Специальный корреспондент издания «В мире спорта» Александр Косяков побеседовал с Сергеем Шавло — одним из самых ярких футболистов того легендарного «Спартака» 70-80-х годов прошлого века, созданного Константином Ивановичем Бесковым. О его карьере в Австрии, о том, что происходило в «Спартаке», когда занимал в нём руководящую должность, и о проектах, которыми он занимается сейчас – обо всём этом и многом другом читайте в этом эксклюзивном интервью.
Сергея Шавло можно по праву считать футболистом, который оставил яркий след в истории советского футбола. Он был одним из игроков московского «Спартака», команды, которую создал наш знаменитый советский футболист и тренер Константин Иванович Бесков. Никому так и не удавалось повторить ту яркую, незабываемую «бесковскую» игру, которую в народе называли не иначе, как «спартаковские кружева».
И кто бы что не говорил о недостаточном вкладе Сергея Шавло в успехи того легендарного «Спартака», пусть это будет на их совести. Мы с Сергеем почти одного поколения, и в моих воспоминаниях о той ярчайшей команде его имя всегда было в одном ряду с именами Фёдора Черенкова, Юрия Гаврилова, Рината Дасаева и Вагиза Хидиятуллина, которые своим футбольным творчеством писали историю популярнейшего московского клуба.
Когда я сказал своим друзьям-журналистам, что собираюсь взять интервью у Сергея Шавло, то мне посоветовали обойти тему его пребывания на посту генерального директора красно-белых. Но в процессе общения с ним я понял, что для кумира спартаковских болельщиков тех далёких лет запретных тем не существует, и в итоге он, как мне показалось, честно и искренне ответил на все мои вопросы.
— Сергей, мы с Вами родом из СССР, согласитесь, что тогда наш чемпионат почти не уступал чемпионатам других ведущих футбольных стран, но мы не понимали его силы и значимости?
— Да, союзный футбол имел очень приличный уровень… Что ни команда, то свой почерк, свой стиль. Киевляне, тбилисцы, армяне, да и ещё многих можно перечислять. Вторая лига была такая, что Высшую на сборах буквально гоняла. А сколько было футбольных школ, самобытных команд, ярких исполнителей!
— А взять хотя бы тот ваш «Спартак»…
— Отличную команду Константин Иванович Бесков создал. Тренировки в удовольствие. Кроссов мы практически не бегали. Все упражнения были с мячом, играли постоянно в квадраты, пять в два, три в один, в два касания, в одно, потом двусторонки. Дошли до такого уровня, что понимали друг друга на поле с полуслова, с полувзгляда. Мы все знали свои манёвры, забегания, стенки. За счёт этого и голы забивали, и выигрывали. Если ты играешь точно и в ноги, открываешься под партнёра, а он сразу под тебя, то противостоять таким действиям очень сложно. А сейчас смотришь, каждый второй пас чужому. Когда мы были в порядке, то даже Киев ничего не мог с нами сделать, хотя они уже тогда применяли такой прессинг, что в Европе никто так не играл. Мне очень повезло и с тренером, и с партнёрами. Иметь рядом с собой таких умных игроков, как Федя Черенков и Юра Гаврилов – это, я вам скажу, счастье. А вообще, тут много кого можно перечислять. Когда мы оказались в Первой лиге, Константин Иванович нам сказал, что физикой тут мы никого не возьмём, а обыгрывать всех сможем только за счёт своей техники, тактики и головы. Так он нам прививал вкус к футболу, который помнят до сих пор. Тогда хорошая и по-настоящему чемпионская команда подобралась у нас в 1979 году. Средний возраст — 23-24 года. Феде Черенкову, Вагизу Хидиятуллину, Валерке Глушакову было по 20 лет, Ринату Дасаеву — 22, мне — 23, Олегу Романцеву — 25. А сейчас в таком возрасте ещё в подающих надежды ходят.
— То, что Вы попали тогда в «Спартак», это удача? Могли ведь затеряться где-нибудь на Украине и играть в заштатной команде. Вы ведь родились в Никополе?
