Вам может показаться, что для таких, как Смерть, правил не существует. Что они безграничны и могут делать всё, что хотят и где хотят, но это не так.
На святой земле нам нельзя воевать друг с другом. Какими не были бы наши разногласия, мы не можем воевать здесь, но можем попытаться найти компромисс, и этот компромисс устроит всех.
Бывает так, что святая земля оказывается тяжко осквернена, тогда нашей целью становится очищение её от Скверны и восстановление её. Да, на этой земле в таком случае может пролиться кровь, но только того, кто своими поступками совершил самый тяжкий грех и не покаялся. Но Очиститель сам должен после этого покинуть святую землю и вернуться на неё позже уже правильно.
Я стоял около канона, читая за упокой своих близких, когда-то бывших в моей жизни, за упокой Маленьких душ, что безвинно пострадали. Я один. Бессмертный, но одинокий.
Когда-то давно я любил женщину, но она теперь этого даже не помнит. Много эпох назад она прокляла наши народы, учинившие самый тяжкий конфликт, и проклятье это стёрло всех. Нет больше тех народов, а те, кто выжил, навсегда утратили свою былую мощь. Это была страшная война, в которой не осталось ни победителей, ни проигравших. Даже прах их и тот бесследно сгинул вместе с проклятой землёй, заставив жалкие остатки выживших искать себе новый дом. Так случился Великий Исход.
В современных книгах о тех эпохах говорится, как о легендах, в истинность которых уже никто не верит. Нет больше тех народов, и даже праха их не осталось. И только мы, ставшие бессмертными, ещё помним тот далёкий, но родной мир.
В этот раз на ней было другое платье, более простое с длинными рукавами, под которые она спрятала такие же чёрные браслеты своих кандалов. Она всё ещё чтит традиции своего народа, стараясь не привлекать внимание к себе здесь. Скоро начнётся служба, и она явно хочет на ней быть. Пусть будет. Поговорим с ней после.
Она чувствовала, что я рядом, оглядывалась, но не могла меня увидеть, спрятанного за мороком, а проявиться в храме я не мог, не имел права. На святой земле Явь это Явь, а Навь это Навь, и не должно пересечься им без спросу. Поэтому я и был у Канона, не смея пройти дальше. Канон же от себя отваживал верующих, уберегая от встречи с чужим.
После службы мы вышли из храма. Она поставила свечи и написала записку за здравие тех, кто когда-то был ей дорог. Было необычно, что Смерть позволила ей так просто входить на святую землю, где у неё уже не было власти над рабыней. Теоретически, зная правильную молитву и отчитав её от сердца, покаявшись в грехах своих, рабыня могла заслужить свободу от оков своих, и Смерть была бы обязана её отпустить. Как это со мной стало, например. Но она не стала этого делать, оставшись в её безраздельной власти, хотя молитву знала. Смерть же в ответ продолжит её отпускать, зная, что рабыня ей абсолютно верна и всегда вернётся.
Мне не была понятна такая безраздельная преданность, хотя отчасти её оправдывает то, что после своей смерти, Лариса, ставшая теперь Чёрной Розой, избавилась от своей болезни, мучившей её, а Смерть позволяет ей не уходить в Навь совсем, оставаясь среди живых, что было выгодно обеим.
Выйдя со святой земли, Чёрная Роза ощутила острый укол в шею, возвестивший ей, что она снова под взором Госпожи, а отведя с запястья рукав платья, она убедилась, что оковы спрятались от чужих глаз, слившись цветом с её кожей.
- Я может быть и простила бы отчима, но он собирался поступить с нынешней семьёй точно так же, как и с нами! - она развернулась на меня и смотрела мне прямо в глаза. В её плачущих глазах была боль. Боль тяжёлой потери. - Мама безумно любила этого скота, а он нас предал! И новую семью он тоже предал. Мне его новая женщина рассказала, что он где-то задерживается. Он и у нас задерживался, якобы на дополнительные смены, а сейчас я узнаю, что у него здесь дочь росла всё это время! И я за этого скота должна каяться?!
Мне стало понятно, что убедить её я не смогу. Отчасти она была права в своём гневе, ведь убитый мужчина ни о чём, по-видимому, не сожалел, раз пошёл по новому кругу. И ведь её осудить тяжело, но получается, что тогда освобождение ей не светит, ведь она не покается. Она и не ищет этого освобождения!
- Я здесь ради Лизы. Ради Лизы и её мамы.
Теперь всё стало понятно. Новая семья отчима стала ей настолько родной, что притягивала её на святую землю.
Она стояла ко мне вполоборота и плакала. Я подошёл к ней, и она неожиданно обняла меня так сильно и расплакалась ещё сильнее. Я не знал, что ей ответить. Молча я просто начал гладить её. Постепенно, она успокаивалась.
- Я никогда не смогу простить ему то, что он сделал со мной, - сквозь слёзы произнесла она, - но его семья ни в чём не виновата. Мне безумно жаль их. Лиза очень хорошенькая, и мне хочется, чтобы эта девочка выросла большим человеком с большим сердцем. Помоги ей, пожалуйста.
Рабыня Смерти просит меня помочь своей, по сути, сводной сестре. Такой необычный разворот придумать было бы нереально, как мне кажется. С другой стороны, она чётко понимает, кто есть кто, поэтому она не обратилась с этим к хозяйке.
***
Чёрная Роза вернулась к хозяйке. Та сидела у камина и размышляла о чём-то.
- Если ты захочешь, чтобы я отпустила тебя, я могу это сделать, - сказала Смерть. - Собственно в твоих оковах больше нет смысла.
- Вы всё видели? - испуганно спросила Роза.
- Видела и осуждать не стану. Ты всё правильно сделала. Интуитивно, но правильно.
- Почему?
- Потому что негоже Смерти за живыми ухаживать, - усмехнулась Смерть.
Она встала с кресла и подошла к Чёрной Розе. Прикоснувшись к браслету на левой руке девушки, Смерть легко сняла его. Остальные браслеты опали и исчезли в тот же миг. Прикоснувшись к шее, Роза почувствовала, что чёрный ошейник по-прежнему на месте.
- И что теперь? - спросила Роза. Она была удивлена, что её решили освободить от кандалов, но оставили ошейник.
- Я решила не держать тебя больше в кандалах, - ответила Смерть. - Для таких, как ты, есть более достойное предложение. А ошейник станет маленькой страховкой на всякий случай.
Отвечая немому приказу Госпожи, тот начал легонько щекотать шею, постепенно вводя носительницу в нирвану блаженства.
Москва. Май 2023 года.