Больше века отделяет нас с того момента, как расположенный в степном Крыму станционный поселок Джанкой получил статус города. Несколько лет назад мне улыбнулось настоящее журналистское счастье – удалось найти бесценное сокровище, связанное с историей нашего края. Выглядит оно в виде плотной книжечки с зеленой обложкой, внутри которой – стенограмма состоявшегося 153 года назад, в апреле 1867-го чрезвычайного земского собрания Перекопского уезда, частью которого в те годы был наш Джанкой. Впрочем, тогда это была маленькая деревушка из 20 дворов, в которых проживали 114 человек, поэтому в стенограмме упоминания о нем отсутствуют. А вот сведения о некоторых других уголках Джанкойского района найти можно. Поэтому я решил отправиться в 1867 год.
Итак, мы в 1867-м… Тот год был богат на события. В конце марта в Вашингтоне российский посол Эдуард Стекль и государственный секретарь США Уильям Генри Сьюард подписали договор о продаже Аляски Соединенным Штатам за 7, 2 миллиона долларов – по 5 «зеленых» за квадратный километр. Вскоре император Александр II утвердил устав Общества попечения о раненых и больных воинах, с которого началась история Российского Красного Креста, Иван Тургенев издал свой роман «Дым», а Генрих Ибсен впервые опубликовал пьесу «Пер Гюнт». В том году родились писатели Викентий Вересаев и Константин Бальмонт, ушли из жизни скульптор Петр Клодт и журналист Николай Греч. В Киеве была основана постоянная оперная труппа, ставшая наряду с театрами Москвы и Петербурга одной из лучших в Российской империи, а на Всемирной выставке в Париже польский террорист неудачно покушался на жизнь Александра II, ранив его лошадь. Погода в том году не баловала Европу - реки и озера Финляндии еще в июне были покрыты льдами, а осенние ранние заморозки уничтожили весь урожай зерновых, что привело к великому голоду, унесшему жизни каждого четвертого финна. Вот о каких новостях сообщали российские газеты, которые читали в своих экипажах члены уездного земского собрания – тогдашнего органа местного самоуправления, спешившие на свое собрание в Перекоп. Этого города, к слову, сейчас нет на карте – располагавшийся в пяти километрах севернее Армянска, он был стерт с лица земли огнем артиллерии осенью 1920-го. А свое значение как административный центр уезда он потерял чуть раньше – в 1913-м, когда было принято решение перевести органы власти на станцию Джанкой.
Пятница, 26 апреля (8 мая) 1867 года…. В зале уездной управы, или, если оперировать современными категориями, районной администрации, собрались 10 гласных (депутатов), представители исполнительной власти и местного дворянства. Съехались, чтобы в течение пяти дней решать судьбы Перекопского уезда, который, напоминая своими очертаниями треугольник, раскинулся на огромной степной территории. Одну из его вершин составлял Турецкий вал, другая находилась почти возле Симферополя, у нынешнего пос. Октябрьское, а северо-восточная «гипотенуза» омывалась волнами Сиваша.
Прозвенел колокольчик.… Избрав путем тайного голосования председателем собрания своего коллегу Алексея Ивановича Калениченко, гласные перво-наперво приступили к рассмотрению бюджетного вопроса. Представители уездной управы доложили о состоянии финансов в Присивашье, и представили на утверждение смету расходов. В частности на содержание «администрации» предполагалось выделить 5 130 рублей, на первоначальное обзаведение – 270 р. и на вознаграждение посторонних лиц за «собрание» сведений о недвижимом имуществе – 600. Таким образом, в графе «итого» значилась цифра 6000 рублей. Сумма же дохода была на 202 рубля 19 копеек выше. Источниками пополнения уездного бюджета были сборы с торговых свидетельств 1-й и 2-й гильдий, доходы с казенных земель, состоящих под фруктовыми садами, виноградниками, лесной плантацией, огородами, соляными озерами и каменоломнями, а также пахотной, степной, сенокосной , пастбищной и поливной сенокосной земли. Впрочем, как выясняется, цифры доходной части уездная управа брала наобум: «При определении дохода с пахотной, степной-сенокосной и пастбищной земли, она, за неимением положительных данных о доходах, с имением получаемых, приняла в расчет существующие наемные цены, от 25 до 50 к. за каждую десятину, что составит среднюю цифру 37 1/2 к., и эта цифра принята за нормальный чистый доход с десятины». Что касается сборов с владельцев садов и виноградников господ Счастливцева, Перовского, графа Толстого (имевшего также школу фруктовых деревьев) и других землевладельцев и арендаторов, то, отмечается в стенограмме, «доходность эта определена на основании частных сведений, так как владельцы сами дохода не показали, и, по видимому, кажется незначительною, но не нужно забывать, что садоводство такая молодая, далеко неустановившаяся в Перекопском уезде отрасль хозяйства, которая для своего развития потребует еще и много времени и много труда».
