— Ребенок, — присел я перед ней. — Я, конечно, ценю твою способность создавать проблемы, но, поверь, если бы был даже просто незнакомым дядей, я бы тоже тебя спас. И не нужно проверять, какой я смелый и героический, ладно? — Она молчала. — Даже мама бы побежала тебя спасать.
— От всех самых-самых злодейских злодеев?
— От всех-всех!
— Честно-честно?
— Да.
Катька повеселела. Запрыгала на одной ножке, и запела: «А у меня папа — самый лучший! А у меня папа — самый сильный и класивы-ый...»
— Катька? Ты про меня поешь?
— Да, — остановилась она. — Так в музыке поют. По телевизолу!
Я хотел сказать, что я не ее папа, но передумал. Почему? Да откуда я знаю! Передумал — и все тут... Я сел на бордюр и закрыл глаза.
Начало тут:
— Дождик, дождик, кап-кап-кап... — снова запела девочка. — Дядя Макс?
— А? — отозвался я, не открывая глаз.
— А давай в снежки кидаться?
— Угу. Только снег надо найти, Кать.
Я чуть не вскрикнул, когда мне в плечо упруго треснуло что-то. И почувствовал, как по шее потекли холодные капельки...
— Мамочки... — обалдел я, когда открыл глаза.
И получил еще одним снежком точно в лоб. Вытер рукой снег с лица:
— А... как мы сюда попали?
Катька заливисто рассмеялась.
Я был в состоянии, близком к панике.
Мы находились в нашем дворе. Вернее, во дворе моего дома. А теперь представьте себе картину: любимый двор, поделенный пополам летом и зимой. Точно! И я никак не могу это в голове уложить! Как так бывает?
Наш небольшой дворик был наполовину усыпан снегом. Самым настоящим, с сугробами. Полузасыпанные снегом соседские машины, одинокий турник, с перекладины которого так же одиноко свисала сосулька. Птичьи лапы на снегу. И Катька, которая с довольным видом лепила снежок, и примеривалась, глядя на меня...
— И даже не думай! — грозно сказал я, вставая.
Но снежок полетел в мою сторону, и, не долетев, шмякнулся на газон, с легким шорохом рассыпавшись на куски, которые тут же стали подтаивать на жарком, июльском солнце...
— Ну все, дитё! Держись!
Я осторожно наступил на снег. И почувствовал, как меня обожгло холодом. Изо рта пошел пар...
— Настоящее! — выдохнул я. Сцапал горсть снега, и начал лепить небольшой снежок.
— Не попадешь! — выкрикнула Катька, показав язык. И поскакала в лето.
Я метнул снежок, целясь ей чуть ниже спины. Катька взвизгнула, когда я попал, и села на траву:
— Все лавно не попал!
Я начал лепить еще один, оглядывая двор. Странно, людей никого нет. И в окнах пусто. Это еще один мир Катьки? О чем она мечтает?
— Кать?
— Чего? — подбежала она, заскочив в снег, и стала хлопать по нему ладошкой.
— Ты так и хотела? Ну, чтобы и снег, и лето вместе были? Именно так?
— Я снег не всегда люблю! Только когда в снежки поиглать. И чтобы лето лядышком было! Чтобы вот так — лаз! И снеговика с мамой сделать! А потом — лаз! И ты в лето пошел иглать!
— Раз — и в лето?
— Да. Здесь же холодно, дядя Максим! Как замелз — так слазу в лето поглеться пошел. Холошо же!
— Ну... да. Наверное.
Черт побери! Я вспомнил, что и у меня что-то вроде такого желания было в детстве... Чтобы лето не кончалось, и чтобы зима была совсем недолго. Как встретить Новый год — все, можно и лето на следующий день. Не любил я зимы... А Катька мечтала проще — чтобы зима и лето были вместе одновременно. Удобно, что не говори. Устал от жары — пошел в снежки поиграть. И наоборот...
Я махнул на все рукой. Зима летом? А пусть будет!
— Я ужасный Снежный человек! — забубнил я, приближаясь к Катьке и широко расставив руки. — Бойся меня, Красная Шапочка! Бу-га-га-га!!!
