Годы издания: июль-сентябрь 1774 г.
Издатель: Н.И. Новиков (по мнению В.П. Семенникова, при всяческой поддержке Е.Р. Дашковой).
Постоянные авторы и сотрудники: непосредственно Н.И. Новиков, вероятно: княгиня Е.Р. Дашкова, Шувалов (комедия «Народное игрище», по словам М.Н. Макарова, была написана именно им, однако В.П. Семенников считает, что автором комедии, скорее, является Дашкова), Андрей Байбаков (автор произведения «Ода России, на одержанную ею в 1770 году победу», авторство также приписывалось Антону Барсову). Трудно назвать авторов постоянными, т.к. вышло всего 9 номеров журнала.
Жанровые принципы: в журнале размещен раздел «Вместо предисловия», сатирический цикл, состоящий из двух «разговоров» (русского с французом и француза с немцем), письма в защиту французов и письма из Франции от отца его сыну, живущему в Петербурге.
В 6-8 листах размещена комедия «Народные игрища». В 9 листе приведена «Ода России на одержанную ею в 1770 году победу». В издании А.С. Суворина, в справке к самому журналу, указано, что листы 6-9 – уже не вполне «Кошелек», т.к. тематика произведений абсолютно не соответствует изначально заявленной (борьба с галломанией).
Программа журнала: идея журнала однозначна – борьба с галломанией. В первом листе, в «Вместо предисловия» автор пишет, что у создания журнала есть две причины: во-первых, автору претит «мода» на заимствование всего иностранного, в частности, французского, в т.ч. и добродетелей, обычаев, народной природы, т.е. он осуждает французское влияние на Россию; вторую причину автор не хочет раскрывать в предисловии (он обещает назвать ее позже, но так этого и не делает). В первых пяти листах размещены произведения, высмеивающие слепое поклонение всему французскому, пристрастие к иностранным словам. Идея журнала резко меняется с 6-го листа, в котором приведено начало комедии «Народное игрище», которая должна была принести пользу народу. В 9 листе напечатана «Ода России…», в которой автор прославляет победу России над Турцией. Таким образом, половина номеров не отвечает изначально заданной программе. Скорее всего, смена тематики произошла под давлением – в стране была вспышка восстаний, нужно было всеми силами успокаивать население (это объясняет, например, комедию «Народное игрище», в которой барин хорошо относится к крепостным, а они отвечают ему тем же).
Наиболее популярными из напечатанных в журнале произведений стали «Разговор между россиянином и французом» и «Разговор между немцем и французом», анализировать которые стоит совместно.
Оба разговора – бытовые сцены, участниками которых являются россиянин и француз, а во втором - немец и француз. В первом разговоре француз, который спустил все деньги на карточные игры, выдающий себя за дворянина (на самом деле он парикмахер, сын стряпчего), просит у русского дворянина, учителем детей которого он должен стать, деньги. Француз очень удивлен добродетелью и человеколюбием русских, называет Россию блаженной страной. Россиянин на это отвечает, что каждый, знающий Россию хорошо, уже этому и не удивляется вовсе, и что земля русская не носит на себе «исчадий, не имеющих склонности к добродеянию».
Однако, говоря о добродетели своих соотечественников, россиянин отмечает, что предки были во много раз благодетельнее. Так, автор вводит проблему утраты русским дворянством прежних нравов. Француз, хоть и прославляющий Россию, представлен как азартный человек, живущий в долг, проигрывающий деньги до копейки, лживый и льстивый человек. Россиянин же, напротив, представлен в самом выгодном свете: он и добродетелен, и готов прийти на помощь, и сострадателен. С другой стороны, россиянин в ответ на откровенную ложь и лесть называет француза честным и благородным человеком. Почему? Только потому, что он француз. Россиянин верит в происхождение француза и его умения в воспитании детей без каких-либо доказательств. Этот разговор отражает главную проблему, ради освещения которой и издавался журнал – галломанию, слепое преклонение перед всем французским.
Во втором же разговоре автор обличает француза, рассказывает его историю. Мы видим диалог между французом и немцем. Немец спрашивает своего собеседника, на что тот собирается жить и как он будет учить детей россиянина, если сам никакого образования не имеет. Именно в этом разговоре нам открываются детали, важные для понимания первого разговора: француз, на самом деле, служил во Франции парикмахером, является сыном стряпчего; он имеет рекомендации к уже известному нам россиянину от российского путешественника, которому в одном из трактиров «сыскал девку».
Немец возмущен тем, что неуч будет допущен к детям. Он сам всю жизнь учился, стал профессором и ведет честную жизнь. Такое противопоставление немца и француза тоже интересно: автор считает пагубным влияние на Россию не всего иностранного, а исключительно французского. Немцы (иностранцы) у него – приличные, образованные люди, французы же – лжецы и игроки, безнравственный народ.
Француз и сам признается в отсутствии морали в своем поведении: «Ты, любезный мой приятель, будучи немец, рассуждаешь истинно по-немецки, что будто без трудов не можно найти честного пропитания; но я француз, следовательно, за одни разговоры могу брать столько денег, что ты, со всеми своими трудами, ни в четвертую долю получить не можешь». Он сам называет себя обманщиком и балаболом, позже признается также и в том, что не имеет никаких знаний для обучения детей, а будет учиться вместе с ними по французским книгам. Кроме того, из уст француза мы слышим и подтверждение авторской мысли, данной в разделе «Вместо предисловия»: француз говорит, что с помощью философского камня может превращать французские пороки в добродетели, а русские добродетели в пороки, что может придавать словам хитрость и выдумкам – вид золота. Он отмечает, что такое удается ему творить только с русскими. Так, автор возводит в абсолют французское влияние на Россию через поклонение французской моде и отход от традиций предков.
«Кошелек» не сумел завоевать широкую любовь публики, к тому же, проблема галломании в то время занимала население не так сильно, как восстание Пугачева и гражданская война. Не удалось обнаружить свидетельств того, как публика отреагировала на приведенные сочинения, мы можем лишь догадываться. Так, по нашему мнению, произведения должны были быть приняты неоднозначно, ведь поклонение французской моде и вообще всему французскому казалось дворянству вполне нормальным и натуральным, они не замечали за собой пагубного влияния. Скорее всего, восторженных отзывов данные произведения не получали.