— Без удачи не обошлось. Не каждому удаётся в футболе найти и свою команду, и своего тренера. Не знаю, как на Украине бы всё сложилось. Я ведь рано уехал учиться в Ригу, где, кстати, познакомился со своей женой Велтой, с которой мы всю жизнь вместе.
— Я Вас вижу часто с ней на футболе…
— Да, она всегда со мной и на футболе тоже (cмеётся).
— С кем-то дружите, с кем общаетесь из того «Спартака»?
— Практически со всеми. Вот сейчас в Москву Эдик Гесс приезжал по пенсионным делам. С ним увидился. А вообще, мы все дружим, часто встречаемся и с Олегом Романцевым, и с Ринатом Дасаевым, и с другими ребятами. Я же до сих пор в «Спартаке» работаю, связан с фондом помощи. Так что общение у нас постоянное.
— Насколько я знаю, этот фонд был создан по Вашей инициативе. Я даже узнал, что в этом плане Вы переняли опыт одного австрийского футболиста, который играл с Вами в венском «Рапиде».
— В Австрии я видел работу фонда помощи ветеранам, который появился благодаря нашему вратарю Херберту Фойреру. Прекрасный человек, много помогает людям. Он хорошо всё организовал: ветераны приходят на стадион, у них есть своя ложа, всё накрыто, садятся, смотрят матч, затем обсуждают игру. Мы пока к этому только стремимся, но у нас тоже есть много всяких проектов. А инициатива исходила от Леонида Арнольдовича Федуна, а я лишь способствовал этому. В своё время он дал команду создать фонд помощи ветеранам и молодёжи, и теперь мы оказываем им социальную и медицинскую помощь. Плюс у нас есть социальная программа по занятию детей футболом с заболеванием ДЦП, чем я сейчас и занимаюсь. Ей в конце этого года будет уже 14 лет. Через нас прошло около ста детей. Мы создали команду и четыре раза становились чемпионами России. Проект очень серьёзный. Была поставлена цель подготовить ребят для параолимпийской сборной. И успехи уже есть. Одного футболиста подготовили, два — на подходе. Многие клубы тоже работают в этом направлении: «Зенит», ЦСКА, другие… Но мы были первыми.
— О том, как Вы уезжали в венский «Рапид» в 1987 году, известно многое. А как вы прибыли в Вену, как Вас тогда приняли в клубе?
— Никаких острых ощущений, когда мы с семьёй приехали в Вену, я не испытал, хотя до этого там никогда не был. Мы со «Спартаком» играли в Германии, Бельгии, Англии. В принципе, я видел многое. А вот для жены и семилетнего сына всё было в диковинку. Серёгу сразу машины потрясли, скорость. Что говорить, мальчик… Встретили нас хорошо, сначала в гостинице жили, потом подобрали нам квартиру в престижном районе Вены, окна практически в парк выходили. Это был не просто парк, а сказка. Огромный, всё ухожено, пострижено, дворец великолепный, павлины кругом ходят. Летом в кафе выступают симфонические оркестры. Когда-то шестилетний Моцарт исполнял там свою музыку. Это же резиденция королей — парковый ансамбль «Шёнбрунн». Что говорить, мы попали в другую жизнь, в культурную столицу Европы. Столько всего пересмотрели, в оперу ходили не раз. В Зальцбург на концерты ездили.
— А как с языком у Вас дела обстояли?
— Я знал английский язык, а немецкий потом уже пошёл сам собой. Стал его учить, преподавателя дали, а потом телевизор, радио, газеты помогали в освоении языка. Через две недели меня позвали на телевидение. Узнали, что я бронзовый призёр Олимпиады… И сын стал тоже прибавлять в немецком. Но мы его сначала определили в русскую школу, в которой учились дети из посольства и торгпредства. Именно туда я ездил получать свою зарплату. Или, вернее, то, что оставалось от неё…
— Ну-ка поподробнее…
— Платили мне три тысячи долларов, две из них вычитали в пользу Спорткомитета, да ещё партийные взносы платил. Мы в отличии от работников торгпредства не знали тогда, где дешёвые магазины. Ходили за продуктами у себя в дорогом районе. В середине месяца деньги заканчивались. Прихожу в клуб, говорю: так мол и так, денег нет. А они: знаем, знаем. У Анатолия Зинченко, который ещё раньше играл за «Рапид», такая же ситуация была, и в итоге мне выписали премию. Таким образом, чтобы никто кроме меня об этом не знал. В общем, всё нормально в конечном итоге получилось.