Утвердив уездный бюджет, депутаты завершили свое заседание, чтобы собраться на следующий день. В субботу состав депутатов пополнился еще на три человека – к гласным присоединились припоздавшие предводитель дворянства Карашайский, а также Кантакузов и Люстих. На втором заседание уездное собрание изучало присланный из канцелярии Таврического губернатора отчет некоего полковника Кушакевича, которого Русское Экономическое общество командировало в наши края «для исследования жизни саранчи и определения мест, составляющих родину этого насекомого». Выполнив свою задачу, полковник в своей записке делился рассуждениями о том, какими способами необходимо бороться с этим зловредным насекомым и с большинством его предложений перекопские земцы согласились. «Вред наносимый саранчей сельскому хозяйству нашего уезда так велик, - с горечью констатировали они, - а саранча так освоилась и полюбила Перекопские степи, которые не оставляет уже несколько лет сряду, что принятие мер к ее истреблению, не взирая на всю затруднительность, вследствие отсутствия населения в Перекопском уезде, и на великость жертв, которые необходимо принести, сознано всеми гласными Собрания необходимым». В итоговом решении депутаты постановили: все землевладельцы, арендаторы и общества обязаны по первому требованию выделять людей в возрасте от 14 до 50 лет на работы по истреблению насекомого, при этом безвозмездно снабжать их водой.
Следующий пункт повестки дня касался перспектив местного агропромышленного комплекса. Отметив, что уже несколько лет хлеборобы уезда страдают от неурожая зерновых, а хлебопашеству мешают знойный климат и свирепые степные ветры, в короткий срок уничтожающие всю живую растительность, члены чрезвычайного уездного земского собрания констатировали: на Присивашской земле невозможно выращивать хлеб в количестве, способном прокормить местное население. «Было бы со стороны землевладельцев Перекопского уезда большой ошибкой сосредоточить свое внимание на хлебопашестве, как было бы непростительно способствовать возбуждению в населении этого уезда стремления к такой неблагодарной деятельности», - отметили они. Присивашье предназначено только лишь для скотоводства и овцеводства, наивные мечты о выращивании здесь зерновых надо выбросить из головы, сказали, как отрезали земцы.
28 апреля 1867 года, воскресенье. Третий день собрания был посвящен Чонгарскому мосту. Решение о его строительстве было принято Комитетом Министров России и одобрено императором Николаем I в апреле 1844 года. Через три года мост, представлявший собой сооружение длиной 80 сажень и шириной 3 сажени, с гатями и ледорезами, и строительство которого обошлось в 25 744 рубля за счет средств от соляных операций, был сдан в эксплуатацию. Поначалу за этой инженерной конструкцией присматривало Крымское соляное правление, затем транспортный переход передали Акцизному управлению. Теперь же губернская земская управа решила поручить надзор за мостом Перекопскому уезду. Умеющие считать деньги и почуявшие прибыль земцы заволновались.