Катька завизжала от восторга, и принялась удирать от меня по сугробам, увязая в снегу. Выскакивала в лето, потом снова залезала на сугроб, пища от радости...
— А не поймал! Бе-бе-бе! Не поймал, не поймал!
— Я бегаю быстро! — громко говорил я, шагая вперевалку, как медведь Вини-Пух. — Сейчас ка-ак поймаю!
Катька опять убегала. В конце концов, когда забегала в зиму из лета, споткнулась о траву и мягко шлепнулась в снег лицом.
— Опа! Поймал, ага-а-а! — схватил я ее и поднял. — Не ушибся, ребенок?
— Не-а!
— Ладно, пока хватит. А то простудишься...
Я вышел в лето и сел на бордюр, посадил Катьку на колено, и стал ее отряхивать от капелек воды.
— Дядя Максим?
— Чего?
— И я тебя люблю! — сказала девочка. Обняла за шею и уткнулась носом...
— А-а-а, я-то думал... Погоди, давай отряхнемся от снега. Не устала?
— Устала. Пойдем домой?
— Сейчас...- поднялся я. Огляделся последний раз, в надежде, что увижу кого-нибудь из соседей, но не увидел. — Идем.
Катька крепко схватила меня за руку и мы пошли к моему подъезду. Я вдруг вспомнил, что у меня нет ключей. Придется идти к соседу, у которого хранится еще один ключ...
Стоп! А если соседа не существует? Ведь никого нет на улице!
Я остановился у своей двери и робко толкнул ее рукой. Она не открылась. Тогда Катька тронула дверную ручку, которая легко опустилась вниз с легким щелчком, открывая дверь...
— Отклыто! — заявила она, заходя.
— Э-э-э... Уже не спрашиваю, как ты это делаешь, — проворчал я, заходя и закрывая дверь. — Вот если бы ты знала пароли к банковским системам — цены б тебе не было!
Катька пошумела в комнате, сбрасывая ботиночки, потом выскочила в коридор:
— Буду кушать!
Я резко отпрыгнул в сторону, ожидая, что сейчас свалится какой-нибудь горшочек с медом. Но было тихо...
— Ты чего плыгаешь, дядя Максим?
— М-м-м... Ничего! — улыбнулся я. — А что ты будешь кушать? Или у нас есть скатерть-самобранка?
— У тебя суп есть!
— Ах, ну да... Я обещал тебе поиграть с тобой в прятки, при условии, что ты будешь есть суп из пакетика.
— Да, — кивнул ребенок. — А ты будешь со мной кушать?
— Буду! — честно сказал я. — Идем!
...На этот раз обошлось без эксцессов. Катька выхлебала весь суп, вкусно облизала ложку и сонно посмотрела на меня:
— Спать хочу...
— Да запросто, — ответил я. — Иди, ложись на кровать в спальне. Стоп!
Я вскочил и побежал в спальню. Быстро откинул покрывало и осторожно пощупал матрас. Нет, обычный матрас, который больше не собирался проваливаться в никуда...
— Я тут буду спать, — сказал ребенок, входя в спальню. — А ты мне песенку споешь?
— Спою, — вздохнул я, поправляя подушку. — Залезай!
Катька быстро взобралась под покрывало. Улеглась на подушку и обхватила мою руку:
— Пой!
— Спят усталые игрушки... — затянул я. — ...книжки спя-ят... Одеяла и подушки ждут ребя-яат...
Катька отключилась почти моментально, продолжая обнимать мою руку. Засопела, счастливо улыбаясь... Я не стал вытаскивать руку, и пристроился рядом, поглаживая ее по волосам:
— Спи, дитё... Дядя Максим тоже устал. Хотя, спасибо тебе, что заставила вспомнить приятные моменты...
Девочка не ответила. Я еще с минуту смотрел на нее. И уснул сам...
— Макс... Слышишь?
Я подпрыгнул.
— Тс-с-с! Катьку разбудишь! — горячо зашептала Ирка, стоявшая рядом с кроватью. — Извини, было открыто почему-то. Я зашла, а тут вы дрыхнете...
