Буллинг. Летом 2007 года я об этом слове и не слыхивала и знать его не знала!
В мой девятый отряд в лагере «Энергетик» все дети приехали с сотовыми телефонами. Надо сказать, что в то время подобная вещь среди простого народа пока ещё считалась почти роскошью. Я уже имела эту «роскошь», так как на семейном совете мы решили, что, уезжая на работу на целый день, я должна хоть как-то контролировать детей. Чтоб в школу не проспали, чтоб пообедать не забыли. Я периодически звонила с работы домой на стационарный телефон и именно для этого мы его и купили.
Московские дети все приехали с недешёвыми телефонами. От этого факта у меня прибавилась головная боль. Вернуться домой ребята должны были тоже с ними. А как уследишь за восьмилетками? То в столовой оставит, то на поляне забудет. Бежит ко мне, и я иду искать. На планёрке директор рекомендовал собрать все телефоны у себя в комнате и выдавать только на время, по просьбе позвонить. Так себе идея, но пришлось ей воспользоваться и, теперь уже бегать по детям, если им звонили родные.
Похожим образом дело обстояло с деньгами. Родители посчитали нужным обеспечить детей наличкой, чтобы они могли покупать себе что-либо, если вдруг доведется. Доводилось постоянно, потому что торговцы разной ерундой в виде жвачки и наклеек регулярно проникали на территорию лагеря. Обычно это происходило после сончаса. Дети быстро привыкли к этому факту, ждали торговлю и, проснувшись, бежали за покупками. Суммы ребятам с собой дали разные. У кого-то деньги закончились в первый день, кто-то проявил себя настоящим экономом и скрягой, но к концу недели начались массовые звонки домой с просьбами привезти еще и я собрала у ребят оставшиеся у них деньги, предварительно записав в тетрадочку. Выдавала потом по просьбе.
Я морально готовилась к субботнему наплыву родственников. Первый визит нужно было пережить. Правило «Никто не должен уехать из лагеря раньше срока» напомнили нам на планёрке в пятницу. «Делайте, что хотите, но дети не должны проситься домой». Дети просились. Особенно девчонки. Но домой в первую субботу уехал лишь мальчик из соседнего отряда. На мой взгляд, абсолютно правильно сделал.
Я уже упоминала о том, что в поведении соседей- шестиклашек меня смущали многие моменты. Внешне дети выглядели более, чем благополучно, и речи не шло о девиантном поведении или асоциальных семьях. Все супер -положительные. Но это взгляд со стороны. Обстановка в коллективе была такая, что я не знала как поступить. Внешне всё пристойно, а на деле - гниль. Лезть в «чужой монастырь» права не имела, да и как её изменить, честно говоря, не понимала. Но один раз не выдержала.
Ситуация тогда проявилась в коллективной «игре». В этом отряде у ребят как-то сразу завелась традиция по какому-то, им одним известному сигналу, собираться в круг, валить на землю товарища и дружно изображать избиение ногами. В гробовой тишине, молча! Именно ИЗОБРАЖАТЬ! На деле ребенка никто не трогал. Когда я заметила «игру» в первый раз, то решила, что она согласована с «жертвой». Через пару дней я поняла, что «жертва» не меняется. Мальчика могли уронить около отряда, свалить у выхода из столовой. Действо продолжалось секунд пятнадцать, затем все расступались, ребёнок вставал и отряхивался. Когда я однажды не выдержала и влетела в круг, у мальчишки дрожали губы и руки, но он не жаловался. А на мой крик «Что вы делаете?» мне ответили: « Идите мимо, женщина, его никто и пальцем не трогает! Мы играем» Мальчик смотрел на меня, подтверждающе кивал, но в его глазах сквозила душевная мука. Я тогда вынуждена была отступить. Сказала, что игра дурацкая , неправильная. Но меня уже не слушали. Девочки-вожатые этого отряда вообще делали вид, что это обычные детские игры. Я уверена, что они, как и я, просто не знали, что делать с ситуацией.
И ситуация длилась до первой субботы. Видимо, у мальчика не было телефона или он крепился и не звонил с жалобами, но когда приехал отец, попросился домой. Его отец оказался мудрым человеком, он прислушался к просьбе сына и забрал его в этот же день. Я случайно оказалась свидетелем их отъезда. Так и остались в памяти две интеллигентные фигуры мужчины и мальчика, тихо, без скандала покидающие лагерь…