— А в команде как Вас встретили? Вы, насколько я знаю, с «Рапидом» в первый же свой год стали чемпионами…
— Да и Суперкубок ещё выиграли. Когда я пришёл в команду, в ней уже было три легионера: босниец Сулейман Халилович, серб Зоран Стоядинович и хорват Златко Кранчар. К тому же, был ещё хорватский тренер — Отто Барич. В общем, собралась югославская «мафия» (смеётся). С ними, кстати, я говорил на украинском языке, его я до сих пор помню. На поле тогда было разрешено выходить двум легионерам, и Барич в основном делал упор на своих. Но я не дёргался, всё воспринимал спокойно, играл за молодёжку, забивал, отдавал. Все удивлялись, почему меня не ставят. Затем стали выпускать, в общем, был в обойме. А в конце чемпионата стал чаще играть, пару голов забил. Был равноправным членом команды, и чемпионство ощутил в полной мере. Вспоминаю, как мы в Вене в большом, забитом битком, зале «Штадтхалле» на паркете в турнире играли. Прекрасная атмосфера, мы тогда победили, а до этого почти всегда венская «Аустрия» выигрывала. В «Рапиде» была хорошая команда. Четыре-пять игроков: Вебер, Шоттель, Вильфурт и Кинаст входили в сборную Австрии. Златко Кранчар потом известным тренером стал, тренировал, как и Барич, сборную Хорватии. Сын у него Нико тогда был совсем маленьким и тоже дорос до сборной. Андреас Херцог был совсем молодым ещё, а потом уже стал лидером клуба и сборной Австрии, в Бундеслигу уехал играть.
— А потом?
— Второй год играл намного больше (16 матчей, — прим. автора). Но мы уже тогда скатились на пятое место, Барича сняли, его сменил другой хорват Влатко Маркович, потом и его убрали, пришёл Ханс Кранкль (знаменитый футболист, — прим. автора), который стал чистку делать, и мне пришлось уйти в команду низшего дивизиона. У меня была возможность и в Бундеслигу попасть. Как-то на сборах разговаривал с тренером «Боруссии» из Мёнхенгладбаха. Конкретного предложения не было, но я уже твёрдо решил, никуда срываться с насиженного места не буду, хотя звали и в другой город: в клуб «Линц». Сын учился в школе, мы к Вене привыкли, обзавелись друзьями, знакомыми. А уже позже я стал в «Рапиде» детей тренировать. Вот недавно там была встреча с теми мальчиками, которые уже превратились в мужиков, 25 лет с тех пор прошло.
— При вас в Австрию чуть позже стали приезжать другие наши футболисты: Рашид Рахимов, Сергей Юран, Андрей Чернышов, Сергей Мандреко… Общались там с ними?
— С Андреем Чернышовым — нет, он далеко был в Граце. А так, конечно, встречались, в гости ходили друг к другу. Ещё Боря Поздняков приехал в Линц, Олег Блохин в «Форвертс» из Штайра. В венской «Аустрии» играли Арминас Нарбековас и Вальдас Иванаускас. Рашид Рахимов оказался в «Аустрии» уже позже, как и Сергей Юран, в «Штурме» из Граца. А Мандреко я помогал с переводом, когда Серёгу немецкий агент стал устраивать в «Рапид». Дал клубу по нему положительные рекомендации. Это было сразу после молодёжного чемпионата мира в Португалии. Тогда наши бронзу взяли. Команда у них очень хорошая была, и сам Сергей был в полном порядке.
— А в Россию назад не тянуло? Сколько лет Вы прожили в Вене?