- За проезд через Чонгарский мост и прогон скота никакой платы до сих пор не взыскивалось, - оживился один из них, у которого в этот момент, пожалуй, в глазах, словно у диснеевского Скруджа Макдака, бешено мелькали символы денежных знаков. – Между тем в 1864 году через мост прошло фур: с солью – ни одной; с другим грузом – 344739; без груза – 141862; экипажей – 2942; прогнано рогатого скота – 136 499 голов, лошадей 26610, верблюдов 704 и овец 532 354 штуки. Принимая во внимание, что Чонгарский мост лежит на главнейшем транспортном пути в губернии и движение по нему достигает огромных размеров, можно предположить, что принятие его в ведение земства, при установлении определенной платы с проезжающих и прогоняемого скота и овец, может доставить для земства некоторую выгоду.
Депутатам такая идея понравилась. Впрочем, их коллега Александрович подлил свою ложку дегтя, напомнив, что после того, как в Геническе были основаны сразу три торговые конторы, проезд через Чонгар значительно сократился. Однако ничто не могло помешать решимости представителей депутатского корпуса монетизировать транспортную услугу. Сразу же были утверждены тарифы: «с лошадей, рогатого скота и верблюдов, не смотря на то, будут ли они запряжены в экипажи и везти фуры с грузом или без груза, или же будут только перегоняемы, брать с каждой головы по 1 коп; с теленков и жеребят не брать никакой платы; с каждого десятка овец по 1 1/2 к., менее же 10 по 1/4 к. с каждой штуки; ту же самую плату взимать и с ягнят с 1 августа».
Затем возникла дискуссия – кто будет заниматься сбором денег. Прозвучало предложение поставить по обеим сторонам моста шлагбаумы, соорудить сторожевые будки, столбы для фонарей, на которые прибить дощечки с таксами, а также назначить смотрителя и не менее двух служителей: «Снабдить смотрителя шнуровою книгою с отпечатанными в ней бланками квитанций, за надлежащими на них номерами, чтобы каждому проезжающему и при каждом прогоне скота и овец, получая плату, выдавал квитанцию, с объяснением в ней количества полученного сбора, каковую квитанцию вырезывал с книги, оставляя при корешке оной талон».
Скептики возражали: все это, конечно хорошо, но разве подобные меры контроля когда-либо останавливали любителей запустить руку в общественную кубышку. Не проще ли передать все на откуп частнику, который и для уезда деньги собирал бы, и свой процент при этом имел. В результате победил скептицизм. «Сбор этот отдать на подряд, посредством торгов, начав таковые с 1500 р.», - было записано в итоговом протоколе.
Покончив с этим вопросом, депутаты занялись проблемами народного образования. Картинка, открывшаяся перед ними во время доклада представителей исполнительной власти, выглядела достаточно удручающей. Как выяснилось, ни в уездном центре, большинство населения которого составляют русские, ни во всем уезде, за исключением Армянского Базара (ныне Армянск) не нашлось ни одной школы или училища, в которых преподавался бы русский язык. Разве что в двух немецких колониях – Эйгенфельд и Гриненталь ученики учатся читать и писать по-русски. В самом Перекопе вообще нет никакого учебного заведения, а уездное училище (25 учащихся), хоть и именуется Перекопским, расположено в Армянске. Там же находится и приходское одноклассное училище (39 учеников).
«В уездном училище преподается закон Божий, русский язык, арифметика, геометрия, история русская и всеобщая, география, чистописание, черчение и рисование; в приходском закон Божий, чтение, письмо и арифметика, - приводили конкретные данные сотрудники управы. - В этих же училищах введено преподавание для детей караимской нации и закон их веры». Кроме этого в Армянске располагаются частное женское училище, плата в котором составляет 10 рублей в год, а также караимское, крымскотатарское (с женским отделением) и частное армянское приходское училище при армяно-григорианской церкви.
«Русский язык преподается только в армянском училище, но это преподавание далеко неудовлетворительно; в караимском и татарском дети обучаются только своему языку и закону своей веры.Жители уезда не пользуются городскими учебными заведениями, как по отдаленности сих последних от мест их жительства, так и по неимению средств содержать своих детей в городе. Поэтому сельское население совершенно лишено возможности дать своим детям хоть элементарное воспитание», - били тревогу земцы.
