Монумент, посвящённый предводителям Второго народного ополчения 1612-го года, нижегородскому старосте Кузьме Минину и князю Дмитрию Пожарскому, символизирует конец Смутного времени, когда на царство был избран русский (хотя и римский или романский), а не польский и не шведский царь. Но столь значимый для страны памятник до сего времени был образцом «искусства» исторической лжи наряду с «возведением» Исаакиевского и Казанского соборов в Петербурге. Монумент установлен на Красной площади Москвы (с первоначальным расположением напротив Кремля) в 1818-м году, спустя более, чем 200 лет после тех событий! Причина же внезапного пробуждения исторической памяти после двух веков забвения - вовсе не война 1812-го года.
Официальная версия изготовления монумента сразу начинается с наглой лжи, тянущейся с 19-го века. Сообщается, что ещё в 1804-м году петербургский скульптор Иван Мартос, якобы «проявив инициативу, выполнил модель памятника и представил её публике». Без согласования же с самодержцем, императором Александром I представлять народу будущий исторический памятник — полный абсурд. И это, не вспоминая уже о затратах Мартоса, которые тогда стали бы напрасными. И, что особенно интересно, далее излагается, что «после создания проекта памятника разговоры о его установке прекратились». Так что было создано: модель памятника или лишь его проект?
Устанавливают уже готовый памятник, а не его проект. Значит, установка, о которой прекратились разговоры после предъявления якобы модели памятника публике, относилась даже вовсе и не к модели, а к самому памятнику, уже имевшемуся в наличии. Это подтверждает и сохранившийся рисунок с изображением первоначального монумента в полную величину, вокруг которого собрался обозревающий его народ. Если бы была модель, то с намного меньшими размерами, что, кстати, и было сделано затем для окончательного варианта памятника. Ясно, что начальный вариант монумента не был одобрен императором.
Вот потому только после обращения к Александру I уже в 1808-м году граждан Нижнего Новгорода (откуда начало собираться второе ополчение 1612-го года) и было дано «высочайшее разрешение» на открытие конкурса нового варианта памятника. А это значит, что, как и в случае с Казанским и Исаакиевским соборами Александром I было решено переделать уже имевшееся в наличии античное наследие зодчества. Потому И. Мартос в реальности (и, конечно, по распоряжению императора) лишь подготовил к показу памятник, оставшийся от Петрополиса (ставшего Петербургом), даже не попытавшись приспособить монумент под события 1612-го года. Да и сама высота скульптур говорит об изображении героев верхней цивилизации и в античной одежде из-за намного более теплого климата верхней Земли.
В том 1804-м году, скорее всего, произошло окончательное оседание геологических массивов Петрополиса, поскольку двумя годами ранее был завершён и освящён третий вариант Исаакиевского собора, но который, как сообщается, сразу надо было «переделать», но не раскрывается «почему». Понятно, что - по причине движения геологических пластов, в котором встретились два храма, выдаваемые якобы за третий и четвёртый варианты Исаакия. Вот потому в 1809-м году был также объявлен конкурс на перестройку храма уже в его четвёртом варианте. Получается, что при оседании верхних геологических массивов в распоряжении Александра I и оказался памятник, подготовленный к показу Мартосом и выдаваемый за монумент Минину и Пожарскому.
Раз народ в 1801-м году с удовольствием «скушал» петербургский памятник полководцу Суворову, явно представляющий собой подобие языческого бога войны Марса и также доставшийся городу в наследство от античного Петрополиса, то и здесь император рассчитывал, что «прокатит». Но, когда Александр I воочию взглянул на монумент, то понял, что не получится. Фигура некоего античного рядового гражданина, которая должна была представлять Минина, увлекала в том монументе за собой отчаявшегося и наполовину ослеплённого правителя Петрополиса, застывшего в боевой стойке: в царском шлеме, с римским мечом в руке и с поднятым щитом.
Первая фигура указывала рукой на общенародную поддержку правителя, что и подтверждается расположенным ниже барельефом, изображающим приношение пожертвований населением. Мартос в дальнейшем переделал эту композицию, вставив в неё мещанина в виде себя, ведущего в ополчение своих сыновей. На обратной же стороне монумента барельеф остался прежним, где правитель Петрополиса (верхнего Рима), выдаваемый за Пожарского, уже громит скифов, представлявших тогда Москву, но нагло выдаваемых за поляков. Скорее всего, именно после этой битвы нижняя земля России осталась без верхних покровителей, а потому и был позван на Русь князем Ярославом (отцом Александра Невского-Байдара) князь Тартарии в лице Батыя, внука Чингисхана.
То, что фигура, представляющая Пожарского, слепа на один глаз, можно разглядеть и теперь. Но главное то, что Пожарский, который не был слеповат, не мог быть и в царском шлеме, претендуя этим на московский престол. Вот потому Александр I и объявил в 1808-м году конкурс на переделку памятника, в котором предсказуемо победил И. Мартос. Во втором варианте он посадил фигуру царя, представлявшего Пожарского, чтобы скрыть его полу-слепоту и снять царский шлем. Фигура простолюдина, изображающая Минина, была переставлена налево с разворотом скульптур относительно друг друга. Царский шлем с фигуры, выдаваемой за Пожарского, был закамуфлирован под боевой и поставлен рядом. Щит же царя-Пожарского переделан с римского под древнерусский стиль с ликом Христа.
Поскольку фигуру царя-Пожарского пришлось посадить, то этим и объясняется, что правая нога этой скульптуры оказалась неестественно вытянутой, проходя даже между ног фигуры, выдаваемой за Минина. Вот потому официальное описание памятника, в котором Минин якобы призывает встать раненного Пожарского, выглядит полной глупостью. Встающий человек, наоборот, поджимает ноги, чтобы встать. Если же сидящий так ранен, что не сгибается правая нога, то абсурдно передавать ему меч. А в случае призыва к такому раненному встать ему вместо меча просто надо было подать руку. Всё это также говорит о том, что памятник, хотя и искусно, но именно переделывался, а не вновь отливался. Об этом и о подлоге пьедестала для монумента – в следующей статье.
Спасибо за внимание! И до новых встреч, дорогие почитатели научной, исторической, политической и религиозной правды! Cognitio aliis libertatem dat, aliis vivificat (Одним знание даёт свободу, а других способно оживить).
Ставьте "лайк", подписывайтесь на канал и оставляйте комментарии (объективные, по существу и с соблюдением общепринятых правил общения).
Отдельное спасибо за двойной (с любым денежным содержанием) Лайк.
ПОДПИСАТЬСЯ (чтобы не пропустить новые статьи)
Филиппов В.В. ©
Читайте также: