Вера Андреевна неожиданно проснулась среди ночи. Из открытого окна доносилась песня в исполнении разноголосого хора:
“Я московский озорной гуляка
По всему Тверскому околотку
В переулках каждая собака
Знает мою легкую походку…”
“О, Есенин, хорошие у него стихи, душевные”,— подумала женщина и стала слушать дальше.
Она жила на втором этаже, поэтому слышно было замечательно. Пели недурно и на удивление слаженно. Спать пожилой женщине перехотелось и Вера Андреевна вышла на балкон. Внизу, на лавках сидела какая-то компания, они-то и голосили. “От тридцати до сорока, человек семь-восемь”, — на глаз определила возраст и численность собравшихся женщина. “Удивительно, что еще никто полицию не вызвал,” — подумала она, усаживаясь в свое любимое мягкое кресло, которое стояло в углу балкона.
На небе ярко светила луна и дул свежий летний ветерок. “Хоть от дневной жары отдохну,” — мелькнула мысль в голове Веры Андреевны, — а поспать и днем смогу.
Снизу доносилось “... и снова седая ночь и только ей доверяю я…” Эту песню она тоже знала и прослушала ее с удовольствием. Затем последовала песня “Расцветали яблони и груши”. “Надо же какой разнообразный у них репертуар”,— удивленно подумала женщина,— не сходить ли за чаем? Похоже, я здесь надолго.” Пока она раздумывала идти или нет за чаем, внизу, после небольшой паузы, вдруг запели “Черный ворон”. Почему эту песню любила Вера Андреевна, она и сама наверно объяснить не могла, но песня ей очень нравилась — это факт. Пожилая женщина знала слова наизусть и когда услышала знакомые строки, неожиданно начала тихонько подпевать. К концу песни Вера Андреевна даже прослезилась. "Как душевно поют," — умилилась она.
— Молодые люди, а вы случайно не знаете песню “Мы красные кавалеристы”? Ну или “От тайги до британских морей”? — раздался скрипучий голос откуда-то сверху.
Внизу резко стало тихо, а Вера Андреевна встала с кресла, подошла к перилам и подняла голову вверх.
— Нинель Робертовна, вам тоже не спится? — адресовала свой вопрос Вера Андреевна соседке с третьего этажа.
— Ночь чудная, — отозвалась старушка.
Ей было уже далеко за девяносто, но ее активности могли бы позавидовать и бабушки на десять, а то и двадцать лет моложе. Нинель Робертовна всегда была бодра, на лавках с местными бабульками не сидела и даже говорят, что ее видели на танцах, которые устраивает местная администрация для людей элегантного возраста в парке.
Нинель Робертовна одна из немногих жителей дома, которая выписывала прессу, потому что каждое утро начинала с чашечки чая и новостей. А еще она очень уважала сыграть партейку-другую в шахматы с местными любителями этой высокоинтеллектуальной игры. И кстати, часто выигрывала. Личность она была немного странная и весьма неординарная. Соседи ее уважали. Говорят, что когда-то давно, она занимала очень большой пост.
— Так что, молодые люди, споете для старой бабушки? — повторила она свой вопрос.
— А полицию вызывать не будете? — донеслось снизу.
— Ни в коем случае,— уверила их почтенная старушка.
Внизу засветились экраны телефонов. Видимо таких песен молодые люди не знали, но интернет великая вещь…
“Мы красные кавалеристы и про нас речистые былинники ведут рассказ” — послышалось снизу. Видно было, что песню мало кто знал, поэтому мотив у всех был свой, но вдруг на их фоне выделился чей-то звучный раскатистый голос. Это запела Нинель Робертовна. Странное дело, разговаривала она скрипучим старушечьим голосом, а в песне голос окреп и изменился до неузнаваемости. К концу песни уже все попадали в мотив и дружно вторили: ”Веди, Буденный нас смелее в бой! Пусть гром гремит, пускай пожар кругом…”
Неожиданно с громким стуком распахнулось окно на пятом этаже.
— У вас совесть есть? — послышался чей-то женский голос, — уже почти четыре утра! Сейчас полицию вызову.
Все замолкли на полуслове.
— Татьяна, это ты что ли? — Нинель Робертовна задрала голову вверх и пыталась угадать кто говорит.
— Я конечно, — уверила ее молодая женщина,— ну это безобразие какое-то. Ночь на дворе,— возмущалась она.
—Танечка, детка, не бухти, завтра ведь суббота. Выспишься. Не беспокой полицию, у них и без нас дел полно. Послушай лучше как молодые люди чудесно поют. А лучше к нам присоединяйся,— предложила ей старушка.
Татьяна, молодая женщина слегка за сорок, повозмущалась еще немного, но уже не так сильно. Она уважала эту удивительную пожилую женщину. Да и посидеть с ее младшей дочкой Нинель Робертовна никогда не отказывалась.
— Ладно, пойте, ну вас. Дурдом какой-то… Нашли когда караоке устраивать, — и с этими словами Татьяна захлопнула окно.
После минутной паузы пение возобновилось. Начала Нинель Робертовна: “Белая армия, черный барон снова готовят нам царский трон”, а дальше внизу подхватили: ” но от тайги до британских морей Красная Армия всех сильней…”
Компания спела еще “Темную ночь…”, “Шаланды полные кефали”, “Вальс бостон”, да и много чего еще.
Потихоньку стало светать, начинался новый день. Молодые люди внизу петь уже устали и решили расходится по домам. Какой-то молодой человек поднял голову вверх и посмотрел на балкон третьего этажа.
— Как вас зовут? — крикнул он.
— Нинель Робертовна, — представилась старушка и по голосу было понятно, что она улыбается.
— Вы классная! — молодой человек помахал ей рукой, — До свидания! Будьте здоровы!
И вся компания тоже начала махать ей руками.
Нинель Робертовна подняла руку и долго махала в ответ всей честной компании. На ее глазах выступили слезы, но их никому не было видно. “Молодая была никто мне серенад под окнами не пел, а сейчас вон поди ж ты, исполнили. Не серенаду конечно… хотя для моего возраста это уже и есть серенада”,— печально подумала Нинель Робертовна удаляясь с балкона,— А еще говорят у нас молодежь плохая, пожилых не уважают. Врут всё!”
Вера Андреевна ничего этого уже не видела, она крепко спала в своем любимом кресле.
Доброе субботнее утро, дорогие мои!
Надеюсь у вас ночь была спокойной, а значит, вы выспались и настроение у вас замечательное. Хорошего всем дня и прекрасных выходных!
