Они никогда не ночевали в одной постели и изводили друг друга откровенными рассказами о своих похождениях на стороне - такова была договорённость двух великих умов о свободном союзе. И ни один из них не хотел признаться, что мучительно мечтает о простом семейном счастье.
Рассказывать о Сартре и Бовуар в формате статьи, даже если это лонгрид, - та ещё задача. Даже просто о том, почему они изначально выбрали именно такой способ сосуществования, исследователи пишут объёмистые книги, ведь это завязано на сложной, местами скандальной, эпатажной и малопонятной философии. Каково это - строить отношения на утверждении о том, что любовь это самообман? То-то и оно. Поэтому предлагаю не углубляться чрезмерно в философскую составляющую этого необычного союза, а посмотреть на него в некоторой степени по-обывательски - так, как это выглядело в глазах окружающих. В конце концов, кто мы, если не обыватели? 😉
Итак, будущая идеолог феминизма Симона де Бовуар и будущий выдающийся философ-экзистенциалист Жан-Поль Сартр познакомились в 1928 году во время учёбы в Сорбонне. Им было едва за двадцать, оба слыли эксцентричными умниками, изо всех сил старавшимися быть не как все. Но - роман? Окружающие шептались. Какая-то история про красавицу и чудовище! Что такого миловидная Симона могла найти в этом неказистом пареньке на полголовы ниже себя?
А молодые люди тем временем не могли надышаться друг другом. Но это были весьма специфические отношения. Никто никогда не видел Сартра и Бовуар целующимися или обнимающимися. Зато они часами говорили о философии, горячо спорили, эмоционально соглашались друг с другом. И в какой-то момент очевидцам этих дискуссий становилось неловко - от страстного взаимодействия двух могучих умов буквально искрился воздух. Казалось, что в этот момент Симона и Жан-Поль занимаются любовью - ментально...
После окончания учёбы Сартр сделал Бовуар предложение - но не пойти под венец, а подписать "Манифест любви". По этому своеобразному договору молодые люди обещали хранить друг другу интеллектуальную верность, но во всём остальным быть абсолютно независимыми и свободными. 21-летнюю Симону, гордившуюся своей репутацией эмансипе, такой расклад устроил: "Мысль о браке принципиально нас оскорбляла. Безбрачие было для нас само собой разумеющимся", - писала она позже. Так что Бовуар согласилась с одним дополнительным условием - быть друг с другом предельно откровенными во всём. Особенно в личной жизни.
Так начался болезненный, удивительный, плодотворный, мучительный союз длиной в полвека.
Симона говорила, что увидела в Жан-Поле своего двойника, а Сартр - что разглядел в ней равную. Но они никогда даже не пытались жить вместе. Саму идею совместного быта они во всеуслышание клеймили как нечто пошлое и никак не подходящее для столь свободных личностей, какими они себя считали. Сартр и Бовуар работали, сидя за одним столиком в парижском кафе "Флора", выступали друг для друга первыми читателями и рецензентами, размышляли, подавали друг другу интересные мысли - а затем, тепло попрощавшись, расходились по разным квартирам.
"Спать вместе нам стало казаться сначала излишним, а потом даже и неприличным. Спустя время, мы вовсе оставили это занятие", - писала впоследствии Симона.
Правда, "оставили это занятие" они исключительно друг с другом. Любовники и любовницы присутствовали в жизни Бовуар и Сартра постоянно - с философской точки зрения они оправдывали это обогащением своего опыта. О каждом партнёре они неизменно рассказывали друг другу, как и договаривались, - подробно, смакуя детали. При этом у них могла быть даже одна девушка на двоих - как случилось, например, с русской эмигранткой Ольгой Козакевич. Сначала она "близко общалась" только с Симоной (Бовуар не ограничивала себя приятелями только мужского пола). Но, следуя "Манифесту любви", Бовуар познакомила с Ольгой и Жан-Поля. Ему девушка тоже понравилась, да так, что через некоторое время он даже сделал ей предложение - настоящее, а не как Симоне. Но Козакевич ему отказала и вскоре прекратила отношения с обоими философами. Зато в них энергично вступила Ольгина сестра Ванда...
