На наш литературный конкурс начинают приходить первые работы. Похоже, что автор этого рассказа Илья Лебедев отреагировал своим творчеством на недавнее заявление главы Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), о том, что угрозу новой пандемии, более опасной, чем COVID, нельзя исключать.
Инсталляция «Чума»
«А это – инсталляция "Чума"», – сказала экскурсовод (невысокая привлекательная дама лет тридцати пяти с длинными, туго уложенными в пучок волосами). Она говорила заученный текст мягким голосом.
Инсталляция представляла из себя коридор, делившийся на секции. Каждая из них была посвящена определённой эпидемии или пандемии.
"Отсчёт начинается с Афинской чумы, – ровным голосом, будто робот, произнесла работница музея. – Произошла она в V веке до нашей эры. Афины были мощным городом-государством с большим населением, но в результате войны в и без того многонаселенный город хлынул поток беженцев, что привело к вспышкам заболевания. За время эпидемии погибло около двадцати пяти процентов населения полиса". Во время своего рассказа дама шла по коридору, пол в котором был украшен точной картой древнего города, а стены возбудителем болезни, количеством жертв, произведениями, которые посвящены Афинской чуме.
В следующей секции свет потускнел. «Юстинианова чума, – произнесла женщина более мрачным голосом. – Произошла в Византии и является первой в истории пандемией. Восточная Римская империя считалась самым развитым на момент VI века государством с самым большим населением. По общим данным от чумы Юстиниана погибло более ста миллионов человек.» Экскурсовод сделала шаг. Здесь коридор расширился. «Следующая секция посвящена конкретному виду чумы – бубонной, проводник заговорила холодным голосом – за всё своё существование она умертвила от тридцати до семидесяти процентов жителей Западной Европы." На полу вырисовывалась карта Европы, Ближнего востока и северной Африки. «Под ногами вы можете видеть карту и историю распространения бубонной чумы в XIV веке, которая получила название "Черная смерть"» –тем же голосом продолжала женщина. Она замолчала на время, а после, тяжело вздохнув, дрожащим голосом вымолвила: "Двести миллионов." Стены круглого зала были "украшены" изображениями больных бубонной чумой, а также иными эпидемиями бубонной чумы. Тенерифе, Сан-Кристобаль-де-ла-Лагуна, Москва, Англия, Вена, Восточная Европа – всё это города и регионы, пострадавшие от этой болезни и изображенные на стенах зала. «В то время начался процесс урбанизации, следовательно люди начали жить еще теснее чем раньше», – процедила Махалия (именно такое имя было написано на бейджике, прикрепленном на бесформенный балахон, который носила дама и который покрывал всё ее тело. К слову сказать, вся ее кожа была прикрыта, кроме кистей и лица (даже шею она скрыла платком).
Дальше коридор начал сужаться, и дама очень необстоятельно стала останавливаться на каждой из секций. Разговаривая, она задыхалась, ускорила шаг, активно жестикулировала (да так, что чуть не сбила парочку экспонатов). То ли она была клаустрофобом, то ли в ней заиграл непрофессионализм, хотя в данной инсталляции эти слова – синонимы, т.к. от пола до потолка было от силы два метра, а преградить проход можно было просто расставив руки в стороны. Данная «щель» состояла из секций: Английский пот, лихорадка Пикарди, оспа, холера, сыпной тиф, грипп, полиомиелит, испанка. Свет в ней отдавал багровым оттенком, а атмосфера навевала страх, не только из-за тесноты, но и из-за ужасных картин и фото.
Выбежав из «щели», экскурсовод оказалась в сквозной комнате. Она перевела дыхание и обвела глазами зал, словно была здесь впервые. Над щелью, из которой она только что вырвалась, была написана задорная фраза: "Назад в историю! (Новое время, Средневековье, Древность)". «Итак, – собравшись с мыслями, произнесла Махалия. – вот мы и в Новейшем времени!» С притворной улыбкой она вновь взглянула на стены. Освещение в зале было ярче и по сравнению с прошлыми секциями, число 20 миллионов не вызывало такую бурю эмоций, а выглядело скорее, как победа. «Достижения информационной эпохи позволили не развалиться быту людей во времена пандемии Covid-19. Удалённая работа, встречи до трех человек, qr-коды для выхода на улицу – всё это малая часть мер, которые были введены различными государствами из-за этой болезни. В те времена на улицах гигантских городов практически не было людей. Однако это не остановило распространение болезни и количество смертей тому доказательство», – подытожила экскурсовод. В отличии от прошлых залов ужас навевало не отсутствие света и не фото, а карта. «Короновирус – начала объяснение клаустрофобка – затронул каждый уголок планеты. Скажем спасибо достижениям информационной эпохи», – съязвила она. Одна из стен была заполнена карикатурами, цитатами, фотографиями пустых городов; другая же содержала в себе уроки, которые извлекло человечество за время всех пандемий, каждый из которых представлял из себя: римскую цифру от I до V, краткий лозунг (вроде, «Гигиена задушит болезнь») и статистику.
Лукаво улыбнувшись, Махалия прошла через весь зал к проходу, который находился прямо напротив «щели». Если смотреть на него с боку, то казалось, что из этого прохода льётся свет от тусклой лампы. Сделав шаг, экскурсовод очутилась в небольшом и неосвещённом коридоре. Стены и потолок его были чёрными, а пол багровым. На нем виднелись надписи, нанесённые человеком, а также перечеркнутые цифры. В конце коридора было панорамное окно с табличкой наверху. Надпись гласила: «Конец инсталляции "Чума". Добро пожаловать в Новейшее время!». Подойдя к окну, Махалия отодвинула стул, стоявший у окна, и увидела всю ту же картину. Улицы мегаполиса были завалены кучами гниющих трупов, пустые здания, что уходили ввысь на семьдесят с лишним этажей, стояли, как Атланты; шоссе были заполнены автомобилями, направленными вон из города и, таким образом, единственным безлюдным местом остался центр города, который представляет из себя единственное дерево во всем городе.
«Вот и подошла к логическому завершению не только инсталляция "Чума", но и история человека разумного», – сказала Махалия, повернувшись к всю дорогу следовавший за ней камере. Она сняла с себя балахон, обнажив свое тело, покрытое ярко красными пятнами и гнойниками, взяла стул, разбила им окно и бросилась вниз, пролетев пятьдесят пять этажей Национального музея.
