В сети распространились откровения «гостя столицы»: «Ваши мужчины воюют в СВО. Их там убьют. А мы возьмем их жен и дочерей. Откажутся рожать – зарежем».
В связи с этим публикую работу, написанную 10 лет назад (фрагмент, конечно). Её не напечатали даже после личного распоряжения В.В.Жириновского… Она называлась «Юг - удар в спину России».
Публикую начало и конец. Остальное, кому интересно: https://proza.ru/2013/05/30/1511
«Во времена всеобщей лжи говорить правду —
это экстремизм».
Дж.Оруэлл
«Чтобы узнать, кто властвует над вами,
просто выясните, кого вам не позволено критиковать».
Вольтер
Бой кремлевских курантов, динамичная музыка, - начинается информационная программа «Вести». Российским телезрителям, львиную долю которых составляют собственно русские, новости сообщают Сулима Зариф, Фарида с трудной фамилией, Эрнест Мацкявичус…
Переваривая услышанное, прохожусь по вечерней Москве неподалеку от дома у метро «Студенческая». Запах плова доносится с неожиданной стороны – от полупустующих общежитий со странной судьбой: их то ли сносят, то ли реконструируют, то ли продают. Таких строений, чья документация кем-то запутана, возможно, сознательно, на Москве и по всей России – несметное количество.
Ну, не несметное… В Москве работают более 200 общежитий и около 180 студенческих городков, но многие студенты не могут поселиться в них. Около 60% студентов вынуждены искать себе другое жилье, а руководство вузов заселяет в общежития гастарбайтеров, заключая арендные договоры со строительными фирмами. Коменданты общежитий на незаконном заселении иммигрантов делают свой «бизнес», на который сквозь пальцы смотрит столичная власть. Дополнительно усиливают криминализацию столицы массы нерусских студентов. Система взяток, сложившаяся в московских вузах, позволяет проникать в студенческую среду этнокриминальным элементам и создавать целые банды молодежи, которые не столько учатся, сколько терроризируют горожан.
НАШЕСТВИЕ: ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ БАЗА
…За немытым окном полуподвала угадывается интенсивное движение. Характерный запах плова доносится из распахнутой форточки.
Вспоминаются стихи почти 40-летней данности:
В полуподвале чирикали весело
Две машинистки с машинками в такт.
В них он пленяющее и куролесельно
Розу-мимозу метнул просто так…
Благословенные годы студенчества! Дорогие сердцу общаги – ФДС на «Университетской», ДАС на «Академической», наконец, «Зона «Б» высотки на Ленгорах! Сколько чудесных дней и ночей пролетело в этих стенах! И за годы жизни в них – ни драк, ни хамства, ни пошлости не упомню. Даже о том, что существуют человеческие существа с так называемой нетрадиционной ориентацией, узнал после окончания университета, да и то из зарубежной прессы.
Единственное неприятное воспоминание – чудовищный запах жарящейся селёдки. Он насытил собою всю волнующую сессионную атмосферу ФДСа. Это вьетнамцы на кухне готовились к экзаменам, уверяя нас, что именно сие блюдо резко усиливает мозговую деятельность. На наше замечание о том, что нашу-то мозговую деятельность запах жареной селёдки тормозит, вьетнамцы ответили покорным поглощением всего содержимого сковородок. Больше подобное не повторялось.
На журфаке, как и везде, существовали квоты для представителей «стран народной демократии» и союзных республик.
И никакого дискомфорта от этого факта никто не испытывал. Разве что на постылых «вечерах интернациональной дружбы», от фальшивости которых страдали все стороны-участники. Но эти вечера были, как правило, тупо навязаны «парткомычами», любой ценой делавшими карьеру и доводящими до абсурда любое, даже благое, дело (…)
Уже в 70-е «кроты» «пятой колонны» минировали страну. Их «червоточины» обнаруживались то там, то сям на теле державы во время наших практик. Реальная жизнь русской глубинки, сведения о подпольных цехах в республиках Закавказья, сытая жизнь окраин Союза за счет Нечерноземья, - всё это не складывалось в цельную картину, но вызывало некое тревожное чувство. В сочетании с чтением «самиздата» это чувство обострялось. Но – интересное дело! – «самиздат» нам попадался какой-то однобокий. Русские в основном представали «оккупантами». Тот же «Посев» из номера в номер скулил о «бедных» прибалтах, чеченцах, «украинцах» и грузинах. Позднее стало понятно, что андроповское ведомство, затеяв «перестройку», делало ставку на национальный вопрос, готовя в сознании нацменов мысль о тотальной и вечной виновности русских во всех бедах, создавая идеологическую базу для будущих «народных фронтов».