— Пятнадцать. Ну, как не тянуло… Просто всё шло своим чередом. Сын через три года перешёл в австрийскую школу. Думали, что не потянет, но он молодец, отучился, потом была гимназия, торговая академия. В Россию возвращаться смысла не было. И сына срывать не хотелось, и с работой у всех там были проблемы. Помните, какое было время! Супруга приехала в Москву, а на улицах танки… По сравнению с Веной был большой контраст. Я тогда работал на двух работах, тренером и ещё в банке. Зарабатывал 3-4 тысячи долларов в месяц, на которые без излишеств можно было содержать семью. В общем жили, растили сына, а когда появилась возможность вернуться, то мы с женой приехали назад в Москву. В 2003 году Юрий Белоус позвал меня вторым тренером в «Торпедо-Металлург». Тогда Сергей Алейников был главным. Я ведь с московским «Торпедо» в своё время Кубок СССР выиграл. После Алейникова помогал вместе с Александром Полукаровым Валентину Козьмичу Иванову. А уже когда в команду пришёл Валера Петраков, то он от моих услуг отказался. А уже потом мне позвонили из «Спартака» и предложили стать селекционером. Так всё и закрутилось.
— Вы ведь могли стать тренером своего родного клуба, «Спартака». У Вас была лицензия. Почему не захотели?
— Вы знаете, в принципе я мог и хотел, но насмотрелся тогда на работу тренеров в России, как они зависели от людей, руководящих и управляющих клубами. Очень уж большая зависимость. Тут и игроков по указанию сверху тренерам приходилось ставить, да и вообще настолько всё нестабильно было. Сегодня ты работаешь, а завтра уже нет. Поэтому для себя решил, как жизнь складывается, пусть так и будет.
— Вы были три года генеральным директором московского «Спартака». И по оценкам болельщиков, для которых Вы были кумиром, да и не только по их мнению, далеко не всё у Вас там было гладко. Не жалеете, что согласились работать в этой должности?
— Тут, как говорится, жалеть было некогда. Всё же не на пустом месте произошло. Я уже работал в «Спартаке» селекционером, был погружён во внутреннюю кухню. Леонид Арнольдович Федун знал меня, видел, что я болею душою за «Спартак» и предложил мне попробовать себя в новом качестве. Скажу честно, я сразу предупредил его, что никогда не работал чиновником такого уровня. Я до этого всё время на футбольном поле был, тренером работал. Но его это не смутило. Он сказал: давай начинай, а я подстрахую, если что. И я согласился. А уже после, когда я читал о том, что обо мне писали, было не то чтобы обидно, а, я бы сказал, возмутительно, как журналисты, тот же Игорь Рабинер, да и другие тоже, выдёргивали факты из контекста, обставляли их своими домыслами или просто писали откровенную неправду. Да и передёргивания было много. Так и сложился негативный шлейф моей работы.
— А конкретно?
— Что я привёз Черчесова для того, чтобы убрать Федотова. Никакого подсиживания там и близко не было. Изначально, когда Федотова назначили тренером, мы ему сказали: работайте, Владимир Григорьевич, спокойно, мы Вас будем всячески поддерживать, но у Вас возраст, здоровье… И при согласии всех сторон и поддержке руководства наверху было принято решение найти человека и поставить его спортивным директором. Чтобы он был молодым, знал европейский менталитет, и желательно был бывшим спартаковцем. Это было продиктовано реальной ситуацией, а не желанием убрать Федотова.
— С Рабинером после этого не разговариваете?
— Разговариваю, всё нормально. Он хорошо пишет, талантливо. Но сначала, честно, не знал, что с ним сделать (cмеётся).
— Но всё-таки тогда в Ваш адрес было слишком много негатива. Хочется спросить, в чём Вы тогда всё-таки просчитались, что не учли, что было самым обидным проколом в работе? Может быть, нужно было себя как-то вести по-другому?
