дверь, эта женщина была настойчива. До Яны, наконец, дошло, что ее зовут к телефону. Она побежала в коридор прямо в халате и ботинках на босу ногу, так как не забрала из редакции свои домашние тапочки…Бежала не зря… Оля сообщила ей, что звонил Йозеф и, приняв ее за Яну, сказал: «Янушка, я тебя люблю…», а потом прибавил, что задержится на несколько дней, потому что заболела мама. Вот и все. Плохо, конечно, что задержится… Так плохо, что дальше и некуда. И как бы ей тут не превратиться в волчка, который все крутится, крутится и крутится, не имея сил остановиться. И нет человека, который бы взял его и остановил…
На снимке - картина Петра Солдатова.
