серия "Рассказы для дочки".
Начало https://dzen.ru/media/id/63d920e5e1fddd4e29a709ed/my-hotim-sobaku-647f567dd1c97f70d79670cc
В Москве семье не понравилось. Точнее большинству ее членов. Сразу стало ясно, что в двухкомнатную квартиру, которая ждала их здесь, белый спальный гарнитур все равно бы не влез. Новые шестнадцатиэтажные дома стояли прямо рядом с железной дорогой, окруженные грязью, озерами и гаражами, с другой стороны тянулась промзона. Света до этого не раз была в Москве, и конечно знала, что город совсем не такой, как та дыра, в которой они оказались. До самой Москвы отсюда можно было добраться на электричке, если удавалось по гати, выстилавшей непролазную грязь, добраться до станции. Магазинов тоже не было. Только один малюсенький продмаг, расположенный в квартире на первом этаже. Но это было в соседнем микрорайоне, куда тоже надо было пробираться по тем же досточкам, через ту же вездесущую грязь. На душе у детей было черно. Им казалось, что из своего чистенького благоустроенного города они попали на край вселенной. Взявшись за руки, Света с Мишей ходили осматривать новый район. Они нашли один автобус, который ходил раз в два часа, и за какие-то сорок пять минут мог доставить их до метро. Правда шел он почему-то не к Москве, а куда-то вбок, и метро было одним из окраинных. Еще они нашли аптеку, в другой квартире, другого дома, и школу. Больше здесь ничего не было. Чтобы заглушить тоску, дети ходили покупать сладкое. Денег не было, но на сто грамм самой дешевой карамели, мама наскребала. Для Светы осталось загадкой, как мама ухитрялась кормить их в то время, при полном отсутствии магазинов и минимуме денег.
Сама мама тоже осталась без работы. Престижная, интересная работа в молодежном коллективе, лучшие, понимающие подруги, все теперь было в прошлом.
Папа, правда, нашел жене место. Скучная, пресная, бессмысленная работа в окружении злобных старух. Четкая японская иерархия. Вы, деточка, не москвичка? Вы здесь никто, пустое место. А мама- то как раз жила раньше, до Дальнего Востока, в Москве и здесь получила престижное образование, гораздо лучше, чем у многих из принижающих ее сейчас грымз. Ходить на работу не хотелось. Новые связи завязывались медленно.
Дети пошли в новую школу. В ней царили свои порядки, слишком отличающиеся от старой. Свету записали тридцать первой в класс. Парт при этом было только пятнадцать. Три ряда по пять. Ей приходилось подставлять сбоку к чьей-нибудь парте стул и так, третьей на парте, учиться. Учебники при этом выкладывать было некуда. Классным руководителем у них был оголтелый партиец, инвалид по ДЦП, учитель истории Евгений Анатольевич. Детство больного ребенка наложило несомненный отпечаток на его психику. Например, он не понимал, как девочки могут дружить с мальчиками. Из-за этого он даже несколько раз вызывал в школу Светину маму. Ведь ее дочка, (подумать только!) дружила не только с девочками, но и с мальчиками! Просто в городе, откуда семья приехала, не делали различия по половому признаку, просто дружили всем классом. И это дружелюбие ко всему миру девочка посмела принести в его класс! Собственно, так как приехали они в октябре, найти желающих с тобой дружить в чужом классе, и так было не просто. Кто - то конечно протягивал руку новеньким, но таких было меньшинство.
Еще меньше повезло маленькому Мише. В его втором классе учительница была с явными параноидальными наклонностями. Она сразу невзлюбила мальчика. Трудно сказать за что. Бывают такие необъяснимые случаи. Может быть, он схватывал не так быстро, как остальные, может, просто напоминал ей кого-то. Но это женщина сыграла в судьбе Миши самую отрицательную роль, своей необъяснимой ненавистью основательно и навсегда отбив у него желание учиться. Что и говорить, школа на московской окраине была не из лучших.
В сентябре, прощаясь с любимым классом в любимом городе, Света писала друзьям новый адрес: "Москва, Керамический проспект..." Именно так она расшифровывала буквы "пр." на бумажке, данной ей папой. Но "пр." оказался не проспект, а "проезд". Узкая грязная дорога вдоль железнодорожной колеи, идущая от тупика проезжей дороги. Просто раньше Света не знала, что в Москве такие бывают.
Так хотелось чего-нибудь светлого. И дети начали мечтать о собаке. Ведь будь у них щенок, даже эта враждебная действительность, станет не так важна. У них будет друг, который скрасит им потерю прежних друзей и Лизы. Они будут о нем заботиться, возиться с маленьким теплым комочком, водить гулять, играть.
