//«Всё для нас в мире тайна, и тот, кто думает отгадать чужое сердце и знать все подробности жизни своего лучшего друга, горько ошибается» (Лермонтов)/
Чтение Михаила Юрьевича Лермонтова – это каждый раз прикосновение к тайне, загадке. Как он (мальчик!) мог так чувствовать и понимать человеческую природу?
Казалось, кто-то мудрый и щедрый раскрывает свои тайны. Нет, не раскрывает, только обозначает. Я всегда воспринимала Лермонтова как подарок с загадкой.
«Лермонтовский клад стОит упорных трудов» (Блок)
Блок имел в виду, что осмысление и прочувствование творчества МЮЛ, овладение его кладом, невозможно без проникновения в тайну его личности.
И мне неудивительно, что именно Блок это понимал и чувствовал. А ведь многие современники считали Лермонтова подражателем, байронистом. Осколком Байрона назвал его Вяземский, от которого это слышать мне тоже было неудивительно.
Даниил Андреев в «Розе мира» писал, что миссия Лермонтова является одной из глубочайших загадок нашей культуры. Это - неразгаданная тайна Лермонтова.
Владимир Соловьев назвал его сверхчеловеком и чудовищем, а Мережковский – единственным, не смирившимся в русской литературе.
От Лермонтова идет:
не «смирись, гордый человек», а «проснись, униженный человек». Действительно ли была память вечности в его душе, и он знал что-то, недоступное нам? Или он уже здесь на земле заглянул в бездну и подошёл слишком близко к запретным тайнам?
А Лермонтовский Демон – кто он? Тема соблазна, искушения, протеста – но ведь что-то ещё? Да, был такой человек, который понял личностные истоки лермонтовского настроения и творчества. Это известный историк Василий Осипович Ключевский (1841 – 1911). Историк от бога.
В журнале «Русская старина,1891, №7» появилась его статья, в которой он опроверг приписываемый Лермонтову байронизм. Не было развалин байронизма на пути Лермонтова. Что же питало вдохновение Поэта. Это была глубокая грусть. И не мировая скорбь, а человеческая личная печаль. «Пушкин – дневное, Лермонтов – ночное светило русской поэзии. Вся она между ними колеблется, как межу двумя парусами, - пишет Мережковский – между созерцанием и действием".
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум немного совершит;
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит.
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать тайны? Кто
Толпе мои расскажет думы?
Я - или бог - или никто! (1832 год)
27 мая 2023