Характерное для того времени «подпольное» четверостишие:
Как тревожно в этом мире! –
Всё подспудно рушится.
Только пикни – и в Сибири
Иль в психдоме мучайся!
К середине 80-х агрессивность малых народов, особенно Прибалтики и Кавказа, начала проявляться в открытых формах. В драках они легко объединялись против русских, их претензии обретали всё более ультимативные, если не сказать наглые формы.
Когда русские мыслители, представители «горе-оккупантов», то есть эксплуатируемого большинства, стали копать поглубже, обнаружилось, что сразу после 1917-го русское население Москвы и Петрограда как минимум уполовинилось, а место русских заняли инородцы во главе с «десантом Троцкого-Бронштайна», американского гражданина, прибывшего из Америки со своей бандой палачей в черных кожанках.
Всесоюзным сигналом к активному «смешению кровей» (читай, разжижению великорусского этноса) стал выход в 30-х годах фильмов «Свинарка и пастух» и «Цирк».
В первом Москва фактически объявлялась плавильным котлом, межнациональные браки декларировались чуть ли не интернациональным долгом.
Во втором тема интернационализации достигала апогея: «Рожайте хоть в крапинку, хоть в полосочку, хоть серо-буро-малиновых».
Великое жертвоприношение Великой Войны еще более обескровило русскую нацию. Чудовищность произошедшего сегодня заставляет иных конспирологов полагать, что истребление белой расы как раз и было сокровенной целью этой всемирной бойни. «Учение о холокосте» призвано в этом смысле скрыть (или прикрыть) очевидные гекатомбы, ведь белых на сегодня осталось всего 8% населения планеты (…)
Тридцать с лишним лет «Иван, распахнувший душу», прожил в Москве. И вот он идёт по престижной набережной мимо дома, где когда-то жил хороший человек – замнаркома нефтяной промышленности родом из Нагорного Карабаха. «Иван» его не застал, но познакомился с одной из пяти его дочерей. Она стала его тёщей – он показался ей перспективным женихом для единственной дочери. Родились дети, выросли, он всех поднял… и оказался ненужным – слишком «Иваном», слишком русским. Его выдоили и выбросили. Детей отторгли – раввины учат, что, если иудейка рожает от гоя, то отцом детей считается еврейский народ, а всё гойское отмирает при зачатии.
Конечно, - утешал себя «Иван», - последние четверть века в истории России – время уникальное: настолько грандиозная цивилизационная деградация во всех сферах случалась редко в истории человечества. Колоссальный ценностный разрыв между поколениями, - это естественное следствие катаклизма…
Самоутешения помогали мало. Вообще не помогали… Машинально потирая грудь в области сердца, «Иван» зашел во двор престижного дома, чтобы выписаться из «города-героя», в котором прошли его лучшие годы. Во дворе копошились чернявые детки, сновали дорогие иномарки с их памами-мамами за рулём.
У них где-то есть «малая родина» со своей столицей, своим правительством, которое их всегда готово защитить, даже со своими спецслужбыми. И у них есть Москва и пол-России, из которых выдавливается некогда государствообразующий народ.
Сколько войн выиграно, сколько крови пролито! – русские за это не получили ничего, кроме плевков и нищеты со стороны вроде как спасённых.
«Иван» справил документы и… «запахнул душу».
Больше он не станет делать ошибок.
Игорь ДЬЯКОВ
Май 2013
© Copyright: Игорь Дьяков, 2013
Свидетельство о публикации №213053001511
В качестве иллюстрации: https://dzen.ru/media/id/638727681e54dc671f22a560/dorojnaia-istoriia-dlia-vzroslyh-64907b74d0e24276a1f7e246