Именно тогда в квартире и затеяли небольшой ремонт. Хотя бы заменить тусклые рваные обои. Срывать старые обои оказалось весело. Но еще веселее было рисовать на пустых светлых стенах. На одной стене Миша нарисовал танк, а по центру второй Света нарисовала овчарку, и они вместе ее закрасили. А потом девочка подписала большими буквами: "Мы хотим собаку!" Может быть, на большой белой стене их призыв будет наконец замечен папой.
Да, папа был недоволен рисунком и надписью. Вдруг проступят сквозь новые обои. Ни о какой собаке, естественно, не могло быть и речи.
Папа по-прежнему двигал науку. Днем и ночью стучала его пишущая машинка. Папа писал статьи и книги. Его не смущало, что работает он в спальне детей. Человек искренне считал, что под стук пишущей машинки можно заснуть. Правда, когда он купил себе новый письменный стол, проклятая машинка перекочевала из детской в спальню родителей. Теперь по ночам не спала мама. Папу это по-прежнему не трогало. Он гневно обличал какого - то в своих статьях, предлагал новые термины, строил какие-то системы. Становился все более известным в узкой области человеком. И все более и более замыкался на проблемах своей науки. Света представляла, что он, напрягая все силы, толкает огромный цилиндр, олицетворяющий эту науку, по рельсам вперед. Тот то катиться, то тормозит. Только много позже, девочка поняла, что с другой стороны, цилиндр толкают такие же ревнители науки. И никакого поступательного движения здесь не планируется. Просто меряются силами, стараясь побольнее куснуть друг друга. К настоящей реальной жизни весь этот процесс не имел никакого отношения.
Но временами папа начинал заниматься детьми. В то время Свете было уже двенадцать, а Мише восемь. Папа начал читать им по вечерам перед сном. Конечно, они уже давно сами умели читать, но кто же откажется лечь попозже. Правда, выбор книг удивлял. Ладно еще, "Сын полка" или "Повесть о настоящем человеке." Но "Бравого Солдата Швейка" Чапека дети слушали три раза! Хотя он никогда не казался им ни смешным, ни интересным. Их мнение, как обычно, не учитывалось.
К сыну у отца требования были, мягко говоря, странные. Главное - мальчик должен был снимать и вешать свою школьную форму, приходя домой. Не читать постоянно, когда сыну нравилось читать, не играть в футбол, когда сын увлекся футболом. Чем должен заниматься Миша кроме уроков, которые он не любил, оставалось непонятным. Ни разу отец не взял сына за руку и не отвел хоть в какую - то секцию. Зато любое увлечение Миши последовательно высмеивалось и принижалось. Света не приходила на помощь брату, она все больше времени пропадала на улице в компании сверстников. Изнывая от скуки, они сидели на школьном дворе или в подъездах, когда становилось холодно. В этом богом забытом уголке не открыли ни одного клуба, стадиона, изостудии, детского центра. Заняться было решительно нечем. Когда Света с одной своей одноклассницей доехала до ближайшего к ним стадиона, выяснилось, что запись во все секции только до двенадцати лет, они были перестарки. Если бы это был ее родной город, Света бы что-нибудь придумала, но Москвы она не знала совершенно, а интернета тогда еще не было.
Хуже всего стало то, что ненормальная Мишина учительница не оставила их после третьего класса, а перешла со своим классом в среднюю школу. Став учительницей математики и опять их классным руководителем. Миша по - прежнему для нее был изгоем и этого было уже не изменить. Свете иногда хотелось пристрелить эту дуру, встретив в школьном коридоре. А Миша просто старался реже попадаться той на глаза. К тому же его друг перешел в футбольную школу. Миша тоже хотел, он любил футбол. Но в глазах его высоконаучного папы, футбол был спорт тупых. Что не мешало папе не интересоваться учебой сына. Сын - не научная проблема, что в нем может быть интересного? Растет - и ладно.
Вот своей жизнью папа, по-видимому, был вполне доволен. Он блистал, был востребован, написал вожделенную диссертацию по теме всесоюзного уровня и прекрасно защитился. У него появились поклонницы. Возможно, они были всегда. Может ли быть иначе в женском коллективе с довольно молодым интересным руководителем? К тому же женщин с неустроенными судьбами везде хватает. Все это льстило папиному самолюбию. Мальчик из деревни, а как высоко взлетел, без протекции, все сам, своим умом. Получив зарплату, папа мог все деньги потратить на костюм. Ему же надо выступать перед аудиторией! Выглядеть! Что будет кушать семья до следующей зарплаты, нужно ли хорошо выглядеть его жене, есть ли у детей обувь по размеру к сезону - такие мелочи жизни его не волновали. Не всесоюзный уровень!
А однажды папа уехал на экскурсию по Золотому Кольцу России на несколько дней. Один или с кем - то дети не знали, но ясно было одно, что мама была против этой поездки, а ее мнение привычно не учли. Видимо это переполнило безграничную чашу маминого терпения, и в тот же день, когда папа уехал в свой вояж, она с детьми поехала на Птичий рынок.
Продолжение