Почему в Гражданской войне победила именно Красная Армия? Причин множество, есть немало различных взглядов и версий, о чем я уже неоднократно писал.
Но сегодня хотелось бы пару слов сказать об отношении большевиков и белогвардейцев к войне: как они её воспринимали, на какие меры были готовы идти ради победы и учились ли на ошибках.
Для представителей «красного» лагеря эта война воспринималась как «драка не на жизнь, а на смерть». В этой борьбе у большевиков фактически не было «неприкасаемых»: мог быть наказан как «ненадежный военспец», так и «нерадивый комиссар».
Это вообще было, во многом, большевистское «ноу-хау»: партийный руководитель или комиссар отвечал за дело, порученное ему. Большевики были склонны переоценивать врага «на всякий случай». Не всегда это давало положительные результаты, но все познается в сравнении. Несколько цитат в подтверждение подобного взгляда на проблему:
«При сомнительных командирах поставьте твердых комиссаров с револьверами в руках. Поставьте начальников перед выбором: победа или смерть. Не спускать глаз с ненадежных командиров. За дезертирство лица командного состава комиссар отвечает головой...» (с) из телеграммы Л. Д. Троцкого в 1918 году. / РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 11. Л. 229.
У большевиков не сразу, но сложилась определенная система, при которой «незаменимых людей» просто не было. При необходимости можно было поменять или даже расстрелять фактически любого нелояльного или нерадивого командира. Это просто невозможно представить у белогвардейцев, где даже назначение «чужого для части» человека могло вызвать акты неповиновения. А уж тронуть какого-нибудь атамана или полевого командира...
«Нужно железной рукой заставить командный состав, высший и низший, выполнять боевые приказы ценою каких угодно средств. Не нужно останавливаться ни перед какими жертвами для достижения тех высоких задач, которые сейчас возложены на Красную Армию.
Красный террор сейчас обязательнее, чем где бы то ни было и когда бы то ни было, на Южном фронте — не только против прямых изменников и саботажников, но и против всех трусов, шкурников, попустителей и укрывателей. Ни одно преступление против дисциплины и революционного воинского духа не должно оставаться безнаказанным...» (с) из постановления ЦК РКП (б) от 26 ноября 1918 года «Об укреплении южного фронта». Подписал — Я. М. Свердлов. / Из истории гражданской войны в СССР. Сборник документов. Том. 1. М., 1960. С. 465-466.
Заметьте, обе цитаты — из 1918 года, после того, как Красная Армия (ещё, мягко говоря, не очень боеспособная) потерпела первые серьезные поражения.
У белых же даже в 1919 или в 1920 году были совсем иные настроения. Многие верили в то, что «большевик» за год или два вообще не изменился. А одерживает победы, потому что ему «везет». И вообще, если что, можно будет, как в «старые-добрые», уйти в подполье, потом снова поднять восстание. Так реально рассуждали даже такие, в общем-то, видные и небесталанные представители белого дела, как Яков Александрович Слащёв или Михаил Константинович Дитерихс. Недооценка противника была просто потрясающей, особенно в тылу.
«Неприкасаемые» люди не просто были, они фактически «правили бал» и могли сами посадить любого представителя «центральной власти», который стал бы возмущаться расхищениями и коррупцией (например, это произошло с генералом В. Н. Касаткиным, главным начальником военных сообщений, который возмущался воровством: его самого арестовали и обвинили в «злоупотреблениях», когда тот начал задерживать грузы атаманов). Особенно это характерно для колчаковской Сибири, где чиновникам Омска прямо заявляли, что А. В. Колчак «не должен забывать, кем он посажен».
«...я спросил Дитерихса, какие же у него планы на случай неудачного наступления, на что он ответил: «разобьемся на партизанские отряды и, как в 1918 году, начнем снова». Это уже полный абсурд, ибо трудно представить себе обстановку, более отличную от 1918 года, чем настоящая; тогда мы боролись с разрозненными толпами местной красноармейщины, а сейчас против нас регулярная армия, руководимая военными спецами из нашего же брата; тогда население было за нас, а теперь оно против нас; все это делает партизанскую войну для нас почти невозможной.
Приходил сияющий и торжествующий Иванов-Ринов, плавающий в блаженстве разведенной им шумихи, торжеств, речей и похвальбы разгрома красных поднимаемой им казачьей силой.
Идет печальное повторение поднять настроение надрывом и угаром трескучих фраз; пользы от этого никакой, а вреда очень много...» (с) А. П. Будберг. Дневник белогвардейца.
Заметьте, это уже вторая половина 1919 года. Впрочем, Я. А. Слащев в октябре 1920 года (!) предлагал П. Н. Врангелю высаживать десанты в тылу Красной Армии, накануне падения белого полуострова:
«...из тех, кто не желает быть рабом большевиков, из тех, кто не желает бросить свою родину,— сформировать кадры Русской армии, посадить их на отдельные суда и произвести десант в направлении, доложенном вам мною еще в июле месяце и повторенному в моих докладах несколько раз...» (с) П. Н. Врангель. Записки.
Правда, Слащев, вдохновляясь Кубанскими походами Добрармии 1918 года, все же упоминал, что колеблющихся быть в таких отрядах не должно. А в газетах белых и в 1920 году писали, что «все отлично».
Характерно, что многие белые офицеры, особенно успевшие послужить в РККА, пытались открыть глаза соратникам. Но их редко воспринимали всерьез.
Более того, ярые противники большевиков порой приходили к выводу, что «нужны комиссары». Которые взбодрили бы тыловую публику, «разобрались» бы с атаманщиной и высокопоставленными ворами, заставили бы, наконец, белых работать сообща и на пределе возможностей. Прямо как комиссары — военспецов (и не только их).
«Но можно и с честолюбцами работать, заставить их работать — это отлично доказали большевики. Увы, у нас не было системы твердо принудительной и все себялюбцы работали на девяносто процентов на себя. Хорошо, если это «на себя» совпадало с общей целью, в противном случае было зло...
А в уме снова всплывает вопрос, заданный когда-то Лебедевым, при представлении на корпус генерала Войцеховского: «А он не эсер?» Своего аппарата, своих твердых, определенных форм нет, наподобие тех, что у большевиков в виде своей коммунистической партии, — приходится опираться на офицеров, а они, в то же время и главные спецы...» (с) А. В. Ганин. Из воспоминаний С. А. Щепихина. Тыл в Омске. / Культурное и научное наследие русской эмиграции в Чехословацкой республике: Документы и материалы. М.; СПб., 2016. С. 31-53.
И в общем-то, мораль такова: кто раньше осознал, что это «война не на жизнь, а на смерть» и приложил к победе все усилия, тот в итоге и выиграл...
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Недавно я завел телеграм-канал, тоже приглашаю всех!
Читайте также другие мои каналы на Дзене: