Письмо 45. Тайга, 30.11.79
Наташенька, здравствуй!
Сейчас 9-30 вечера, я приехал электричкой, и теперь ждать 4,5 часа до поезда Абакан — Кемерово. Здесь даже бумаги писчей в киоске нет, а сумка в камере хранения… О делах даже говорить не хочется — все это сизокрылая плешь. Они ковырялись, глубоко- глубоко, но отковырять там им ничего и не удалось — все по мелочам: там не та фраза, там не та терминология и т.д., и т.п. Оказалось все очень просто — это по новым правилам первая докторская защита. Все подробности я расскажу 6-го после прилета самолета. Вчера очень хорошо было все слышно, голос, правда, был у тебя очень грустный. Ты у меня грустинка нежная и — тут уже ничего действительно не сделаешь, нужно только стараться выводить тебя на «большую» дорогу…
Мне тоже грустно — повяз я с этой Д.Д. (докторской диссертацией) по горло. А так было бы хорошо — живи и радуйся солнцу, свету, морю, озеру, птицам. Катайся на лыжах и — не тужи! А так — думай о родном ВАКе, о всех Г.Д. и иже с ним, гадай — кто еще подставит ножку и когда. Ужас, как это тоскливо! А потом — они, эти лидеры, думают о своем величии, о своем великом вкладе в советскую науку, рвут из-под себя копытами, звонят в пустые колокола. Куют карьеру! А я хочу обычного счастья и не для себя — для бесконечно дорогого мне человека, близкого и родного, с зычным, решительным голосом по телефону, плаксе, и очень хочу, чтобы этот человек был счастлив всегда!
Значит, для этого нужно немедленно все бросить, бежать туда, где нам обоим дадут квартиру под два канд.диплома и 700 руб. зарплаты. О, Господи! Какое это было бы счастье!! И не придуманное, а великое, и настоящее… Если я бы мог тебе это говорить каждый день, ты бы со мной согласилась….
Жду с нетерпением 5-го и, наконец-то, вылечу. Иначе сил уже нет, тоска и одиночество заели, замутыскали, заездили.
Целую тебя очень крепко, обнимаю тебя, моя родная.
Дарю любовь свою тебе, цветами окропив!
И Эм и Эн — в руках твоих…
Твой Эм.