Особняк Брусницыных наверное одно из самых «раскрученных», фотографируемых (несмотря на все сложности) и заброшенных исторических зданий Петербурга. Безусловно, есть в городе и другие подобные объекты достойные, как минимум, не меньшего внимания, но все сложилось так, как сложилось…
В силу повышенного внимания история сего здания описана в огромном количестве публикаций с разной степенью детализации. Если резюмировать все это достаточно кратко, то получим следующее. Старый дом, стоявший на большом участке отдаленной Кожевенной линии Васильевского острова, в 1844-м году стал собственностью довольно давно приехавшего в Петербург из тверской Корчевы столичного купца 3-й гильдии Николая Мокеевича Брусницына. Первоначально Николай Мокеевич содержал скромную кожевенную мастерскую «в собственном доме», но уже в 1847-м он стал владельцем «профильного» завода, занявшего обширное место на противоположной стороне Кожевенной линии. С той поры бизнес и семейство Брусницына росли довольно быстро. Через десять лет, после открытия завода он перестраивает и собственный дом. Уже к 1863-му Николай Мокеевич стал купцом 1-й гильдии, а его предприятие – одним из крупнейших в Петербурге. Скончался основатель большого кожевенного дела в 1879-м оставив очень приличное состояние и собственность супруге – Елене Ивановне, трем уже взрослым сыновьям и дочери. В 1882-м владельцами семейного особняка на Кожевенной стали братья Николай, Александр и Георгий Брусницыны, которые решили полностью перестроить старый дом в соответствии с модами своего времени и собственными солидными финансовыми возможностями…
Инициатором и «душой» этой затеи, скорее всего, был старший из братьев – Николай Николаевич, который после смерти отца стал директором-распорядителем предприятия и главным пайщиком товарищества «Николай Мокеевич Брусницын с сыновьями» с нешуточным уставным капиталом, превышавшим полтора миллиона рублей. Для реализации проекта был приглашен не особенно тогда известный 35 летний архитектор городской управы Анатолий Иванович Ковшаров. При этом, надо учитывать, что задачи, поставленные перед архитектором отнюдь не ограничивались особняком. Ковшарову было поручено перестроить на более современном уровне корпуса самого кожевенного завода и построить отдельный дом для рабочих предприятия. Но тут речь конечно шла об оптимальных инженерных решениях, а не об архитектурных изысках. Изыски оставались именно для особняка. И Анатолий Иванович постарался не ударить в грязь лицом, сосредоточив свое внимание не столько на изменениях общих архитектурных форм, сколько не детальной проработке новых интерьеров.
В целом Ковшаров уже имел опыт «индивидуального строительства», но конечно не имел возможностей работать с такими средствами, которые могли потратить братья Брусницыны. Именно возможность особенно не ограничивать себя сметой позволили Анатолию Ивановичу замахнуться на эклектичное интерьерное разнообразие, популярное тогда в домах столичного высшего света. Высокая мраморная парадная лестница с кариатидами и чрезвычайно плотной орнаментальной лепниной (и непременной хозяйской монограммой),
танцевальный зал «в стиле Людовика XV» с огромным камином и шикарным освещением, тоже украшенный обилием лепного декора,
гостиная «королевских тонов» в весьма популярном к средине того века стиле рококо,
столовая с деревянными панелями и изысками позднего ренессанса,
курительная, само собой, «в восточном вкусе»,
бильярдный зал, опять с обилием дерева
и, в дополнение - просто огромная оранжерея….
Конечно это было далеко не все, но увы. Только это сохранилось до наших дней.
Думаю, что такой необычайный размах собственно и требовался от архитектора для удовлетворения нешуточных амбиции «потомственного почетного гражданина, мануфактур советника и кавалера» Николая Николаевича Брусницына, который без сомнения играл тут главную роль. Вся эта слепящая глаза роскошь выглядела странновато на самой отдаленной линии Васильевского острова, да еще и напротив отнюдь не самого «экологически чистого» кожевенного завода. Некогда дом рядом с заводом имел чисто практическое значение, но позднее… Впрочем, подобная привязанность (и даже определенное суеверное пристрастие) состоятельных фабрикантов, к месту с которого начиналось их дело, встречалось не так уж и редко. Так что тут была своя своеобразная логика.
Работа Анатолия Ивановича Ковшарова, судя по всему, получила полное одобрение заказчика и особняк сохранял свой неизменный вид вплоть до 1917-го. Более того, во многом благодаря именно этой работе, в его дальнейшей, весьма разнообразной, карьере, проекты особняков будут играть далеко не последнюю роль.
После революции, в круговерти нового времени особняку Брусницыных относительно повезло. Тут разместилось управление кожевенного завода, получившего (по непонятной причуде революционной фантазии) имя Александра Николаевича Радищева и значительную часть парадных интерьеров просто не стали трогать. Но смена времен и смена владельцев конечно оставили свои заметные и весьма прискорбные следы. Уже в наше время, по причине неослабевающего интереса к этому зданию большого числа любителей, с завидной регулярностью всплывают проекты его возможного использования, которые озвучиваются многоразличными должностными лицами с разной степенью убедительности (последние заявления звучали не так давно). Но пока все по прежнему находиться в состоянии полураспада и постепенного ветшания. Последняя частичная реставрация тут была аж в 1993-м…Пока еще это действительно полураспад и есть хорошие шансы многое спасти, хотя времени на это спасение с каждым годом и с каждым днем все меньше и меньше…
P.S. В архиве скопилось около двух сотен фото этого здания, но ранее не доходили руки их показать. Может быть сейчас отобрал не самые удачные с точки зрения «картинки», но постарался просто «дать представление» для тех, кто не видел.