- Убью, - рычит Васька, резко откидывая тёмные шторки, скрывающие комнату, продолжая держать колбасу.
Только нет Федьки. Выскочил в окно, как есть, в трусах, на праздник подаренных, и бежит в огород. Васька парень горячий, зашибёт в страстях, а уж Федька с ним потом обязательно поговорит, как всё уляжется.
Начало истории
Предыдущая глава
- Ну, мам, - рыдала Маринка в ладоши, закрывая заплаканное лицо.
Вернулась домой, а мать ей допрос с пристрастием устроила. Новостей, хоть отбавляй. Во-первых, отец теперь с ними жить не будет, а во-вторых, счастье её свозь пальце утекло, а она ничего и не делала, сразу сказала Ваське, чтоб до свадьбы руки не распускал.
- А мне, думаешь, не тяжело? – утирала нос Валентина одной рукой, вертя другой мясорубку.
Котлеты всё ж делать пришлось. Слёзы выступили на глазах, и Валентина сама не понимала, кто в том замешан: Федька, ирод окаянный, или лук.
Проводила взглядом Ваську тогда, который бросился за новоиспечённым отцом в огород, развязки дожидаться не стала. И так глупо выглядит. Вышла за ворота, косынку на место повязала и пошла домой.
А около сумок её уж не только Зинаида стоит, а полдеревни, будто и не рабочий день, а праздник какой на улице. Ну, кому праздник, а кому похороны семейной жизни.
- Ну чего там? – на правах первой поинтересовалась Зинаида, завидев Валю, и остальные уставились на женщину, чтоб из первых уст всё узнать.
- Там он, - махнула рукой, не желая распространяться в подробностях, и народ покачал головой.
- Чевой сказала? - прислонил руку к уху глухой Семёныч.
- Изменя’т, - крикнула в ухо баба Маня, разворачиваясь и семеня дальше по улице.
- И чего делать будешь? – заглядывала в глаза Зинаида., пока Валентина поднимала ставшие ещё более тяжёлыми сумки, будто не только усталость на плечи навалилась, а вся четверть века, что провела рядом с мужем.
- Котлеты готовить, - бросила через плечо.
- Из мужа? – ахнула Зинаида, которая никогда мужа-то и не имела.
- Из свинины, - ответила, смотря исподлобья на неё Валентина. - Да ну тебя, - покачала головой, направляясь домой. – Нашлась на мою голову.
Конечно, Валентина так не думала. Зинаида ей глаза открыла, а так бы, кто знает, сколько ходить дурой по деревне.
Зинаиде так и не повезло, хотя она говорила, что, наоборот, везение - это не иметь мужика. Жила она в родительском доме одна, неумолимо приближаясь к отметке в пятьдесят. Признаться, Федька её не любил, будто меж ними чёрная кошка пробежала, и она ему той же монетой и отплатила.
- Ну, мам, - не унималась Маринка, когда хлопнула дверь и на пороге, держа картуз, в штанах появился Фёдор.
Маринка, поджав губы, сверлила отца взглядом, а на лице краснел нос, пока у отца темнел синяк под глазом. Видать, Васька всё ж догнал.
- Привет, - поздоровался с домочадцами.
- Виделись, - зыркнула Валентина, вытирая слёзы передником.
Не хватало ещё, чтоб он их на свой счёт принял.
- Котлеты делаешь? – потянул носом воздух мужчина, завязывая разговор, пока жена активно крутила мясо.
- А чего, Варька не накормила? – вскинула брови. – После непотребства-то надо силы восстановить. Колбасой бы угостился, видала целую котёлку.
- Валь, - кивнул он на Маринку.
- А чего? - остановилась женщина, немного удивляясь. – Я тебя обелять не стану. Натворил дел – сам девке объясняй, чего ей с Васькой теперь не по пути.
Фёдор посмотрел на дочку.
- Ты не торопись, молодые ещё, - мягко сказал, ища союзника.
- Замуж выйди, - продолжила мать, - вот тогда в койку к Ваське и прыгай.
- Валь!
- Фёдь! – на его манер прикрикнула она на мужа. – А тебе идёт, - расплылась в улыбке, глядя на фингал. – Надо б симметрию подправить, - прикидывала она, ехидно щурясь. – А вот и симметрия, - кивнула на сына, входящего в дом. Смурной, видать, и до него новости долетели. Тут же полчаса надо, чтоб в округе народ знал, чего случилось.
Вон, к примеру, у Гальки корова отелилась, а у телёнка вместо двух ушей три. Так двадцать минут не прошло, как все друг другу пересказывали, а тут вон какие страсти.