Сартр и Бовуар не то что не ночевали под одной крышей - часто они и вовсе жили в разных городах и разных странах, влекомый каждый своими рабочими и творческими интересами. В такие моменты они активно переписывались:
"Любимая, десять лет знакомства с тобой были самыми счастливыми годами в моей жизни, - писал Жан-Поль Симоне. - Ты самая прекрасная, самая умная и самая страстная. Ты не только вся моя жизнь, ты моя гордость".
"Нас ничто не ограничивало, ничто не стесняло, ничто не подчиняло; мы сами устанавливали свои отношения с миром; свобода составляла нашу истинную сущность", - восторженно писала позже Бовуар.
Но, возможно, уже в этот момент всё было не так гладко, как они хотели показать.
В 1939 году Сартр ушёл на фронт, через год попал в плен к немцам, ещё через год ухитрился бежать. В это время изнывающая от тоски и тревоги Бовуар выплеснула свои чувства в книге "Гостья", где, по сути, описала их "любовный треугольник" с Козакевич. В тексте отчётливо прослеживалась мысль о том, что ни к чему хорошему подобный эксперимент привести не может, что женщина не в состоянии укротить чувство собственничества в отношении любимого мужчины... Прочитав роман, Жан-Поль ничуть не расстроился - более того, по возвращении в Париж он помог Симоне выпустить книгу в хорошем издательстве. Модель взаимоотношений между ними ни капли не изменилась. Стороны свято блюли свой договор.
В послевоенное время стало казаться, что всё устаканилось. Сартр и Бовуар активно и плодотворно работали, вокруг них стали собираться другие философы и мыслители, появился их совместный проект - журнал "Новая жизнь"... И вдруг Жан-Поль зачастил с командировками в Америку. Симона самоотверженно взяла на себя работу Сартра в журнале - она даже писала заметки и эссе от его имени. А как иначе? У них же "интеллектуальная верность"! Кто-то ехидно окрестил женщину "Нотр-Дам де Сартр", намекая на второстепенную роль Бовуар в этом союзе. А она даже и не подумала обидеться - напротив, принялась подчёркивать, что по сути лишь греется в лучах славы возлюбленного. Неожиданное утверждение для той, что на словах грезила о полной независимости, не правда ли?
А Жан-Поль тем временем загулял с американской актрисой Долорес Ванетти, да так серьёзно, что практически перестал уделять Симоне внимание.
Бовуар терпела около года, а потом решилась - и тоже поехала в Штаты под предлогом чтения лекций по литературе. Она хотела наладить контакт с Сартром, но вместо этого неожиданно повстречала второго главного мужчину в своей судьбе - писателя Нельсона Олгрена.
Роман между Симоной и Нельсоном продлился 14 лет. Это был островок той самой жизни, которая как бы оскорбляла Бовуар (как она утверждала), но которой она на деле жаждала. Хорошенький домик с газоном, милые совместные ужины и даже, страшно сказать, ночёвки под одной крышей... Она была готова преодолевать океан ради этих встреч. Олгрен просил её руки, уговаривал переехать в Америку насовсем, но Симона раз за разом отказывала. Ведь у неё был Сартр и их "Манифест любви". Закончить эту странную и эфемерную связь она не могла даже ради перспективы иметь нормальную семью. А ей этого очень хотелось - после смерти Бовуар её наследница опубликовала их переписку с Олгреном, по которой явно видно тоску женщины по простому семейному счастью. Симона обращается к нему "мой милый муж", клянётся, что любит по-настоящему, просит "не пускать крашеную блондинку в наш с тобой дом" - но тут же говорит, что "не была бы той Симоной, которая тебе нравится, если бы отказалась от нашей жизни с Сартром: я была бы тогда последней дрянью, предательницей и эгоисткой".
