Как проводятся тесты на разрушение?
Давление на образец увеличивают до тех пор, пока он – образец – не разрушится полностью.
Эксперимент в Урае не был бы Экспериментом, если бы я не наращивал давление до полного разрушения образца. И я не считал бы себя экспериментатором, если бы не доводил логики развития экспериментальных проверок до пределов. В качестве образца мы выбрали параллель шестых классов в школе номер пять.
Не для того я учился на философском факультете Ленгосуниверситета имени А.А. Жданова, годами гуляя над Невой, чтобы не понимать, какому испытанию подвергаю свой «мост».
Да! Это был мой мост в Урае!
В дореволюционные времена железнодорожные мосты, построенные инженерами подвергались испытанию в таком порядке: автор проекта и строитель моста становились под мост, а на мост заезжал гружёный до предела состав. Если мост рушился – автор и строитель получали «по заслугам». Кстати – те мосты в основном стоят и поныне! Мой Проект преобразований школы – это мой мост из прошлого школы в её будущее. И я встал под этот мост не раздумывая. Я лёг на эти рельсы, я был готов умереть в любую секунду, но не сойти с намеченного пути.
Думаю, что Куркин недооценил эту мою решимость и эту мою уверенность. Потому что в частности, как я уже указывал ранее, он не знал ни Ивана Васильевича Звягина ни его доблестных завучей. А за мной невидимой гигантской тенью стоял опыт Шестой Школы Качканара. И вся моя прежняя подвижническая деятельность, направленная на постижение механики соорганизации больших групп и биологии социальных организмов.
За моими плечами стояли стены моей альма-матер и моего великого военно-промышленного центра. За моими плечами покачивались на волнах истории исполины Тихоокеанского военно-морского флота. За мной не сильно высовываясь прятались бесконечные плоты на Северной Двине и вся, подчеркиваю это особо, вся Гулаговская Усвитлаговская Колыма. От Бутугычага до Хандыги на Алдане.
Это было то, чего не учитывал и не мог учитывать Евгений Борисович. Он этого не знал, и знать не мог. А не зная – решительно не понимал. Зато понимал, что уровень Всесоюзного эксперимента я ему обеспечиваю с лихвой, с избытком. Из Москвы ему звонили и спрашивали: «Как там Ратушный?» с ударением на первом слоге фамилии. «Еле сдерживаю!» - бодро рапортовал ведущий экспериментатор.
И вот наступил тот момент, когда «образец» наконец начал разрушаться.
Педагоги прощали мне в четвёртой школе уже практически всё.
И в пятой школе были почти на всё согласны.
И на стабильное расписание – которое никого из них никогда и никак не интересовало, и плавающий урок, и односменность школы, что уменьшало резко их власть и повышало властные полномочия внешкольного сектора.
Но отмены классного руководства они перенести уже не смогли.
Не исключаю, что и само руководство УПВО в какой-то момент выступило здесь негласно пятой колонной. В наших партийных органах такие практики ссорить низы и создавать конфликты имели место быть. Один из азов «партейного» руководства массами.
Даже тот факт, что отмена предлагалась на апробацию на одну только четверть, причем самую короткую – семинедельную! – и только в одной параллели из четырёх шестых классов не нашёл понимания и сочувствия.
Если сравнить то, что декларировали сами педагоги с тем, что они творили по этому пункту "на са-амом деле", то вопля удивления нам не сдержать.
Обычно учителя потупив взор скромно указывали, что классное руководство, это нагрузка , которая им абсолютно не нужна: и платят-то копейки, и времени это требует кто его знает какого!
Но когда их «порадовали» что от этой «не нужной» нагрузки их освободят, в УПВО двинулись демонстрации от родителей. Коллективно и единолично, со сбором подписей и без оного.
Родительская общественность очнулась от забытья.
Кто организовывал родителей?
Да те же самые педагоги, каковые божились, что им абсолютно до лампочки это самое классное руководство.
А что же их так сильно смущало?
Зачем им это потребовалось вдруг?
За что они так уцепились?
А уцепились они ЗА ВЛАСТЬ!
Классное руководство – это реальная ВЛАСТЬ над ребенком.
Это основной элемент основной коррупционной схемы в школе!
Уберите классное руководство и наша общеобразовательная школа развалится!
Не состоится!
Рухнет!
А что взамен?
А что же я предлагал взамен?
А взамен я предлагал руководство параллелью из четырёх классов.
То есть четыре надбавки за классное руководство преобразуются в одну ставку освобождённого руководителя параллели. Уроков у него нет. Он полностью весь поток занимается своими детьми, пребывающими в стенах его параллели. Кабинеты дети меняют по схеме СЕМЯ (социология, естествознание, математика, языкознание), а рекреацию своей параллели не покидают.
В этой рекреации у руководителя параллели есть собственный небольшой уютный кабинет, где он принимает родителей, общается наедине с учащимися, ведёт свои дела. А рекреация – это его базовая воспитательная территория, территория организации перемен. Это реальный конкретный ответственный за детей специалист, педагог с большим стажем и суровым опытом.
В каждом из четырёх кабинетов своя схема рассадки учащихся: математика – четыре колонны одноместных парт, естествознание – лабораторные одноместные столы по периметру, социология – большой общий круглый стол, языкознание – три – четыре малых круглых стола.
На математике все сидят лицом в одну сторону классной доски и кафедры, на естествознании все сидят лицом к своему лабораторному столику не видя друг друга, на социологии все сидят лицом друг к другу и на языкознании образуется несколько микрогрупп достаточно изолированных друг от друга. То есть ежедневно ребенок каждые 35 минут меняет парадигму пребывания в кабинете и именно необходимость смены парадигмы ведет и к переходам из кабинета в кабинет. Но при этом ребенок остается в одной рекреации и он достаточно нажежно отделен от остальной «массы учащизся». Разновозрастное общение он получает в режиме полужесткого модуля (спорт, физическая культура, тренинги, походы) а индивидуальное личностное общение он получае6т в режиме мягкого (гибкого) модуля. Внутрисемейное общение он получает в домашнем не декларируемом но самом важном модуле. Это если вкратце.
Вот этого порядка родители под руководством своих классных дам мне уже не простили никогда.
И ад следовал за ними!