Два года назад позвонили из передачи «Следствие вели… с Леонидом Каневским» (канал НТВ) и попросили рассказать о легендарной воровке Нине Черепановой, о похождениях которой я когда-то писал. Как оказалось, больше рассказывать о ней некому – следователи, которые ее ловили и распутывали уголовное дело №423, - уже покинули этот мир. Так в эфире НТВ появилась серия под названием «Криминальный талант. Подлинная история» , которую потом я выложу отдельным файлом.
А пока предлагаю статью о Нинке и о том, как ее ловили. Все фотографии – из материалов уголовного дела.
Жива ли сейчас Нина Черепанова? Сразу скажу: неизвестно. Но ей принадлежит абсолютный «криминальный рекорд»: находясь шесть лет во всесоюзном розыске (то есть ее фото висело чуть ли не на каждом фонарном столбе), “воровка на доверии” по кличке “Интеллигентка” умудрилась облапошить 60 городов и населенных пунктов. Причем ей все равно что было “брать” - сберкассу или старушкино исподнее белье.
ПЕРВОЙ ЖЕРТВОЙ СТАЛ СОБСТВЕННЫЙ МУЖ
Нина еще в школе проявила себя как незаурядная рисовальщица и актриса. Закончив восьмилетку в родном Воронеже, поучилась в строительном ГПТУ Ленинграда. Но быстро поняла - карьера маляра не для нее. Завербовалась на Курилы - в Крабозаводск, вышла замуж за хорошего работящего парня. Вскоре выкинула свой первый «финт»: муж вернулся из командировки, а квартира - пустая. Соседи объяснили, что получили от Нины “молнию” - все имущество продать, деньги выслать ей.
Первый срок - 4 года - получила в 1976 году за мелкую кражу в Самарканде. Отсидев полтора года, попала под амнистию и была направлена на стройки народного хозяйства, откуда сразу совершила побег. По этому факту было заведено второе уголовное дело, а беглянка объявлена во всесоюзный розыск.
Из материалов дела № 423 Главного СУ МВД СССР: “Несмотря на то, что фотографии Черепановой были расклеены от Камчатки до Калининграда, в течение шести с лишним лет Черепанова разъезжала по разным городам страны и совершала преступления. Сначала по мелочевке.
...В конце 1978 года приехала в г. Теджен и поселилась на квартире у гр. Кобзовой, представившись Натальей Кальчугиной. Предъявила удостоверение сотрудника милиции по делам несовершеннолетних - якобы командирована в Тедженский детский дом.
Из показаний Кобзовой В. А.:
“Наташа рассказала, что муж спился, она его бросила и с малолетним сыном уехала в Туркмению, г. Мары, где малыш не перенес климат и умер. Мне стало ее жалко, и я ее пустила жить...”
Воспользовавшись отсутствием хозяйки, Черепанова похитила: детские вещи, два платья, две комбинации, юбку, две пары тапочек и уехала в Невинномысск, а оттуда в Старый Оскол...
В декабре 1979 года методом филигранного рисования подделала в паспорте на имя Кальчугиной Н. А. штамп и ложную запись о прописке в г. Старый Оскол. Изготовила бланк трудовой книжки с вымышленными сведениями о приеме и увольнении с работы - в средней школе г. Мары и детском доме №3 г. Невинномысск, нарисовав соответствующие печати. Оформилась библиотекарем на кондитерскую фабрику... 16 марта похитила кошелек председателя фабкома с находящимися в нем 48 рублями и отрез шелка стоимостью 12 руб. 50 копеек... Вынесла из квартиры, которую снимала, два ковра для кресел, одно покрывало, вазу для цветов, салатницу, два тома книг “Детская энциклопедия”.
Судя по первым страницам 12-томного дела, на раннем этапе своего “творчества” “Интеллигентка” проводила “разведку боем”. Брала все подряд: деньги (даже карманные копейки), кольца, серьги, часы, духи, одежду, полотенца, а также паспорта и трудовые книжки. Но к 1981 году стала играть по-крупному - в основном “брала” только сейфы.
ПОГИБШИЕ ДЕТИ
Из материалов дела:
“Путем мошенничества за сравнительно небольшой отрезок времени Черепанова ограбила 12 сберегательных касс на общую сумму более 100 тысяч рублей. Черкесск, Тула, Харьков, Киров, Горький, Тольятти, Курск, Челябинск... Почерк почти не меняла: в любом городе искала ближайшую сберкассу, предъявляла липовые документы, устраивалась кассиром, забирала всю выручку, облигации, подменяя их “куклами” - пачками нарезанной бумаги - и уезжала. Иногда на такую операцию уходило несколько дней, иногда несколько часов. Ни разу не попалась”.
Одна из самых виртуозных афер Черепановой удалась в Тольятти. Чтобы ее отпустили с работы в новомосковской сберкассе (которую оставила “на потом”), самой себе выслала телеграмму "о смерти сына”. Вынесла из квартиры, которую снимала у бабульки все ценное, прихватив даже носильные вещи и 40 носовых платков. И - в Тольятти.
Выйдя с поезда и найдя ближайшую сберкассу, она запоминает улицу и номер дома напротив. В вокзальном туалете в паспорте на фамилию “Судакова Н.Ф.” рисует прописку в этом доме, печать о регистрации брака, вписывает троих детей. В сберкассу заходит зареванная: дескать, на днях муж ехал с детьми на мотоцикле, упали с моста, все разбились насмерть. Все сотрудницы сберкассы бросили работу и вместе с ней плакали навзрыд. Под этот рев Черепанову тут же приняли на работу, дали ключ от сейфа. В обед она уже была в поезде с 12 тысячами рублей.
Из протокола допроса Нины Черепановой:
“Я как кассу обворую, проходит недели три и у меня все тело начинает чесаться. Так, что терпеть невозможно. И пока следующий сейф не выпотрошу, эта чесотка не проходит”.
Всего у нее было 12 паспортов, в которых она искусно меняла одну-две буквы фамилии (например, Кильчурину на Кальчугину, Золотову на Воротову, Садыкову на Судакову), номер, год рождения, дату выдачи, прописку, семейное положение, меняла фотографию владельца на свою, дорисовывая печать органов МВД. (Интересно, что настоящие ее фио не знал даже любовник!)
Кем она только не “работала”! Швеей-мотористкой, воспитателем, фининспектором, инспектором по кадрам, библиотекарем, метрдотелем, а чаще всего - кассиром. Причем “творила” так виртуозно, что следователи и ограбленные диву давались. Хладнокровно, цинично. У какой-нибудь песочницы знакомилась с маленькими детьми и фотографировалась “на память”, чтобы в очередной раз, трудоустраиваясь, представлять их как своих, “умерших от неизлечимой болезни", "попавших под трамвай" и т.п.
Из протокола допроса Нины Черепановой:
“Для достижения желаемого результата, я располагала к себе людей, рассказывая выдуманные истории якобы из своей жизни, что у меня умерли или погибли дети, скончался муж. При этом плакала, жаловалась на несчастную судьбу. И люди мне шли навстречу, пускали на квартиру, доверяли мне, передавая свои вещи и ценности. Пользуясь этим, я совершала кражи”.
«По моим подсчетам, - рассказывал автору этих строк Юрий Иванович Бородин, в те годы майор милиции, старший следователь Главного следственного управления МВД СССР, расследовавший дело №423, - детей у нее было столько, что Черепанова могла считаться трижды матерью-героиней со всеми вытекающими финансовыми возможностями. “Умирали” они часто, почему-то все в возрасте от 1 до 3 лет и чуть ли не на следующий день после ее устройства на работу. Иногда “тяжкое горе” случалось с “мужьями”, один раз со “свекровью”. Но сценарий был неизменен в другом: уезжая “на похороны”, Черепанова прихватывала все ценное из квартиры, в которую ее пустили бесплатно, из сострадания, и все содержимое сейфов».
Юрий Иванович утверждал, что таких артисток за тридцать лет работы в милиции он не встречал. “Нина могла разжалобить даже камень. Перед каждой “операцией” Черепанова часами сидела перед зеркалом - репетировала улыбки, слезы. За несколько секунд могла наплакать лужу, сымитировать эпилептический припадок, причем, натуральный - с пеной изо рта”.
ЖАДНОСТЬ ФРАЕРШУ СГУБИЛА
Любопытно, что единственный город, куда Черепанова любила наведываться, но не украла там ни копейки, - Москва. В столицу она приезжала кутить. У нее был своеобразный ритуал, который она никогда не нарушала. Брала такси и ехала на Петровку, 38. Отмечалась у постового каким-нибудь дежурным вопросом типа: “Как дела с организованной преступностью?», бросала через ограду пятачок - на счастье и недели на две пускалась в загул по московским кабакам.