— О мелочах говорить нет смысла. Не ошибается тот, кто ничего не делает. А о проколах тоже слишком громко сказано. Но самой своей большой недоработкой считаю то, что я «упустил» письмо Димы Аленичева в прессу. Такого не должно было быть. Когда он уже уходил, то у нас с ним состоялся нормальный разговор. Говорю ему: «Дима, как же так, ты же ведь западный человек, можно же было прежде прийти ко мне и всё обсудить. Зачем вываливать всё это наружу!». А получилась так, как будто его выгнали из команды. В чём-то, наверное, он виноват, в чём-то — я. Об этом до сих пор жалею. Потом уже сняли с должности главного тренера Александра Старкова, но Аленичев к тому времени из команды ушёл. И надо отдать должное Димке, он парень честный, не пошёл в другую команду, сказал, что «хватит» и спокойно закончил игровую карьеру. Мы ему потом прощальный матч сделали. Постарались как-то достойно с ним поступить, а то как-то не по-людски получилось.
— А Титов, Калиниченко…?
— Егору, кстати, тоже матч прощальный организовали, но там другая история. Третьим был тогда Моцарт. Это было уже при Станиславе Черчесове. Он был тогда главным тренером команды. Мы проиграли ЦСКА 1:5. Ну куда это годится!? Он хотел лишь немного встряхнуть команду, посчитав, что именно этих ребят нужно отправить дубль и через пару игр вернуть назад. Наверное, мне нужно было влезть в это дело, как когда-то Евгений Гинер с Валерием Газзаевым в аналогичной ситуации поступил. Стас ведь с характером, кавказец, гнул свою линию. Но я решил, что не стоит. За спортивную составляющую он отвечает. Хотя чувствовал, что палка где-то перегибается. Но что сейчас говорить! На тот момент никто не предполагал, что ребята уйдут. В итоге Егор и Максим посчитали эти действия для себя неприемлемым и ушли, а Моцарта вернули. Конечно, мы хотели, чтобы Титов у нас закончил свою игровую карьеру. Он это заслужил. Но, к сожалению, произошло вот так.
— А ещё какие моменты были, о которых жалеете?
— Дима Торбинский опоздал на установку, не помню точно, по-моему, проспал. Стас его не поставил на важную игру с «Сатурном», сыграли вничью, а могли бы и выиграть. Дима тогда был в очень хорошей форме. Может, нам этой победы до чемпионства и не хватило. Но что сейчас говорить об этом задним числом!
— А Черчесова Вы в «Спартак» пригласили из Австрии? Это Вам он обязан своей успешной тренерской карьерой?
— Когда мы его выбрали, я ему звонил, разговаривал с ним, но особой заслуги моей тут нет. Стас тогда тренировал команду третьей лиги в Австрии, он не знал, что и как тут в России и как идут дела у «Спартака», да и особого рвения переходить к нам спортивным директором он не испытывал. Тогда мы были далеко не в лидерах чемпионата, но для него, как и для меня, «Спартак» не был просто рядовым клубом. И тут даже не деньги играли решающую роль, нужно было просто понимать уровень ответственности. Скажу так, приглашая Черчесова, мы верили, что он нам поможет в клубе, а если что, то мы на него рассчитываем заодно и как на тренера. Так в конечном итоге и получилось. «Григорьич» потерял в какой-то момент контроль над игроками, и Станиславу передали бразды правления командой. А то Рабинер писал, что Шавло захотел, и Федотова убрали. По большому счёту, мы могли и сразу с ним расстаться, но решили сделать по-другому, по-человечески.
— А что с Владимиром Григорьевичем Федотовым произошло?
— Я Владимира Григорьевича очень хорошо знаю и как тренера, и как человека. Ещё с тех времён, когда он со СКА из Ростова-на-Дону в 1981 году Кубок СССР выигрывал. Он и тогда не смог с той командой год продержаться. Федотов, вообще, отличный мужик, для ребят был как отец родной. Они его любили. И тренер хороший, с большими знаниями, опытом, наработками, «спартаковскую» игру умел поставить, но как руководитель достаточно мягкий. И в какой-то момент он упустил бразды правления командой. Это как в школе, если учитель сразу не наладил дисциплину, то потом трудно управлять классом. А так, если одним только пряником кормить людей, то в коллективе быстро стирается граница и начинается панибратство. И всё равно мы с Владимироом Григорьевичем разговаривали, и помощь какую-то предлагали. И когда он сказал, что не может справиться с этим, этим и этим, и мы проиграли несколько игр подряд, то нам пришлось принимать решение. И, заглядывая вперёд, можно сказать, что мы сделали всё правильно. У нас уже был готовый тренер, да и команда поднялась в турнирной таблице, стала второй и попала в Лигу чемпионов.
