Самолетом я прилетел в Борисполь, затем автобусом доехал до Киевского ж/д вокзала, чтобы добраться в санаторий МВД г. Миргород.
Билетов на поезд не было. Я подошел к проводницам, которые скучали возле вагонов, и поинтересовался, нуждаются ли они в «левых» пассажирах. Хохлуши, смеясь, сказали, что нет. Я не уходил далеко и наблюдал за вагонами. Когда объявили отправление поезда, одна из проводниц, подбежала ко мне, предложив третью полку со «всеми удобствами». Выбирать не приходилось, ехать было часов шесть.
Меня запихали на грязную полку, где я и продремал до своей станции, на которую прибыл уже глубокой ночью. Там дежурил санаторский автобус, который и довез меня да места назначения.
На ночь меня поместили в дежурную комнату, где уже был один поздний приезжий, начальник ГАИ из Липецка. Мы с ним немного поговорили. Оказывается, он в этом санатории отдыхает каждый год. Все порядки знает, и его все знают.
Утром нас оформляли и распределяли по номерам. Меня, как молодого, определили на третий этаж, ему же предложили первый. Но он вдруг попросился тоже на третий и его распределили в один номер со мной. Пока поднимались на этаж, гаишник сообщил, что не хочет жить со «старперами». У него планы «активного» отдыха и моя компания вполне устраивает.
Выяснилось, что у подполковника конкретные отношения с паспортисткой из г. Сумы. Они списывались каждый год, и подгадывали так, чтобы оказаться в одном заезде. Что-то в этом, меня насторожило. Но двухместный номер, балкон, солнечная сторона и шикарный вид на окрестности, сгладили неприятные ощущения.
В соседний номер поселили веселого замполита, который в первый же день, вытребовал баян и развлекал окружающих вполне сносным пением. Подруга гаишника поселилась недалеко от нас. Дивчина она была вполне ничего себе, гораздо моложе подполковника ГАИ. Фокус был в том, что с ней была подруга из категории тех, кого берут для «фона» собственной неотразимости. Вот для отвлечения этого персонажа и понадобился собственно я.
У меня были совершенно другие планы. Я исправно ходил на процедуры, минеральные ванны, массаж, пил лечебную воду, попутно заводя интересные знакомства.
Песчаный пляж и тихая речушка Хорол манила отдыхающих в любое время суток.
Кроме того была бильярдная, танцевальный зал и неплохая библиотека. Был еще видеозал, где "крутили" преимущественно фильмы Тинто Брасса. Я набрал подборку журналов «Иностранной литературы» и мечтал отвлечься от суеты.
Но не тут, то было. Гаишник из Липецка взял меня в оборот основательно. Он бил на жалость и понимание сложившейся ситуации. Он вспомнил свою бабушку, которая мечтала, чтобы он был счастлив, деньги, которые напихала ему матушка, чтобы сынок хорошо отдохнул, пообещал даже перевести меня к себе в Липецк, и устроить в ГАИ. Мне отводилась роль отвлечения на себя навязчивой подруги, пока парочка проводит культурные мероприятия. Да, ладно, погода была чудесная, тихий Миргород располагал к прогулкам по Гоголевским местам, гаишник умел убеждать.
Кстати, насчет процедур. Когда я первый раз попал на массаж к молодому усатому хлопцу, то почувствовал, что тот подходит к своему делу формально. После того, как я засунул ему 25 рублей в карман халата, я почувствовал, что стал ему почти родственником. Он, встречая меня на пляже, заботливо напоминал, когда я должен прийти к нему на прием и буквально «расправлял» мои зажатые мышцы и связки.
Подруга гаишника по каким-то причинам, очень рано отбыла из санатория, и мы пустились с ним «во все тяжкие». Быстро познакомились с двумя разбитными москвичками, которые не ждали милости от природы и привезли с собой несколько бутылок самогона. Для того сурового времени, это был настоящий клад. Приезжие на отдых с детьми были очень недовольны шумом, который мы устраивали. Ну, как недовольны, может и завидовали некоторые. Обслуживающий персонал, хорошо знал ушлого подполковника, да и был «заинтересован», чтобы ничего не замечать.
Одинокие отдыхающие, старались быстрее завести знакомства с противоположным полом, чтобы успеть «отдохнуть». Как-то на пляже к молодой даме подошел видный мужчина и предложил покататься на лодке. Когда дама резка отказала, последовала удивленная реплика: «Ну, говей тогда». Неприступную женщину, как позже выяснилось, звали Люся. К ней приклеилось прозвище «Люся-гувернантка». Одиночки, приехавшие с детьми, оставляли ей своих чад на попечение, и она всегда была окружена стайкой ребятни.
Но все хорошее когда-нибудь кончается. Я оставил пару дней свободными, чтобы заехать к тетушке в Криворожский район. Надо сказать, что у меня было несколько тетушек по матери. По паспорту они были русские, но их родители, мои дедушка с бабушкой, были украинцы, проживающие в Приморье. Дед смеясь, рассказывал, что когда спросил у паспортистки, почему детей записывают русскими, то ему ответили, что лучше разбираются в национальности. А деду было без разницы кем записаны дети, все жили одним народом.
Но проблема возникла позже. Когда начались проверки национальной принадлежности работающих на государственных предприятиях Украины, тетке пришлось делать запрос, чтобы выслали документы, подтверждающие национальность уже умерших родителей. Только тогда от нее отстали.
Тетка работала медсестрой в районной больнице и ей, оторванной от родственников, проживающих в России, очень хотелось, чтобы кто-нибудь был рядом. Она предложила мне переехать к ней поближе. Я не один раз бывал подростком у них в гостях. Мне там нравилось. В детстве мы бегали босиком по теплой земле, которая казалась мягкой. Было впечатление, что можно воткнуть палку, и она на следующий день зацветет. Нас возили по тихим деревушкам, где жили родственники моего дяди. Ловили раков в небольших речушках, рыбачили, катались на лошадях. Как-то, дядя, руками, за жабры выудил небольшого сома, которого приготовили тут же на берегу.
Чтобы не обижать тетку, я согласился пойти побеседовать с главным врачом больницы. Приветливая женщина, расспросила, откуда я и предложила провести экскурсию по больнице. Я, ответно улыбаясь, задал один вопрос: «Скажите, а экзамен по украинскому языку вы уже сдаете?». Оказалось, что да. Все было понятно, и я откланялся.
Вечером, сидя за столом и угощаясь домашней настойкой из шиповника, родственники спросили о моем решении, на что я дипломатично ответил: «Везде хорошо, где нас нет». «Это верно»- подтвердил глава семьи, дядя Толя. У них была небольшая квартира, и они достраивали дом, который был их гордостью. В огороде бегали ежики, которых я ловил руками.
Когда мы ездили купаться на Днепр с моим младшим двоюродным братом, я поинтересовался, понимает ли он, что поднявшие голову бандеровцы, скоро возьмут в оборот всю Украину. Но брат, прошедший Афганистан, и окончивший юридический факультет Одесского университета, был категоричен. «Да мы их задавим!». Я не стал развивать тему дальше.
Тепло, простившись с родственниками, отправился в обратный путь, снабженный в дорогу полюбившейся настойкой.
Когда произошел августовский путч ГКЧП, я ожидал приказа о переводе из Ангарска в Иркутск. Время было смутное, патрульные менты гоняли на машинах по Иркутску, как оглашенные.
В медицинском отделе меня с переводом «кинули». В отделе кадров сочувственно сказали, что пришла дополнительная «единица» инспектора, но «пришла» вместе с человеком на эту должность. Бывает. Меня давно зазывали на работу в СИЗО Иркутска, и я больше не стал отказываться. До работы надо было ехать несколько трамвайных остановок, и это было существенно меньше, чем до Ангарска.
Так получилось, что приказ о переводе, в Ангарске был подписан, а в Иркутске, еще нет, и у меня образовался «люфт» свободного времени. И я две недели пробездельничал со своими друзьями на фоне происходивших в стране событий. Я не виделся с однокашниками со времени окончания альма-матер, и мы достойно компенсировали это потерянное время. Как говориться есть, что вспомнить, а рассказать стыдно. Иркутск в это время, заливали дожди. Помню, мы сидели в полузатопленном пивном баре торгового комплекса. Сидели с ногами на стульях, а парни-официанты, разносили пиво в резиновых сапогах.
Год закончился тем, что 8 декабря 1991 года были подписаны Беловежские соглашения и через несколько месяцев супердержава распалась.
Я был еще один раз на Украине, в 2008 г., но уже была таможня и пограничники в поезде. Тетушку с дядей, я посетил уже на кладбище.
Украинские рабочие городки Днепропетровской области, многолюдные в прошлом, были пустынны. Народ разъехался на заработки. Было ощущение разрухи. Мой двоюродный брат, отслужив начальником транспортной милиции, ушел на пенсию и долго не мог ее получить, потому что «в казне нема грошей». Через несколько лет он умер, от осложнений диабета, как и его отец. С тяжелым сердцем я уезжал из потерянной, ранее цветущей страны.