Впрочем, констатировали они, русское общество государственных крестьян д. Владиславки на своем сходе постановило уже летом построить в своей деревне школу и взять на содержание учителя. А вот общество д. Ак-Шеих объявило, что из-за скудности своих средств пойти на такой шаг не может, решив повременить до лучших дней. Впрочем, возможно, такую школу там откроют будущей осенью – но только если будет порядочный урожай.
Судя по сохранившейся стенограмме, в девяти немецких колониях уезда – Энгенфельд (Дотонай), Анненфельд, Шверстерталь, Брудерфельд, Эйгенфельд, Гофнугсталь, Гриненталь, Герренгильф и Герренданк были свои училища, но преподавание в них ведется на немецком. В четырех новых чешских колониях (Богемка, Табор, Цареквич и Александровка) народных училищ еще нет, однако ведется переписка с Министерством просвещения о создании там своих училищных помещений. Приводя в пример колонистов, берегущих свою словесность, гласные заявили: «Земство, как учреждение Русской страны, обязано способствовать всеми своими силами к наибольшему и скорейшему распространению знаний своего русского языка».
Во время дискуссии депутат Абдувели Мурза Карашайский сообщил, что начальные училища крымских татар находятся в пяти деревнях уезда. Это - Мусабей (находилось в Белогорском р-не), Шибан (исчезнувшее село Красногвардейского р-на), Тюп-Абаш (ныне часть с. Калиновка Джанкойского района), Кашкара (предположительно с. Курганное Красноперекопского района) и Салгир-Кият (окрестности с. Ровное Красногвардейского р-на). Однако ученики получают образование там только на родном языке – по словам Таврического духовного магометанского правления, из-за нехватки средств они не могут нанять русских учителей. Прозвучало предложение открыть в уездном центре двухклассное приходское училище, которое существовало бы за счет процентов на городской капитал, а также создать русско-татарские школы в таких деревнях, как Бой-Казак (Красноперекопский р-н), Бурлак-Тама (ныне с. Новокрымское), Каранки (находилось в 9 км севернее Томашевки), Карача-Иляк (Первомайский р-н), Бос-Гоз (локализация неизвестна), Мемиш (Симферопольский р-н), Тюп-Абаш (с. Калиновка), Джага-Шабан (Нижнегорский р-н). Заодно гласные решили помочь финансами Армянскому Перекопскому уездному училищу, которое из-за маленького жалования испытывает недостаток в учителях, и Армянскому женскому училищу. В то же время сотрудникам управы поручили выяснить, почему в немецких колониях не преподают русский язык – связано ли это с нехваткой учителей или нежеланием самого населения учиться русской грамоте.
После проблем образования гласные плавно перешли к вопросам здравоохранения. В те годы в Перекопе располагалась уездная больница. Но, по мнению уездной исполнительной власти, она была нерентабельной – «без значительного пособия (до 2000 руб. в год) она существовать не может». Поскольку такой финансовой нагрузки бюджет Перекопского уезда не выдержит, управа предложила ее закрыть. Тем более, что здание, нанимаемое под больницу у титулярного советника Книшова по 200 рублей в год, не соответствует своему назначению: комнаты сырые и очень низкие; форточки и вентиляторы отсутствуют, поэтому воздух в комнатах пропитан миазмами. Белья не хватает, и пациентам его не меняют неделями, поэтому управе даже пришлось потратиться на нужное количество постельных принадлежностей , использовав на это средства бюджета и деньги, которые пожертвовал местный купец Дуэль. Как сообщил представитель управы, штат больницы состоит из городового врача, смотрителя, фельдшера, двух служителей и кухарки. Сейчас там лечится 39 человек, из которых 23 – на платной основе. Причем цена за лечение заламывается несусветная: 7 рублей 50 коп. в месяц, взимаемых сразу при поступлении, но если больной выписывается раньше, разница ему не возвращается. Основной контингент – беднота, который не в силах выложить такую немалую сумму.