— По Вашим рассказам Вы достаточно принципиальный, где-то даже и твёрдый в своих решениях человек, а откуда взялись рассказы о Вашей мягкотелости, неумении самостоятельно принимать решения и. т. д.?
— Вы знаете, я не люблю шарахаться из стороны в сторону, навязывать свою точку зрения. Советовался, когда нужно было, с Леонидом Арнольдовичем. Во-первых, он же вкладывал в клуб деньги. Во-вторых, у меня был достаточно ограниченный финансовый ресурс. Поэтому какие-то вопросы решались с задержкой, не по щелчку, как хотелось бы многим. Я вообще, всё старался решать коллегиально. Предлагал что-то на рассмотрение, а там уже принимались взвешенные решения. У нас тогда был очень хороший, сплоченный административный коллектив во главе с Евгением Смоленцевым. Юрист ещё у нас был очень хороший, Михаил Маргулис, финансовый директор Юрий Денисевич, бухгалтерия, другие сотрудники… Мы тогда все вместе садились, внимательно всё обсуждали, взвешивали все «за» и «против». Хорошо работали и селекционные отделы. Диму Попова тогда взяли, он нам с испанским помогал. У нас у всех было огромное желание вывести команду на другой уровень. А свою работу, несмотря ни на какие выводы извне, я всё-таки положительно оцениваю. Играли мы хорошо, могли и чемпионат выиграть, пару раз уж точно, и в Лиге Чемпионов неплохо выглядели. Вторые места, которые мы занимали, это всё же неплохой результат. Мы всё время поджимали команды, которые оказывались выше нас. В каких-то моментах нам не хватало везения. Да и вообще, было много чего, на что я не мог повлиять. Но об этом мне не хотелось бы говорить. От «Спартака» всегда ждут первых мест, и это нормально. Вы знаете, я об одном до сих пор жалею, что за время моей работы генеральным директором, мы так и не стали чемпионами. А ещё хочу поблагодарить Юрия Первака. Это он привёз в клуб и Неманью Видича и чехов, Мартина Йеранека с Радославом Ковачем. Да и после ухода Александра Старкова физически команда выглядела очень достойно.
— Сейчас с Станиславом Саламовичем общаетесь?
— Да, недавно поздравлял его с чемпионством. Он тоже мне эмоционально ответил: «Спасибо, друг!». Так что, всё нормально (смеётся).
— А что это за история с Тони Берецки, спецназ и. т. д.?
— Какой там спецназ!? Понаписали там какой-то ерунды… Нам нужен был тренер по физподготовке, а я Берецки знал по Австрии. Он лыжников хорошо подготовил в сборной, и я предложил Федотову, пусть приедет на сборы, поработает недельку, посмотрите, а там будет видно. Он приехал, попробовал, главный тренер остался им доволен. Потом подписали с ним контракт. Он начал работать, новые методы применял, всем было интересно. А затем Владимир Григорьевич стал его ограничивать по времени, десять минут и всё. Ребятам это нравилось, а Берецки — нет, у него же свой комплекс упражнений был, своя методика. Потом понаписали, что я к Берецки на базу приезжал, к нему сразу заходил, а не к тренеру. Бред полный, я даже не знал, где его номер. А когда пришёл Стас, то проблем никаких не было.
— А Мартина Штранцля как нашли? Это, кстати, Ваша заслуга?
— С Мартином было проще: нам нужен был центральный защитник. Я про него вспомнил, он меня тоже не забыл. Он, как и мой сын 80-го года рождения, они вместе играли ещё по мальчикам друг против друга. Сергей был центральным нападающим, а он защитником. Мартин, естественно, его знал, и то, что я его отец, ему тоже было известно. Уговаривать его долго не пришлось. Он очень хороший интеллигентный парень, помог нам очень. Да и язык быстро выучил, даже давал интервью на русском.