- Чего пришёл? – подошёл к отцу вплотную Сашка. – Бери вещи и проваливай.
Разговор короткий. Хоть и любил Сашка отца, да только мать в обиду давать не собирался. Слышал, как ей кости перемывали, домой шёл, раздумывая, что с отцом делать будет.
- Ты с отцом так не говори! – предупредил Фёдор.
- А не то что?
Что именно не то, Фёдор придумать не успел, потому что послышался голос Семёныча.
- Федькааа, - звал он призывно. – Федька.
- Иди, - кивнула головой Валентина. – Тебя зовут.
- Ну чего? – недовольный Фёдор показался из окна.
- Инструмент отдай, - прищурился дед.
- Какой инструмент?
- Помнишь, в прошлом году топор брал. – Верни.
- Семёныч, какой топор? - не понимал Фёдор, у которого и без топора жизнь рушилась.
Красивая Варька, молодая, ну не прям совсем, уже висит кой-чего, но ещё ничего. Любовь взыграла. Он же на неё ещё при живом муже засматривался, а потом, как траур сошёл, разговорились. Слово за слово, на чай позвала с намёками, оголодала, а из мужиков холостых в деревне только дед Семёныч, да и тому 75 исполнилось. Вон всей деревней в прошлом году отмечали.
Раз сходил, и так душа запела, как помолодел, а вот на третий Валентина прознала, и кто сказал, вроде не видели. Говорят, Бог любит Троицу, погорел на этой троице Фёдор, и чего, прикажете, делать?
- Хороший топор, - не унимается дед. – А чевой у тебя с Варварой?
- За топором пришёл, ага, - посмотрел на него Фёдор. – Сплетни собираешь?
- Собирает баба клубнику, - отмахнулся дед, - а я спрашиваю. Хороша? Могёт? – прищурился.
Расплылся в улыбке Фёдор, вспоминая о чём-то, только потом улыбку с лица стёр.
- Иди уже!
- Чевой? – переспросил.
- Иди отсюда, - крикнул в ухо Фёдор.
- А топор? – гнул своё Семёныч. – Вон как выгонит Валька, у кого спрашивать?
- Да не мели, - махнул рукой Фёдор.
- Я на Вальку поставил, если чего. И Гришка, и Клава, и Людка, - перечислял он. - А на тебя только Борька. И тот из солидарности.
С некоторых пор повадились в деревне ставки делать. Привёз такую забаву в Климовку фельдшер и предложил как-то Егору-трактористу. Посмеялись, поставили пятьдесят рублей, а Егор, возьми, да и выиграй. Рассказал остальным, так и повелось. Людку, продавщицу в единственном продовольственном и хозяйственном по совместительству, главной следить поставили, всё равно в магазине каждый хоть раз в день да был, завела тетрадку, вторую, в первой людские долги числились, и записывала желающих.
А как про Федьку все узнали, вопрос был один: выгонит Валентина его из дома или нет.
- Я вам покажу, - разозлился Фёдор, прячась в доме.
- В общем, так, - появился на пороге кухни вновь. – Я остаюсь, - сказал голосом, не требующим возражений, только глазки продолжали бегать.
- Котлетку положить? – нежно спросила Валентина, и дети с удивлением уставились на неё.
- Две, - расплылся он в улыбке муж, думая, что буря прошла.
- Три, - схватила полотенце Валентина, замахиваясь на благоверного. – Да я же тебе, вот, - ругалась, опуская полотенце, куда придётся, - котлету ему. Ишь, - шлёпала мокрой тканью. – Две.
Фёдор бросился спасаться в комнату, но Валентина летела следом.
- Собирай вещи, - не унималась, молотя по нему полотенцем. – И проваливай, - закричала так, что даже Семёныч, пытавшийся залезть на выступ дома, чтоб получше всё расслышать, поворачиваясь на звуки рабочим ухом, расплылся в улыбке. Развернулся и побежал в Людке за выигрышем, правда, небольшим. Жаль, что больше солидарных не было, кроме Борьки.
- Ну Валь!
- Уходи лучше, - сказал Сашка.
- Куда?
- Это уж сам решай.
Собрал вещи Фёдор, вышел за ворота и пошёл неторопливо в нужном направлении. Толкнул калитку и предстал перед удивлённой женщиной.
- Ну вот, - немного смущался Фёдор, стоя напротив с одной небольшой сумкой.
- Чего вот? – не поняла Варвара, упершись взглядом в чёрно-красное приданное.
- Жить к тебе пришёл.
Продолжение здесь