Между тем, московские оперы не дремали. Фотографии Черепановой были в каждой сберкассе страны, а с ее дома в Воронеже глаз не спускали. Надеялись, Нинка приедет на похороны матери, которую, как утверждали родные сестры, она безумно любила. Не приехала.
Тем не менее, у Бородина было предчувствие: рано или поздно она в Воронеже объявится. И оно следователя не обмануло. В 1984 году, «выпотрошив» сберкассу в Челябинске, Черепанова все-таки посетила родные места - хотела поставить матери шикарный памятник.
«На этот раз ее сгубила жадность, - рассказывал следователь. - Челябинские гроши аферистка пожалела - решила в родном Воронеже бомбануть очередной сейф. А заведующий сберкассой ее узнал по фотографии. «Принял на работу». На следующий день при выносе 9 тысяч рублей, Черепанова была задержана с поличным».
Прекрасно понимая, что ей грозит немалый срок, подследственная долго делала вид, что ей “все по барабану”. Прикалывалась на следственных экспериментах - рисовала печати, штампы и заполняла всякой околесицей. Для всех сокамерниц из бланков-заказов на продукты сварганила трудовые книжки с записями, читая которые, можно было «упасть со стула». В своей трудовой книжке сделала запись: “Принята старшим кассиром в следственный изолятор номер 2 ГУВД Мосгорисполкома. Начальник изолятора Семенов”. Заявила: “Я у вас работаю - давайте сейф с деньгами!” На странице поощрений еще один перл: “За долголетний добросовестный труд в сберкассах Советского Союза награждена орденом “Знак Почета”, а также "Отличный работник сберкасс". Подпись. Печать.
КЛАДОИСКАТЕЛИ В ПОГОНАХ
Примерно через месяц Черепанова написала заявление: “Готова сдать государству часть похищенных денег - 100 000 рублей». Якобы они в Горьком закопаны в огороде. Бородин спросил: «Сбежать хочешь?» Рассмеялась: «Если честно, то да!»
Юрий Бородин:
«Знал, что блефует, но заявление был обязан проверить. Привезли на указанное место. Как кроты вырыли яму 1,5 метра в глубину и три метра в ширину. Как могилу. Я-то понимал, что там нет ничего… А она хохочет, мол, копайте глубже. Потом говорит: «Вспомнила. Это не тот огород». Издевалась. Так мы трое суток даже не присели ни разу. Перекопали полгорода…»
В Горьком Черепанова продолжала творить «чудеса». Во время очередного допроса в местном УВД под предлогом плохого самочувствия попросилась давать показания, сидя на подоконнике. И за считанные минуты ухитрилась своими миниатюрными пальчиками вытащить два (из четырех!) 15-сантиметровых гвоздя оконной решетки. По словам Бородина, вытащила бы и остальные, убежала бы запросто – первый этаж. А через несколько дней уже не только могла «сделать ноги», но и отправить его на тот свет.
«Нинка отпросилась в туалет. И вдруг выходит оттуда с пистолетом Макарова под халатом (как потом выяснилось, дежурный раззява попИсал и забыл его). Двадцать минут держала нас с опером на мушке, а палец на курке. Еле уговорил ее отдать «пушку». Так я потом собрал по тревоге весь личный состав ОВД и со всего размаха запустил в них этим ПМ. «Что же вы, суки, делаете! Ведь укокошила бы запросто и ищи ее еще сто лет!» Кстати, потом, прочитав мое обвинительное заключение, Черепанова заявила: «Жаль, что тебя не пристрелила».
На суде Нина призналась во всех 96 своих преступлениях, совершенных по 18 статьям Уголовного кодекса СССР. Прокурор просил дать ей высшую меру. Дали 15 лет.
Сказала Бородину на прощанье: «Все равно скоро выйду. На зоне найду какого-нибудь прапорщика-пьяницу, пообещаю ему большие деньги. Он меня выпустит, а я его кину…»
Окончание (видео. Серия "Криминальный талант. Подлинная история" программы "Следствие вели... с Леонидом Каневским") здесь https://dzen.ru/profile/editor/5669191/publications?state=published&videoEditorPublicationId=647eea11bef4410d8dcb4e1d