— А Ваш сын почему не раскрылся как футболист? Сейчас бы мы все знали второго Сергея Шавло?
— Он подавал большие надежды. Мощный — 194 см рост. По детям забивал много. Уверен, что в Германии заиграл бы, там таких любят. Но не повезло. Каждому юноше нужно иметь своего тренера, который должен где-то форсировать подготовку, довести всё до ума. А у него этого не случилось. Но ничего страшного, выучился, женился, имеет хорошую работу. У меня растёт внучка и два внука. Близнецы. Так что и без футбола всё у него сложилось неплохо.
— А с Вашей точки зрения, кто лучше для команды: российский тренер или иностранец?
— Вы знаете, я считаю, что нет никакой разницы, наш тренер работает или иностранец. У нас в клубе разные тренеры были, и закономерности тут не прослеживается. И нашим дают работать, и иностранцам. И у тех, и у других есть как успехи, так и провалы. Тут многие факторы влияют на то, способен ли ты решить задачу или нет. Сейчас уже нет такого, как было раньше, когда один человек единолично руководит командой. Посмотрите, сколько помощников у главного тренера — человек десять-двенадцать. Просто целая команда. Он даёт им многое на откуп, а сам смотрит за процессом, регулирует его, даёт указания. Конечно, за результат отвечает он, и тут нужно иметь талант, чтобы всё организовать и наладить. И не только тренировочный процесс, но и управление командой, нацелить всех на результат. И со штабом, и с персоналом должна быть хорошая коммуникация. Сейчас существует несколько моделей работы: или ты берёшь готовых игроков хорошего уровня, как это делает «Зенит», и уже вокруг них строишь команду, или по-другому. «Спартак» так сделать не может: просто взять и выложить за игрока тридцать миллионов. Сейчас мы в еврокубках не играем (тогда можно было хотя бы частично что-то вернуть, играя в Лиге чемпионов), а сейчас нет. Так что приходится выбирать другую концепцию. Вот у тебя есть, к примеру, шесть талантливых ребят, ты их готовишь, и они уже через год должны быть внедрены в команду.
— Ну а как Вам сегодняшний «Спартак»? Как Вам Гильермо Абаскаль, как тренер?
— Абаскаль нормально работает, отзывы о нём хорошие, ребята довольны. Правда, во второй половине чемпионата залихорадило их. Нет стабильности в игре и стабильности состава. Нужно найти оптимальный вариант и обороны, и полузащиты, не перекраивать там всё постоянно. Ребята у нас талантливые, свои из Академии, просто нужно их развивать, форсировать процесс. Будем надеяться, что следующий сезон будет успешнее.
— Как Вам спартаковский стадион? Хотелось бы иметь такой же в своё время, поиграть на нём? Жалеете, наверное, что не было такой возможности?
— Конечно, жалею. Стадион отличный. Спасибо Леониду Арнольдовичу (Федуну, — прим. автора). Многие хотели его построить, а в итоге стадион построен именно благодаря ему. Да и вообще, он столько сделал для команды. Всем, чем можно, помогал, всё, что можно, финансировал. Всё всегда вовремя выплачивалось: зарплаты, премии. Дарил лучшим ребятам машины по итогам сезона. И сказать ему просто «спасибо» за это, это значит не сказать ничего.
— Будут ли когда-нибудь у нас снова Черенковы, Гавриловы?
— Черенковых и Гавриловых в ближайшее время мы вряд ли увидим. Хотелось бы ошибиться. Игроки, которые могут быть похожи на них, должны обладать определёнными качествами. Они есть, их нужно находить, доверять им, готовить и давать раскрыться.
— Спасибо Вам за интервью…
— И вам тоже…
Текст: Александр Косяков.
Заглавное фото: Олег Бухарев.
Фото: Олег Бухарев, Александр Косяков и из личного архива Сергея Шавло.
Подписывайтесь на наш канал. Не забудьте поставить лайк.
Много интересной информации из мира спорта читайте на страницах наших ресурсов.
В мире спорта | Сайт
В мире спорта | ВКонтакте
В мире спорта | Дзен