Жратва и голод.

Голод 1991-го в настоящем смысле голодом назвать конечно нельзя. Хлеб-то и молоко были. Правда за хлебом порой надо было отстоять очередь, выстроившуюся через всю улицу улицу Строителей. Единственным мясом, которое можно было купить были чебуреки из шашлычной "Ингури", вкусные кстати, и всего по 26 копеек! Появления свеже поджаренной партии поджидала мрачная толпа.
В огромном универсаме на Флотской в пустых холодильниках лежали следующие продукты: сухая горчица, лавровый лист (почему-то в развеске по полкило), спички и соль. Из окошка в самом дальнем конце торгового зала иногда, раз в день выкидывали в стоящий под ним контейнер завернутые в серую бумагу куски вареной колбасы. Народ в очередь за ней не вставал, а брал колбасу с боем. Бабки злобно кричали и дрались клюшками.
Кое-что можно было купить с помощью уникального документа "Визитка покупателя", но ее выдавали только москвичам. Водяру и курево получали по талонам. Бабульки меняли свои талоны у входа на живую денежку.
В день путча 19 августа из универсама на Флотской исчезли спички и соль. Хлеба в этот день не завезли.
После того как на трон сел демократ Ельцин, отпустили цены. Какие-то продукты в магазинах стали появляться: новозеландская баранина, конфеты "Золотой петушок" и другие вкусные вещи. Но народ в основном облизывался, денег практически ни у кого не было, к тому же зарплаты и пенсии регулярно задерживали. Вклады на сберкнижках заморозили. В магазине игрушек "Школьник" ПО ОДНОЙ БУТЫЛКЕ В РУКИ! продавали рапсовое масло из ЕС, на котором было написано "Гуманитарная помощь. Не для продажи".
На этом рапсовом масле я каждый день жарил кормящей грудью жене гору оладий, больше, кроме хлеба, молока и каши, жрать было практически нечего. Жена каждый день канючила, что хочет шоколада. Его непросто было купить даже на толкучках, в которые превратились практически все улицы и скверы. Вдоль улицы Горького стояли ящики, на которых сидели продавцы с нехитрым товаром, в основном бабушки предлагающие купить последнюю нарядную чашку или хрустальный фужер. Я всегда старался их осчастливить, а бабки начинали плакать (или смеяться), и причитали:" Спасибо, милок! Я щас батон белый куплю и сливочного масла! Сто лет не ела!"
Удалось купить плитку шоколада (молдавского!). Он был невкусный и на него ушла половина моей аспирантской стипендии. Слав Богу в тот день, тесть привез нам с женой ящик итальянской тушёнки (гуманитарка), в основном состоявшей из жира и жил. Я из нее варганил что-то вроде плова.
К счастью мне удалось найти работу по профессии (закончил ГИТИС) и устроится завлитом в Театр на Малой Бронной. Все-таки кусок хлеба. Мама съездила в командировку в Париж и привезла деньги-франки, на который можно было тогда купить много чего хорошего. А вот актеры с Бронной голодали ужасно. Гениальный Сергей Перелыгин (может помните его в "Униженных и оскорбленных" с Настасьей Кински)брал взаймы у одного, чтобы немедленно вернуть эти деньги другому. Профком театра раз в месяц выдавал каждому сотруднику четвертинку водки-андроповки. Сергей ее продавал и возвращал очередной долг. У меня сегодня на ужин было полсосиски и хлеб с кетчупом. А жена ребенка ждет..." - плакался мне он. 
Продолжалось все это не год и не два. Жратва в магазинах была, а денег у людей не было. Не получавшие зарплату шахтеры стучали касками о мостовую у Белого дома.
Но это в Москве еда была. В деревне под Архангельском, как рассказывает теперь подруга и коллега моего сына - архитектор Люся, в лихие 90-е не ели ничего, кроме картошки с огорода с прогорклым постным маслом и самодельного хлеба из второсортной муки. Правда Люсин брат, служивший в армии под Северодвинском присылал родителям черную мороженную говядину, хранившуюся на стратегическом складе В/Ч с Брежневских лет. Само мясо есть было нельзя, его выбрасывали, но после долгой варки получался питательный бульон. Люсина мама была ветеринаром и как-то принесла домой образцы зараженного ящуром мяса и положила в холодильник. Папа их нашел, поджарил и съел. И не заболел! Совершенно невозможно было за любые деньги купить курицу или яйца, всех кур перерезали... Люсины родители взяли на лето в колхозе на откорм теленка, потом продали его и на эти деньги отправили дочь в Москву, поступать учиться на архитектора. Михайло Ломоносов в юбке!
Мой  взрослый сын до сих пор вспоминает каким вкусным казалось ему польское желе из желатинного концентрата с химическим ароматизатором. А чудные напитки: "Инвайт" (просто добавь воды), "Юппи" (самый радостный вкус) и более элитный чилийский "Зуко" с экстрактом сока маракуи!!! А датская салями "Голд" цвета фуксии - смесь жира с крахмалом и отдушкой "жидкий дым"!!! Ах радости и сладости 90-х! Девушка моего сына поделилась своими детскими грезами: "Грильяж" с белкой (даже если зубы болели), "Ромашка" (обязательно зелёная),"Коровка" (большая удача если внутри она жидкая), леденцы - "Барбарис", "Дюшес" и "Полёт". А также шипучки 5+. Самое нелепое из списка - леденец в форме ступни, который нужно опустить в пакетик, облепить взрывающейся карамелью и довольно жмуриться. Чупа-чупс с жвачкой (самый огромный) обязательно со вкусом колы. На новый год - пакет с двумя видами конфет (названия которых я не помню)с арахисовой зеленой пастой под шоколадом, и с кокосовой пастой. Конфеты эти были очень дорогими, и по этому считались праздничными. И торт с арахисом".

А я никогда не забуду божественное наслаждение от польского паленого ликера "Амаретто". Запах миндальной эссенции держался во рту и носоглотке до утреннего похмелья.

Господи, благослови пити, ясти...

Наши левые скажут: "Зато тогда свобода была!".

А я отвечу сердито: "Позор вам. Когда война идет, не время бороться с режимом!".