Наталье не хотелось идти на костюмированный бал, совсем не было настроения, но разве может она отвергнуть строгий наказ императора бывать при дворе, переданный ей через ее тетушку, фрейлину Загряжскую. Она надела костюм Ревекки и подошла к зеркалу, все еще прелестна, словно не было никакого траура, будто не разрывалось сердце на части после гибели супруга. Войдя в бальную залу, Наталья желала лишь одного – остаться незамеченной, но, как назло, все взгляды любопытных были прикованы именно к ней. Она не смогла ускользнуть и от взора Николая, спешившего ее поприветствовать.
В 1841 году придворный художник Владимир Иванович Гау закончил портрет Натальи Гончаровой, который вызвал пересуды в высшем свете. На нем 29-летняя вдова Александра Сергеевича Пушкина изображена в костюме Ревекки – матери Исава и Иакова.
В этом необычном наряде, одолженном ей тетей, «Мадонна Пушкина» (так называли в обществе жену почившего поэта) пришла на костюмированный бал, устроенный в честь наследника престола Александра Николаевича.
Пытаясь укрыться от любопытных глаз, Наталья Николаевна старалась не выделяться из толпы гостей, тихонько наблюдая за происходящим со стороны. Однако скромная красавица не ускользнула от взора Николая I, который еще раз удостоверился в ее прелести. Чтобы запечатлеть на память прекрасную гостью, император приказал придворному художнику Гау написать портрет Гончаровой в маскарадном костюме. Ни модель, ни маэстро живописи противиться приказу не смогли, в результате получился удивительный портрет, на котором всех смутила лишь одна деталь – арапчонок на заднем плане.
И пока одни думали, что это чистая случайность, ведь изображение темнокожей прислуги на портретах знатных особ в то время редкостью не было, другие увидели в этом самую настоящую насмешку над светилом русской поэзии, и не трудно догадаться почему, достаточно лишь изучить детали.
Так, арапчонок невысокого роста стоит позади задумчивой Натали, при этом на нем можно увидеть камер-юнкерский мундир, который явно ему велик, да так, что полы волочатся по полу. 1 января 1834 года Пушкин был пожалован в камер-юнкеры, что поэта крайне возмутило. Об этом свидетельствуют его собственные записи в личном дневнике.
1 января 1834 г. третьего дня я пожалован в камер-юнкеры (что довольно неприлично моим летам). Но двору хотелось, чтобы Наталья Николаевна танцевала в Аничкове… Меня спрашивали, доволен ли я моим камер-юнкерством? Доволен, потому что государь имел намерение отличить меня, а не сделать смешным – а по мне, хоть в камер-пажи, только б не заставили меня учиться французским вокабулам и арифметике!...
Из дневника А. С. Пушкина
Из записей Пушкина видно, в какое негодование его привело подобное назначение, однако в чем причина, поэт точно не указывает, лишь кратко написав, что в целом он «доволен», но все же сей чин ему не по возрасту. И лишь внимательный читатель увидит суть претензий Александра Сергеевича в следующих словах: «Но двору хотелось, чтобы Наталья Николаевна танцевала в Аничкове». И здесь идет явный намек на то, что желание это относится исключительно к императору Николаю, который, по слухам, был тайно влюблен в жену Пушкина.
Далее Пушкин начинает всячески демонстрировать свое пренебрежение подобным назначением. Так, в своем дневнике он пишет, что 6 января на балу с новой должностью его поздравил брат императора Михаил Павлович, на что дерзкий поэт выпалил буквально следующее:
Покорнейше благодарю, Ваше Высочество, до сих пор все надо мною смеялись, вы первый меня поздравили.
Из дневника А. С. Пушкина
Это было показное неуважение к знатной персоне, но еще более неуважительным стало то, что 18 января на балу у Бобринских Пушкин не поблагодарил государя за полученную должность, что следовало сделать по правилам этикета. В дневнике Александра Сергеевича появилась такая запись:
Гос. [ударь] мне о моем камер-юнкерстве не говорил, а я не благодарил его…
Из дневника А. С. Пушкина
Подобное поведение не могло остаться незамеченным при дворе, по сути, поэт нанес настоящее оскорбление императору.
И вот на портрете Гончаровой вдруг появляется арапчонок, который, по одной из версий, был написан несколько позже самой модели, в костюме камер-юнкера, что сразу же вызывает массу пересудов, учитывая африканские корни поэта. При этом руками он прикрывает пах, куда попала роковая пуля из пистолета Дантеса во время злополучной дуэли, унесшей жизнь гения.
Заказчиком столь злой насмешки посчитали Николая I, но за что он так гневался на поэта, неужели только за то, что тот отказался благодарить его за должность камер-юнкера? Или все было гораздо сложнее? Помочь в раскрытии этой тайны может та самая анонимная записка, из-за которой, собственно, между Пушкиным и Дантесом начался конфликт:
Полные Кавалеры, Командоры и рыцари светлейшего Ордена всех Рогоносцев, собравшись в Великом Капитуле, под председательством достопочтенного Великого Магистра Ордена, Его Превосходительства Д. Л. Нарышкина, единодушно избрали г-на Александра Пушкина коадъютором (заместителем) Великого Магистра Ордена всех Рогоносцев и историографом Ордена.
Текст анонимной записки, отправленной Пушкину
В ней нужно обратить внимание на фамилию князя Нарышкина, супруга которого была женщиной необыкновенной красоты и к тому же фавориткой Александра I. К слову, князь был в курсе подобной связи, ведь царь щедро платил ему за расположение жены. Нарышкин приносил государю книги в красивом переплете, куда вкладывал чек с немаленькой суммой, а царь этот чек подписывал, заявляя, что деньги пойдут на издание повести. Но однажды Александр написал на чеке ироничную резолюцию: «Издание этой повести прекращается», умерив тем самым аппетиты предприимчивого князя.
В записке Пушкина назначили заместителем Нарышкина, и тут прослеживается явный намек на то, что Наталья Николаевна, даже будучи замужем за поэтом, являлась фавориткой Николая I, а это устраивать ревнивого супруга никак не могло. Злые языки и вовсе усмотрели, что арапчонок на портрете изображен в малолетнем возрасте, когда завести детей еще невозможно. Выходит, таким образом император намекнул всем, что четверо детей Гончаровой были рождены вовсе не от законного мужа, а от него, что, конечно, является весьма сомнительным.
Дантес же просто попал в переплет этой запутанной истории, став невольным участником любовного треугольника, ведь на самом деле Пушкин ревновал жену к царю, а не к нему. Француз своими скабрезными намеками лишь усилил гнев поэта, что и привело в итоге к трагедии.
А как вы считаете, действительно ли арапчонок на заднем фоне портрета Гончаровой был написан в насмешку над ее покойным супругом?