Отчаявшись, Олгрен порвал с Бовуар и женился на своей бывшей супруге (представляете, как его должна была довести Симона? 😅).
У Сартра с Ванетти тоже не сложилось, и на какое-то время всё вернулось на круги своя - к "прогрессивной семье" без совместного быта, без детей, без интимных отношений, зато с философией. И Жан-Поль, и Симона были звёздами каждый в своей сфере, о них говорила вся планета. Они считали друг друга своего рода "интеллектуальными донорами" и восторженно рассказывали окружающим, какая это огромная редкость и как им повезло...
А потом появилась Арлетта Элькаим - хорошенькая, черноглазая алжирская еврейка на 30 лет моложе Сартра.
Конечно, не все подружки Жан-Поля нравились Симоне. Но это был первый раз, когда она возненавидела любовницу Сартра с первого взгляда. Элькаим ответила ей абсолютной взаимностью. А Сартр ушёл в эти отношения с головой - они с Бовуар общались всё меньше, он даже перестал давать ей рецензировать свои новые работы. А потом объявил Симоне, что удочерил Арлетту. Можно сказать, что он наконец-то удовлетворил своё желание иметь семью - хоть и в такой странной форме...
И всё же это было чем-то совершенно противоестественным даже для Сартра. Бовуар была в бешенстве. После всех этих долгих и мучительных лет "интеллектуальной верности" Жан-Поль собственными руками отдавал своё духовное наследие в лапы какой-то девчонке! В гневе Симона объявила - тогда я тоже удочерю свою любовницу! Вон, Сильви ле Бон отлично подойдёт!
Сартр только плечами пожал. Ну а что? Ты, мол, личность свободная и независимая, как и договаривались. Поступай, как считаешь нужным.
Но даже после этого Симона не оставила Жан-Поля. Когда в последние десять лет жизни он слёг, именно она самоотверженно ухаживала за ним. Не черноглазая "дочка" Арлетта, не кто-то из любовниц, кого он звал замуж - Бовуар кормила его из ложечки, утешала в моменты приступов, контролировала, какие лекарства он пьёт.
После смерти Сартра в 1980 году Симона полностью утратила интерес к жизни. Шесть лет она провела практически взаперти в своей квартире с окнами, выходящими на кладбище Монпарнас, где похоронили Жан-Поля. В это время Элькаим вовсю пользовалась своим положением наследницы и публиковала всё подряд, что находила в черновиках Сартра, даже если оно было откровенно сырым или очень личным - лишь бы авторские отчисления шли.
В 1986 году Симона де Бовуар упокоилась в одной могиле с Жан-Полем. Даже после смерти она осталась его Нотр-Дам де Сартр.
Вместе послесловия: в романе "Зрелость" Симона де Бовуар рассказывала, что через пару лет после заключения "Манифеста любви" Сартр всё же предложил ей узаконить их отношения. Он тогда собирался в длительную поездку в Японию - это была их первая действительно продолжительная разлука. Тогда Симона отвергла эту идею, мотивируя всё теми же "оскорбительно" и "не хочу лишать тебя свободы". Интересно, если бы Жан-Поль повторил это предложение ещё спустя пять-десять лет, что бы она ответила? Но он больше не спрашивал.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА:
Де Бовуар, С. Зрелость. М.: ЭКСМО, 2018
Фуллбрук, Э. Переосмысление де Бовуар и Сартра. М.: Гуманитарный центр, 2014
Симона де Бовуар: Трансатлантический роман. Письма к Нельсону Олгрену. М.: Мосты культуры, 2003
Гуревич П., Спирова Э. Сладострастие и любомудрие (о сердечных тайнах Жана-Поля Сартра и Симоны де Бовуар. Философская антропология, №2, 2016
Синеокая, Ю. Философские эманации любви. ЛитРес, 2019