Я осторожно вытащил затекшую руку из объятий девочки и встал:
— Давно приехала?
— Нет, минут десять назад. Просто не нашла у тебя сахар на кухне...
Я взял ее за руку и потащил на кухню. Открыл буфет, и вытащил пакет с сахаром:
— Держи.
Ирка благодарно посмотрела на меня, и стала насыпать сахар в чашку. Бросила пакетик чая и залила водой из чайника. Потом села и закурила:
— Ну? Как ты? Управился с дочкой?
— Ага, — кивнул я, тоже закуривая.
— Голову не морочила?
— Кто? Катька? Не-а. Она классная!
— Только иногда как начинает фантазировать — все вокруг разбегаются... — засмеялась Ирка.
— Да не такие уж и крутые у нее фантазии, — вступился я.- В принципе, ничем от наших с тобой в детстве не отличаются. Обычные желания ребенка.
— Вот если бы была бы еще возможность их исполнять, — вздохнула Ирка, помешивая чай. — А, кстати! Меня повысили на работе в должности! Во как!
— Поздравляю!
— Спасибо! — Она отхлебнула чай и опять вздохнула. — Одно хорошо в этом...
— Что?
— У нас филиал открыли, совсем рядом с домом. Меня там главной поставили. Хоть Катьку буду чаще видеть. Придется, конечно, няню нанимать. Я скучаю по ней, Макс...
— Она тоже скучает, Ир. Очень скучает. Ей не хватает внимания. — Я затушил сигарету и снова включил чайник. — И папы ей не хватает, конечно.
— А где ж его взять, папу-то? — Ирка уставилась в окно. — У меня совсем не хватает времени даже познакомиться с кем-нибудь, не то что жить с кем-то. Да и как Катька воспримет нового человека?
— Не знаю, если честно...
— Мама! — выскочила Катька на кухню и бросилась к Ирке. — Плиехала!
— Привет, малыш! — чмокнула ее Ирка в макушку. — Как дела?
— Холошо! — Она тут же вскарабкалась мне колени. — А мы с дядей Максимом в плятки иглали!
Ирка посмотрела на меня. Я кивнул:
— Играли. Да так, что пришлось...
— Мам, а что ты мне пливезла? Тиглу? — перебила вдруг Катька меня на полуслове.
— Нет, малыш, не привезла, прости. А ты чего, кстати, к дяде Максиму на колени полезла? Ты разрешения спросила? — строго поинтересовалась она.
— Пусть сидит! — возразил я.
— А он мой папа! — выпалил ребенок.
Ирка поперхнулась чаем и отставила чашку:
— Так... Кто будет объяснять, в чем дело?
— А никто, — усмехнулся я. — Согласился пока побыть папой. Так что будешь привозить ко мне Катьку, погостить.
— Ага. Сговорились! — Ирка прищурилась, переводя взгляд с Катьки на меня. — И давно?
— Сегодня, — ответил я. — А завтра мы идем покупать Тигру. Правда, Катюха?
— Да! — пискнула она и полезла обниматься. — Тиглу! Большую!
Ирка молча смотрела на нас, потом встала:
— Нет, котенок, мы едем домой. Дядя Максим тоже устал.
— Нет, — покачал я головой. — Совсем не устал, Ир. И куда ты поедешь? Ночь на дворе... Место есть, так что... Оставайтесь?
— Да, мама! Давай останемся! — встрепенулась Катька. — Я буду спать на кловати, а ты со мной!
— А дядя Максим? — насмешливо спросила Ирка.
— С нами лядышком! Я ему одеяло даже дам чуть-чуть, — ответила Катька. — Ну, ма-ам!
— Ну, Ира-а! — протянул и я. — У меня диван есть!
— Ладно... — вздохнула она. — Но только до завтра!
— Хорошо, — улыбнулся я. — Завтра будет завтра...
— Ула! — крикнула Катька и понеслась в спальню...
Я посмотрел на Ирку и пожал плечами:
— А чего еще надо ребенку для радости? Несколько ласковых слов и любви...
Ирка кивнула головой, соглашаясь, и тихо вздохнула...
Понравился рассказ? Подпишитесь