В то же время по соседству располагается Перекопский военный полугоспиталь, охотно принимающий и гражданское население – всего за 58 копеек в сутки. «Почему бы нам не сэкономить, воспользовавшись услугами военных медиков, которые предоставят более качественное и дешевое лечение?» – предложила уездная исполнительная власть. Гласные сочли эти доводы разумными и единогласно постановили: Перекопскую городскую больницу упразднить, имущество распродать на аукционе, а больных передать в полугоспиталь. Лечение же неимущих бедняков, оплачивать за счет уездного земства.
Десятый вопрос касался слухов о случаях эпизоотии в уезде. Ветеринарный врач палаты государственных имуществ Кулик заподозрил, что в деревне Аргин (Первомайский р-н) у рогатого скота появилось опасное инфекционное заболевание . О подобном случае в д. Тереклы-Абаш (с. Прозрачное Стальновское сельское поселение) отрапортовало и Перекопское уездное управление, командировавшее в населенный пункт врача Гридина. Впрочем, как выяснили гласные, слухи были преувеличенными – болезнь оказалась пустяковой. Но тревогу уездных властей понять можно : за три года до этого в имении землевладельца Порывая обнаружилась чума рогатого скота, а с августа 1866-го по январь 1867-го в уезде заболело 862 головы КРС, из них пало 527, а это - немаленький убыток в 1000 рублей серебром. За такую сумму, посчитала управа, земство могло бы нанять своего хорошего ветеринарного врача. Чтобы обезопасить себя от возможных эпизоотий, большинством голосов 11 против 2 гласные постановили: разослать землевладельцам и арендаторам инструкцию по карантинным мерам при появлении чумы, поручить управе предпринимать необходимые меры для ликвидации заболеваний животных при первом появлении недуга, задействовав при этом полицейское управление, а также нанять ветврача с содержанием 700 руб.
Следующий день также прошел в решении повседневных вопросов уезда. Сразу после завтрака уездное собрание вполне оперативно обсудило проблемы страхования от пожаров, заявление гласного Мамчича о необходимости назначения крайних сроков на взнос дополнительного уездного земского сбора и предложение депутата Александровича о необходимости открытия в Перекопе Земского банка. Затем перед депутатами предстал пристав второго стана Базилевский, пожаловавшийся на нашествие волков, которые «бродя по степи, постоянно нападают на скот и уже успели причинить значительный вред сельским хозяевам». По словам полицейского, рядовой Крымскотатарского эскадрона Кадыр Аметшаев, увидев стаю из семи волков, погнался за ними и одного убил. Становой пристав полагает, что отличившегося солдатика можно было бы наградить пятирублевкой. А в дальнейшем премировать за каждого убитого хищника тремя рублями – правда, если в доказательство принесут волчий хвост. «Это поощрение вызовет жителей к деятельному преследованию волков, и можно вполне надеяться, что они в скором времени будут истреблены», - высказал предположение полицейский. Гласные сочли такие доводы разумными.
Во вторник, 30 апреля, состоялось последнее, пятое заседание. Ему в стенограмме посвящена лишь небольшая запись: «15) Перекопское Уездное Чрезвычайное Земское Собрание, окончив занятия свои по составлению сметы и раскладки дополнительному земскому сбору и разрешению других вопросов, внесенных на обсуждение Собрания, ОПРЕДЕЛИЛИ: Чрезвычайное Земское Собрание считать закрытым сегодняшнего дня. О чем уведомив Таврического Губернатора, просить разрешения Его Превосходительства на отпечатание отдельными брошюрами постановлений Собрания Председатель Панащатенко. Член Мамчич».
После этого депутаты разъехались по домам, чтобы вновь собраться в том же зале через полгода – в сентябре 1867-го. Но это уже другая история ...
Сергей КУЛИК