Моя мама очень мягкий эмпатичный человек. Ей жалко всех. Кошечек, собачек, детей, бабушек. Она готова выслушать всех, кто хочет говорить. На мой взгляд, она не бережет себя и много пропускает через своё сердце, часто в ущерб себе.
Когда появились девочки в доме, она старалась обогреть их и приласкать. Её сильно отталкивал запах детей, много раз она жаловалась, ну когда же они начнут пахнуть как мы.
Еве потребовалось около полугода на смену запаха и она стала самой родной и любимой. Большую часть своей любви бабушка направила на Еву, маме с ней интересно играть, она часто её обнимает и целует.
С Вероникой было труднее, запах её был сильнее и меняться не хотел. Её мама обнимала чаще через силу, говоря: - "Ей же тоже хочется обниматься, жалеться".
Моя мам поборник чистоты, порядка и тишины. Мои младшие дети не соответствуют ни одному из важных критериев для мамы. На этой почве возникали разного рода конфликты, обиды и разочарования.
В дни, когда мне казалась, что мама уже без сил я собирала детей и уезжала к подруге не выходные. Мама оставалась в тишине и так немного восстанавливала силы.
Процесс привыкания двигался медленными шажочками. Мама тоже высказывала несколько раз идею о возврате Вероники, останавливало то, что вернуть можно только двоих.
Как можно вернуть Еву, когда она уже наша?
Вероника осталась с семье только благодаря Еве, то время пока она адаптировалась было много разных обид, конфликтов.
Однажды случилась страшная ситуация, Вероника как обычно не хотела есть мясо, сидела долго пережевывала, не глотала, потом вызвала рвоту, в этот момент меня не было рядом. Я услышала громкий удар, прибежала в кухню там стояла мама и сидела ревела Вероника. Я поинтересовалась, что случилось?
Мама была бледная, её трясло. Это она с силой ударила по столу кулаком. Она сбивчиво мне объяснила, что происходило: после того как Вероника спровоцировала рвоту, мама потеряла последнее самообладание, стукнула кулаком по столу, резко встала, схватила Веронику за волосы и лицом опустила в растекшуюся рвоту. "Я хочу её убить, я поняла, что могу это сделать. Убери её с глаз моих".
Я отвела маму в комнату, дале её успокоительно, вернулась на кухню, отправила Веронику умываться. Убралась на столе.
Долгое время после я огораживала маму и Веронику друг от друга. Старалась чаще уходить гулять с ней, а маме дать время вернуться в тишину.
Спустя день-два, когда мама немного успокоилась, мы сели обсудить ситуацию, если такое еще раз повторится, то я лучше верну обоих детей. Они для меня не стоят жизни моей матери.
Мама же сказала, что сейчас легче, просто эмоции вышли через край, не нужно никого никуда сдавать.
После той ситуации бабушка некоторое время держала дистанцию от Вероники, конечно Вероника обижалась.
Я же бесконечно много раз объясняла Веронике, что то как она себя ведет не приемлемо и её действительно придется вернуться в детский дом. Только от неё зависит её будущее в семье. Ведь то, что ты творишь за столом зависит не от того, что ты не можешь есть, а от твоего упрямства.
Вероника слушала, медленно она стала самостоятельно есть и все меньше имитировать отвращение к еде. Бабушка и Вероника еще долгое время ели раздельно, пока Вероника полностью не освоила основные правила поведения за столом.
Медленно, но мы шли этот тернистый путь к общей семье и долгожданному миру.